Вера Горова - Хроники Древмира: Падение магов (СИ)
Мирздрав обозначил своё возвращение в мир, тяжёлым вздохом и копошением во внутреннем кармане серой мантии. Вытащив приплюснутую четырёхугольную коробочку с обивкой из красной ткани, он сказал:
— Давно хотел отдать да всё времени не находил. Лучше открыть её дома.
Коробочка была тяжёлой, чем разжигала врождённое женское любопытство. Тем временем Мирздрав потянулся к плащу, что поставило под сомнение уверенность, что он хочет выговориться.
— Так и уйдёшь, не отведав моей вишнёвой наливки?
Старинный семейный рецепт победил даже занятость первого среди магов. Пока она помогала улучшить его настроение или развязать язык — как посмотреть, Кассия не утерпела и украдкой заглянула в коробочку. Вдохнула-выдохнула и посмотрела уже внимательней, но привидевшееся ей содержимое не изменилось. Она сглотнула образовавшийся ком в горле и напустила на себя жизнерадостный вид.
— Медаль Признания — ты умеешь удивлять! — она провела пальцами по золотому ромбу с рунами.
Даже в самых смелых мечтах она не предполагала, что получит высшую награду Магнии. Такую редкую, что стала полностью бесполезна, потому что присудить её мог только Архимаг и вручить под покровом строжайшей тайны. Решать, узнает ли мир о награде или нет, исключительно награждаемому. Это вторая награда в роду, и предок Кассии благоразумно предпочёл неизвестность мимолётной и опасной славе.
— Сейчас это единственный способ выразить мою благодарность, — Мирздрав оставил кружку в сторону и посуровел. Дух беседы переменился.
Верно, ей тоже следует стать серьёзной, не выходя при этом из роли радушной хозяйки.
— Я никогда не сомневалась в своём умении разливать медовуху, но, насколько мне известно, награды за это не дают.
— Вы прекрасно знаете повод: благодаря вам, мы победили, — было видно, что последнее слово с трудом далось магу — сам он в победу не верил.
— А также ватага подростков, устроившие потасовку купцы, ты сам и… трое ребятишек. Очень странных, замечу, ребятишек.
Молодой мужчина не выдержал её пристального взгляда. Зря она так, нужно было начать издалека, ведь Мирздрав уже не тот неуверенный в себе подросток, который пришёл пятнадцать лет назад искать забытья от, как ему казалось в те дни, нерешаемых проблем. Кассия усмехнулась своим мыслям: с другой стороны, поведение нового Архимага говорило, что он недалеко ушёл от тех времён.
— Вы точно хотите знать всю правду? — наконец спросил он.
С её губ едва не сорвалось «да», но тяжесть в руке остановила порыв чистого любопытства. Ей предоставили выбор остаться в тени или нет, негоже разбрасываться такой возможностью.
— Можешь не рассказывать, откуда у нас появились два имперца и одна очень самоуверенная кудесница в странных одеждах и чужеродными запахами, в то время как птица лёту не имела к нам. Главное, что лыжи мне вернули, а куда они делись и откуда взялись — неважно. Расскажи лучше, как поживаешь.
— Хуже, чем я представлял. Знал бы, отказался от должности, — пренебрежительно фыркнул маг.
Вот уже второй раз ему достаётся то, о чём мечтали, мечтают и будут мечтать тысячи магов, а он воротит нос и с тоской смотрит туда, куда смотрели все Земы — на неразгаданную загадку Магнии, Тёмный Лес. Спроси кто-нибудь мнение Кассии, она бы сказала, что эта загадка выеденного яйца не стоит. Ну, стоит и стоит, порой выделывает разные штуки, ну и что? Будто у них других проблем нет.
— В первый же день мне пришлось произвести перестановки века. Все прекрасно знали нелюбовь Архимага к его изображениям и скульптурам, но в этот раз Совет буквально взбунтовался и потребовал, чтобы «потомки знали основателя в лицо». Единственное, чего я смог добиться, чтобы статую Птицы Созидания спустили вниз, в парк, а его статую поставили у Главного зала. Так хоть меньше внимания будет, — Зем вздохнул: — Ему бы это не понравилось, надеюсь, он не будет являться ко мне в кошмарах.
Выдавив из себя полагающийся в таких ситуациях «ох», Кассия постаралась перевести разговор в другое русло, потому что начала чувствовать, что ещё одна история в подобном духе, и скрыть разочарование станет попросту невозможно. Не такого она ожидала от молодого Архимага. Хотя вполне возможно, что таким образом он бережёт её душевное спокойствие.
— У нас тоже перемены, да ещё какие. Отец Боремира Кузнеца перешёл на мечи — звон стоит целыми днями, голова уже болит, — пожаловалась она вполне на бытовом уровне, совершенно не задумываясь о последствиях: — Ему бы к весне готовиться, ан нет: «традиции возрождает».
— Деревенский кузнец — и меч? Деревенский магнийский кузнец — и меч?! — ошалело повторил Мирздрав, но быстро взял себя в руки: — Он напрасно тратит силы! Секреты предков забыты, навыки утеряны… то есть повторения войны не будет, да именно это я и хотел сказать.
— Будет, Мирздрав, будет, и не я так говорю, а народ. А секреты эти можно новые придумать, тоже мне проблема. Если что и не изменилось в народе за последнее тысячелетие — это желание бороться. За себя, за семью, за родную землю. Пока будет желание — будет и всё остальное.
Чем больше она говорила, тем больше воодушевлялась. Казалось, что она облекает в слова всё то, что видела и слышала за последние месяцы. В последствии она не раз спрашивала себя, чем был вызван этот порыв души, и не находила ответа.
— Но с кем вы собрались драться? Для того чтобы разогнать кучку изгнанников, хватит и дюжины магов высшего ранга.
— Ох, — тяжело вздохнула Кассия, умещая в свой вздох накопившееся разочарование, — вижу бороду-то ты себе отрастил, а вот ума пока нет.
— Тётушка Кассия, не забывайте, кто я теперь.
Для укрощения разбушевавшейся гордости мага хватило лишь вздёрнутой одной правой брови — Мирздрав тут же стушевался и поубавил пыл. «Сам пришёл, так что будь добр — выслушай» — подразумевал её взгляд.
— Мирздрав, ты всегда отличался излишней мягкостью и недальновидностью. Пока люди не узнают всеобщего врага, врагами будут все. Имперцы косятся на эльфов, эльфы на них, орки ждут от нас мести, а мы опасаемся их. И мир между нами установится лишь тогда, когда из звена кто-то исчезнет. Полагаю, тебе не следует напоминать, как с этим справились наши предки?
Мирздрав помнил. Все маги помнили об этом, и редко когда говорили вслух о событиях тех лет. Свершилась ужаснейшая несправедливость, послужившая платой за существование клочка земли, где можно колдовать без опасений, что будут шептаться соседи или того хуже: обрушиться меч немага.
— Я не допущу повторения. Наш народ уже уплатил кровавую цену за свою свободу тысячу лет назад.
— Ну вот, наконец-то ты заговорил обо всём народе, а не о его, не спорю, сильнейшей части, — победно улыбнулась женщина. — Магния не только кудесники — никогда не забывай это. Тот змий подколодный забыл и поплатился. Поэтому мой тебе совет: возьми их под опеку! Тех детей, что игрались с орками в тот день. Направь их в нужное русло, пока это не сделал кто-то другой. Старики говорят, что тогда победили умудрённые жизнью мужи, это так. Но почему-то забывается, что тогда на войну уходили сопливыми юнцами. Мой предок ушёл двенадцатилетним мальчишкой, а твой?
Летопись вёл каждый уважающий себя древний род, поэтому Мирздрав досконально знал, чем и когда занимались его предки. Земы начинали тренировки с шести лет. Словомир Зем, возвёл знаменитые Защитные горы Магнии в двадцать два года, к тому времени пять лет кряду считаясь лучшим магом земли Древмира.
Нелегко было признавать, но поступок Боремира и его команды действительно возымел большой эффект на орков: до них на сопротивление магнийцев никто не обращал внимание. Мирздрав видел мельком детей на церемонии вознаграждения, и увиденное, пусть даже мельком, его не обрадовало: они повторят это с каждым орком, не взирая, изгнанник он или нет.
— Наше поколение просто отвратительно: мы возвращаем традиции кровавого прошлого, — с горечью заключил Мирздрав.
— Главное, чтобы после нас были другие.
Это был самый, что ни на есть весомый аргумент, именно он поддерживал его в последние месяцы. Неважно, какой грех он совершит, каким принципом поступится — всё делается ради Магнии. Сейчас он в силах мыслить лишь о родной земле, а не о Древмире в целом. Это делало ему честь, как истинному сыну своей страны, однако как Архимаг он провалился в самом начале пути.
«Кто же тот человек, который способен взять ответственность за целый мир?» — этот вопрос стал его любимым, не проходило и дня, чтобы он не задал его.
— Пора прощаться, я рад, что смог встретиться с вами лично, — пока он окончательно не скис, следовало покинуть гостеприимный кабак.
— Уже уходишь? Эка жалость, — искренне огорчилась Кассия.
— Чуть не забыл: держите ухо востро, а глаза широко открытыми.
