Владислав Выставной - Пророк Зоны
Угроза пришла откуда не ждали.
– Сзади есть кто-то, – проговорил Аким. – Будто по пятам крадутся.
Шевцов среагировал моментально, резко развернувшись с пулеметом. Теперь они пятились, стараясь не потерять след, пока Кот не заметил меж кривых стволов какое-то движение.
– Там! – указал он.
– Вижу… – отрывисто отозвался Шевцов.
Его палец коснулся спускового крючка, но открывать огонь он не спешил. Кот невольно скосился на «шайтан-трубу», по-прежнему висевшую за плечами Шевцова. В воображаемом бою приятель довольно удачно использовал эту штуковину. И сейчас было трудно избавиться от искушения просто шмальнуть в жуткую темноту, чтобы покончить с тем, что там шевелится.
Это, конечно, нервы. Стрелять, вообще, следует только в самом крайнем случае, и уж точно – не под влиянием паники.
Отчетливо треснуло – и там, позади них, с грохотом обрушился ствол чудовищного дерева. Снова треск – и еще один ствол повалился ближе. Треск перерос в грохот – и новое дерево будто сшибло ударом огромной кувалды. Оторванная часть ствола, раскачиваясь, повисла на спутавшихся в общую крону ветвях.
– Оно приближается! – крикнул Аким.
– Ходу! – заорал Кот.
Они рванули вперед, едва не потеряв путеводный след. Уже показалась окраина этого противоестественного леса, сквозь ветви скупо пробивался закат. Еще одно дерево разлетелось в щепки, повеяло ветром, как от пронесшейся мимо фуры.
Продравшись сквозь узкие щели, они буквально вывалились наружу. Впереди виднелась вода. Затея удалась, они вырвались за пределы того, что захватило пространство Ботанического сада. Только это огромное, страшное Нечто продолжало приближаться, круша и ломая все на своем пути. Еще немного – и оно вырвется на простор, и тогда у людей не будет шансов.
Пробежав с десяток шагов в сторону реки, Шевцов сдернул с плеча пулемет, сунул сталкеру:
– Держи!
Будто прочитав его мысли, стянул с плеча «Шмель». Быстро привел его в боевое положение и, почти не целясь, выстрелил – как раз туда, откуда, разрывая ветви, с треском и грохотом лезло наружу невидимое отсюда нечто.
– Ложись! – Контрразведчик первым, откинув в сторону дымящуюся трубу, бросился на землю.
Кот с Акимом попадали следом, но, даже лежа, сталкер так и не смог отвести взгляда от этого зрелища. Пространство под густым узором из ветвей озарилось ярким оранжевым светом – после чего мгновенно растворилось во вспышке.
Грохнуло так, что едва не лопнули барабанные перепонки. На месте взрыва в хаотическом клубке из ветвей и стволов образовался уродливый черный провал. Валил густой дым, но огня почему-то не было.
– А ты уверен, что оно опасное? – спросил вдруг Аким.
Спутники переглянулись. Шевцов по-отечески похлопал Акима по плечу:
– Хвалю за реакцию!
Забрал пулемет у застывшего под впечатлением сталкера, и вразвалочку пошел вперед. Они приблизились к берегу. Заходящее солнце над водой переливалось, рассыпаясь бледноватой радугой.
– Красиво… – завороженно глядя на спектральные переливы, сказал Аким.
– Красиво, – согласился Кот. – Как ядерный гриб.
Аким вздрогнул. Отвел от воды взгляд.
– И как теперь? – спросил Шевцов. – Здесь же где-то мост есть?
– Как не быть, – сказал Кот. – Только мы по нему не пойдем.
Шевцов вопросительно поглядел на него. Кот пояснил:
– Это Печальный мост.
– Что это значит?
– Через него Бердское шоссе проходит. Еще при Посещении его пытались взорвать – чтобы из эпицентра зараза не полезла. Но вот незадача – взрывчатка отказалась взрываться.
– Бывает, – заметил Шевцов.
– Ага, – кивнул Кот. – Потому сюда подтянули самоходную артиллерию. И что ты думаешь?
– Ни один снаряд не попал в этот мост, – предположил Шевцов.
– Именно. Пульнули ракетой с самолета – и снова промазали. В общем, не смогли с этим мостом ничего сделать. Потом ученые вмешались, оказалось, что никакая зараза за границы зоны поражения не лезет. И попытки раздолбать мост прекратились.
– Все это здорово, но пройти-то через него можно?
– Можно. Только всех, кто ходил через него, – печаль взяла.
– Чего? – Лицо у Шевцова вытянулась.
– Ну как это объяснить… – Кот досадливо щелкнул пальцами. Не всегда аргументы, понятные сталкерам, доходят до «нормальных» людей. – Вот живешь ты на свете, и все у тебя как у людей: то радостно, то грустно. И вроде как знаешь, что за грустью всегда придет радость. А если совсем уж невтерпеж – возьми да и раздави бутылку, полегчает. А кого эта самая печаль взяла – у того труба дело. Поначалу человек просто улыбаться перестает, потом хмурый ходит, потом пьет по-черному – только радость к нему уже не идет. Никогда.
– Депрессия, что ли? – недоверчиво проговорил Шевцов. – Так это лечится.
– Дурак ты, – рассердился Кот. – Лечилось бы – я бы до Сдвига через этот мост прямо с работы ходил бы. А так крюка аж за Искитим делать. Говорю тебе, печаль эта – страшное дело. Когда в жизни ничего больше не радует – так и жить смысла нет. Некоторые не выдерживали – и гуд-бай, Вася! Суицид.
– Не хочу через мост, – заявил Аким.
– Правильное решение, – похвалил Кот.
– Выходит, по воде? – предположил Шевцов.
– Выходит, так, – помрачнев, сказал Кот. – Только я никогда в Зоне по воде не плавал. Потому что хорошего в этом тоже мало. Но раз у нас нет выбора – придется. Все-таки Бердь не Море. Авось пронесет.
Принялись искать вдоль берега какое-нибудь плавсредство. Как назло – ни лодок, ни катеров, даже какого-нибудь полуразрушенного ржавого корыта. Это военные, еще при Посещении, позаботились – чтобы никому в голову не взбрело на ту сторону отправиться. Оставалось сказать им большое спасибо за заботу и импровизировать.
– Плот нужно делать, – сказал Шевцов, окидывая местность острым взглядом. – О, а вот и то, что нужно.
Рядом лежала огромная, чуть ли ни метра три в диаметре, деревянная катушка, присыпанная каким-то хламом. Таких Кот не видел с детства. Когда-то на них наматывали кабель подземного заложения в толстой металлической оплетке. Помнится, считалось лихо забраться на охраняемую территорию и отпилить кусок такого кабеля. Распотрошив его, получаешь целый ворох разноцветных проводов в пластиковой изоляции. Чего только не делали из этого провода – даже самодельные авторучки плели. Хенд-мейд – это вам не китайская штамповка.
– И что мы с этим делать будем? – недоуменно спросил Кот.
– Да тут уже почти все сделано, – заверил Шевцов, подкидывая на руке гранату. – Остался легкий штришок.
Шевцов проделал ряд хитрых манипуляций. Во-первых, поместил гранату в кусок найденной тут же железной трубы, затем привязал к кольцу отрезок тонкого нейлонового шнура из собственных запасов. Наконец, трубу с гранатой засунул в пролом деревянного барабана по центру катушки. Когда все вжались в землю на безопасном расстоянии, дернул за шнур.
«Легкий штришок» оказался весьма эффектным. Глухим взрывом барабан разнесло в щепки, а здоровенную катушечную «щеку» отбросило почти не поврежденной – труба приглушила ударную волну, сконцентрировав удар на деревяшках барабана.
– Плот готов, – прокомментировал Шевцов.
Заявление оказалось преждевременным. Во-первых, дотащить здоровенный деревянный кругляк до воды оказалось непросто. И троих человек при этом он держал с трудом. Пришлось откапывать из-под обломков вторую половину катушки. Та оказалась слегка подгнившей, но, будучи помещенной под первую, дала, наконец, «плоту» желаемую плавучесть. В качестве весел пришлось использовать обнаруженные тут же доски.
Солнце уже скрылось, темнело. В какой-то момент ст алкер подумал, что лучше было бы отложить переправу на утро. Но тут со стороны Ботанического сада снова послышался треск и тяжелые мерные звуки, похожие на приближающиеся шаги – такие, от которых вздрагивала земля под ногами.
Спутники переглянулись. Не говоря ни слова, Шевцов оттолкнул деревянный диск от берега и первым запрыгнул «на борт». Остальные так же молча последовали за ним. Разом уперлись в илистое дно – и плот, медленно поворачиваясь вокруг собственной оси, отчалил. То, что гналось за ними, у воды так и не появилось. Возможно, передумало, а может, и было всего лишь плодом воображения.
Удаляясь от берега на этом сомнительном плавсредстве, группа не испытывала особого энтузиазма. Здесь, напротив Агролеса, ширина реки была метров семьсот. Не так чтобы совсем непреодолимо, но в сумерках водная гладь словно растягивалась, увеличивая и без того немалое для плота расстояние. Круглый плот крутился, мешая грести, и требовалось немало усилий, чтобы направить его в нужном направлении.
