Алекс Кун - Броненосцы Петра Великого -ч.2 Посольства
Разложил перед гроссмейстером весь спектр вариантов, в том числе и вечную войну с османами. Магистр задумался. Вечная война, это вечные потери — а он уже вышел из того возраста, когда нужно было искать себе, и своей вере — врага.
По тому, как гроссмейстер начал делать акцент на вере, понял, что по существу мирного договора у него претензий больше нет. Заговорили о религиях и их лабораториях — соборах. Обсудили перестройку мечетей обратно в церкви, из которых эти мечети и были построены — одобрял обеими руками, но, тем не менее, некоторые мечети предлагал оставить. Напирал на концепцию города всех религий, где главной, разумеется, будет христианство — подавать пример. Так, ненавязчиво, соскользнул с темы мирного договора с османами на религиозную почву, и догматы всепрощения и всех любления. Тем не менее, и этот разговор принес свои плоды. Гроссмейстер согласился с самым скользким пунктом мирного договора, по которому за нами оставались две части Константинополя на европейском берегу, а за османами признавали часть города на азиатском берегу, и теперь оставалось только додавить султана. За одно сделал зарубку о православных священниках, совершенно забытых мной в этом походе. Обсудили с магистром и православный приход в Константинополе, как оказалось, православный собор тут уже был — Собор Святой Софии — Премудрости Божией. Только из него тоже мечеть сделали. И приход христианский в Константинополе был, что меня откровенно удивило. Однако с этим всем пусть специалисты разбираются, надо наших священников сюда везти. А уж паству им сюда — натаскаю в избытке.
Корабли разгрузили казачьи сотни и теперь грузились добром и визжащими работниками, накопившимися в казармах ордена. Работники шли с объемными баулами, чем-то, напоминая челночников моего времени.
Галеры оставил в Константинополе, вручив их казакам как первый взнос великим ушкуям средиземноморья. Себе забрал, временно, все галеоты и разнокалиберные посудины, малопригодные для морского боя, заполняющие бухту Золотого Рога.
Получилась флотилия из двадцати восьми парусников и четырех фрегатов, общей вместимостью около пяти тысяч тонн. И всю эту флотилию умудрились загрузить за шесть дней, правда, в основном работниками и ранее собранным добром. Куда девать, и чем кормить такую толпу, в десяток тысяч человек — представлял себе слабо. Но и отказываться от идеи не собирался. Все равно уже первый десяток тысяч перевезли, теперь вот второй повезем, а потом и еще больше. Подумав, что для этих тысяч надо хоть минимальное жилье, прикинул размеры палаточного лагеря. Даже если по десять человек в шатер загонять, то уже надо две тысячи шатров. Каждый шатер это минимум 30 квадратных метров парусины. Значит, уже сейчас мне надо парусины примерно столько же, сколько есть на всех моих фрегатах. Дал команду грузить весь запас парусины с Константинопольской верфи, и со всех портовых складов. Оставить только небольшой запас для ремонтов. За одно грузить и веревки. Надо будет походить по складам, и подумать, что еще понадобиться. Благо пока казаки еще не начали добро свозить, и есть свободное место на транспортниках. Казаки пока только приценивались к пригородам, остающимся почти не тронутыми.
Флотилия отвалила в полдень, катастрофически опаздывая в Азов. На обратном пути немного посвежело. Мысли, наконец, отвлеклись от самоедства, касающегося невольников и разграбления города, и занялись спасением эскадры, так как не все суда у нас могли похвастаться мореходностью.
Добрались до Керчи, и задали традиционный вопрос — османы были? Нет? Ну, тогда мы еще пограбим…
Разгрузка в Азове шла в авральном, темпе собравшиеся пять тысяч казаков рыли копытами землю, и их кони им в этом немного помогали. Работников сдавал Львову, под его несмолкающие стоны, ему и предыдущих десяти тысяч хватило за глаза. Он теперь требовал везти вместе с работниками и продовольствие — отослал его с этими вопросами к Петру, хотя обнадежил, что караваны уже наверняка на подходе. Обещал подобрать человека, ответственного за этот лагерь переселенцев. За одно вспомнил про священников. Уговорил Таю остаться в Азове и взять на себя размещение и содержание лагеря переселенцев, упирая на то, что ближайшие пару месяцев буду просто ходить по кругу — а она тут нужнее. Надо лагерь размещать, единую кормежку организовывать, туалеты, опять же — в общем, она сама все знает. Оставил с ней половину морпехов, все привезенные с верфей запасы парусины и материалов, и совершил должностное преступление — снял с фрегатов все запасные комплекты парусов и тросов. Пополню их у Крюйса, немного ободрав и его фрегаты. Оставил с ней и всю судовую казну, в Константинополе пополню, а ей еще с рыбаками договариваться.
Представил Таю князю Львову, как полномочного представителя азовского флота, по делам переселенцев. И обрисовал ее круг задач — просил помочь, на первых порах. Князь оказался джентльменом, не стал говорить при дамах, что он по этому поводу думает, лишь печально покивал в ответ. Обещал выделить охранный полк.
Теперь будем разбираться со священниками.
Как уже понял, во время походов, — казаки были набожными, и истово верующими — их можно понять, образ жизни такой, что замаливать грехи надо постоянно. О местных церквях они должны были все знать, вот пусть и рассказывают.
Церковь в Азове была. Более того, она была тут очень давно. Весь в размышлениях, по поводу очень давно, нашел небольшую церквушку, на вид, старую, но с крышей из свежего теса. При штурме Азова ей снесли кровлю, и, заняв город, русские первым делом отреставрировали церковь.
В церкви служили, точнее, находились, еще точнее — без понятия, чем они занимались в свободное между богослужениями время — два священника — пожилой, с длинной бородой, и совсем юный. Оба моим планам не подходили, но могли помочь советом.
Исполнил положенный ритуал, заметил в себе некоторый автоматизм для этой процедуры — и приступил к расспросам, начав с истории — слово "давно стоит", сидело в мозгу занозой, и раздражало любопытство.
Пожилой, оглаживая бороду, на удивление сочным басом поведал совершенно дикую, для моего исторического мировоззрения, летопись.
Первые христианские церкви появились на Дону задолго до того, как была крещена Киевская Русь. Основателем славянского христианства стал святой апостол Андрей Первозванный. За одно стало понятно, почему Первозванный. Почти полторы тысячи лет назад, первый ученик Иисуса проповедовал на берегах Дона. Считают, целью его путешествия была столица скифских земель — город Сиварис, совсем рядом с Азовом. А так как другие апостолы не снизошли до славянских земель, то Святой Андрей почитается русским народом как наш особенный молитвенник и покровитель. А начало православия в донском крае восходит, по меньшей мере, к середине XIII века. Уже тогда Дон входил в состав Сарской епархии, кафедра которой первоначально находилась в столице Золотой Орды городе Сарай-Бату. На этом месте у меня был культурный шок — монголы совершенно не ассоциировались с православной епархией. Но становилось понятно, как в дальнейшем татары ужились с русскими. И перспектива перетянуть крымского хана, после похода Шереметьева, под русский протекторат, виделась более реальной. А то раньше все задумывался, не упрется ли хан в религию.
Казаки вообще считали крепость Азов исконно православным поселением, но было "перед господом богом согрешенье", и турки завоевали "христианский град". В Азове в этот период был древний христианский храм Иоанна Предтечи, в котором мы сейчас и находимся. Храм этот был старинный, оснований греками еще до турецкого завоевания генуэзской фактории Таны-Азака. В общем, храм с историей. Задумался об истории. Ведь всю историю древних времен мы знаем либо по летописям монастырей, либо по книгам — ими же переписанными. Куда не глянь, везде ушки священников торчат. Усмехнулся и приступил к делу.
Святой дед обещал помочь, искренне обещал, на святое дело так сказать. И жертву храму принял благосклонно. У него тут монастырь мужской намечался, так вот, три десятка братьев во Христе вполне могут перебазироваться в Константинополь, и возносить Ему молитвы там, вместе с настоятелем. Это если все так срочно. А если попозже… но на попозже у меня были свои планы, о которых уже написал письмо своим почти святым братьям, и оставалось только дождаться серьезную десантную группу с их стороны. Так что пока, удовлетворился монахами — будет, кому храм в порядок приводить.
Второй раз конвой, полный казаков, пошел в рейс за черным, точнее коричневым деревом.
Дойдя до Керчи, задали традиционный вопрос, после чего, забрал один боеспособный фрегат, на который перегрузили по небольшой партии фугасов с остальных кораблей, и присоединил этот корабль к конвою. У меня на него появились планы, надеюсь, Крюйс обойдется оставшимися снарядами, очередную баржу ожидали через недельку другую.
