Алексей Кулаков - Магнатъ
«Готовятся к старту Земельные гонки… О, Томас Алва Эдисон удачно отбрыкался от всех обвинений касательно своей помощи изобретателю Тесле в его прижизненно кремации. Ну да, раз свидетелей нет, значит, имел место быть несчастный случай. Хм, он же готовит к открытию первый в мире кинотеатр под названием «Кинетоскоп Парлор». То есть как это первый в мире?!..».
Довольно качественная черно–белая фотография отображала десять шкафоподобных агрегатов, оборудованных глазком–окуляром — и довольного жизнью изобретателя на переднем плане. Кстати, начинающий кинобизнесмен собирался организовать еще и первую в мире киностудию, заранее обозвав свое начинание «Черной Марией».
«Американцы такие американцы! Весь их мир заключается в их же континенте. Впрочем, насчет кинетоскопов Томас все же прав — такую феерическую хрень до него действительно никто не пытался кому–то впарить».
— Послать ему, что ли, рекламный буклетик «Кинематографа»?
Отпив несколько глотков кофе, Александр внезапно замер. Медленно поставил кружку на столик, дотянулся до «Пти Паризьен» и пролистал несколько страниц, разыскивая коротенькую заметку, на которую он почти что и не обратил внимания.
— Благодаря усилиям наших дипломатов окончательно установлены границы между Либерией и Кот–д'Ивуаром. Хм, Берег Слоновой Кости…
Взгляд князя на несколько минут остекленел, затем его рука словно сама по себе вывела на бумаге блокнота четыре слова:
«Кровавые алмазы Берега Скелетов».
Когда–то очень давно, в прошлой жизни, когда страна Советов только–только начала распадаться на национальные куски, он часто ходил в видеосалон. И просмотрел там, помимо прочих творений Голливуда, и крепкий приключенческий боевичок — причем именно с таким скромным названием. Да и потом, по мере своего взросления, пару раз читал что–то этакое про всячески угнетаемых западными капиталистами негров Намибии, а так же про тамошние алмазы, золото, вольфрам и прочие очень даже полезные ископаемые.
«Вот так номер!».
Где–то с пару минут посидев в полной неподвижности, Александр яростно застрочил в блокноте, едва не прорывая пером «Паркера» прочную конопляную бумагу. Собственно, вариантов действий у него было ровно два: или попытаться хапнуть хоть что–то самому, или продать информацию тому, кто сможет ее реализовать.
«Три! Можно еще устроить совместное предприятие. Вот только с кем? Крупп по самые гланды заглотил наживку с золотом Трансвааля. Значит, Август Тиссен?».
Написав короткое:
«Варианты!!!».
Князь дважды его подчеркнул. Подумав, добавил еще одно:
«Горенин».
И заключил оба этих слова в круг. Потянулся было отложить ручку — и его взгляд вновь остановился.
«Помнится, совсем незадолго до той охоты, на которой меня столь удачно шкваркнуло молнией, я просмотрел один занимательный фильм — как же было его название? Вроде бы что–то связанное с археологией?.. Неважно».
Зато важным было то, что он смог этот фильм вспомнить. Не весь, к сожалению, но кое–что — очень ясно. К примеру то, что во втором тысячелетии от рождества Христова в Индии найдут удивительно большой клад… Как бишь там название того храма?
«Прямо вечер приятных сюрпризов!».
Написать что–то еще он попросту не успел — помешал едва слышный стук в дверь.
— Александр Яковлевич?
Впустив старшего звена собственной охраны, скромный путешественник перебросился с ним несколькими фразами, затем посетил то самое место, куда даже императоры ходят в одиночестве и вновь вернулся в свое купе — не забыв намертво заблокировать дверь при помощи очередной штучки из саквояжа. Затем достал из внутреннего кармана блокнот и в течении получаса усердно его заполнял — с такой самоотдачей, что пришлось даже заправлять ручку новой порцией чернил.
«Только–только решил, что вытряс из памяти все, что мог — и на тебе, такой подарок!».
Пребывая просто в отличнейшем настроении, фабрикант вернул блокнот обратно. Ненадолго замер, затем с легким вздохом и довольной улыбкой зашуршал дешевой бумагой — бегло, но вместе с тем достаточно внимательно просматривая все оставшиеся газеты.
«И здесь про подписание дополнительной торговой Конвенции с лягушатниками! И про сербов не забыли. Планируется ответное дружеское посещение русской эскадрой французского Тулона…».
Отбросив прочь первую газету, Александр не глядя запустил руку в саквояж, чуть–чуть пошуршал чем–то в его глубинах — и вынул небольшой кулечек с грецкими орехами. Мимоходом заглянув в кружку с остатками давно остывшего кофе, он разложил перед собой новое во всех смыслах печатное издание (всего месяц как появилось!) и негромко огласил его название:
— «Аргументы и факты».
Ненадолго перевернул, выискивая данные тиража, после чего одобрительно кивнул — молодец, Сытин, старается!
«Ну–с, приступим к дегустации. Слияние министерств земледелия и государственных имуществ… Угу, все к тому и шло. Высочайше утвержден Закон об отмене права крестьянина выйти из общины без ее на то согласия?».
Гладкое, без малейшего намека на усы или бородку лицо путешественника заметно омрачилось, и дальнейшие развороты газеты читались им без прежнего интереса — разве что мелькнули какие–то эмоции в глазах на статье, извещающей всех верноподданных Его императорского величества Александра Третьего об основании нового города, именем Новониколаевск. Впрочем — все проходит, и дурное настроение тоже прошло, тем более что российский предприниматель, книгоиздатель и меценат Иван Дмитриевич Сытин смог еще раз порадовать своего компаньона.
— «Российские известия».
Повторив все манипуляции с просмотром выходных данных, совладелец уже второй по счету новой газеты внимательно ее пролистал.
«Интересно, сколько губернских и общеимперских газет уже поменяло своих хозяев? Надо бы навестить светоча русского печатного слова… Опять Франция?!».
Пропустив мимо глаз уже не раз читанные вести, Александр честно «домучил» предпоследний разворот, споткнувшись лишь на репортаже из Лувра — корреспондент описывал сокровища культуры, выставленные в залах и картинных галереях музея–дворца с таким знанием, будто бы лично выкапывал из земли Венеру Милосскую или стоял за плечом Леонардо да Винчи, когда тот творил свою «Джоконду».
«Кстати, не очень–то пока и знаменитую. О! А это идея!».
Дотянувшись до саквояжа, князь достал ежедневник (в блокноте уже попросту не осталось свободных страниц) и недолго поскрипел золотым пером.
«Однако, сколько подарков на Новый год!..».
Желтый вагон мерно покачивался, постукивая колесами на стыках рельс, а путешествующий в его теплом нутре аристократ Российской империи лежал на диване, закинув руки за голову, и обдумывал небольшую, но очень даже занятную аферу…
***
— Добрый день, Аристарх Петрович.
Расположившись за столом, глава Русской промышленно–торговой компании первым делом отщелкнул замочки своей скромной папки крокодиловой кожи, выложив у правой руки уже раскрытый на нужной странице блокнот. Затем достал тонкую стопочку листов, разделенных между собой на три части разноцветными скрепками — и только после этого всем своим видом показал, что готов приступать.
— Начну с самого важного, Александр Яковлевич.
Три листа, скрепленных красной скрепкой, пошли вперед.
— Обнаружены убедительные доказательства нелояльности одной из служанок в вашем сестрорецком особняке.
Быстро проглядев оформленный по всем правилам имперского делопроизводства доклад, хозяин кабинета остановился на нескольких особо заинтересовавших его строчках.
— Хм, староверы, а конкретно — Рогожская община. Вы уверены, Аристарх Петрович? Не припомню, чтобы у нас с ними были какие–то разногласия.
— Так точно, не было. Думаю, что с их стороны это, так сказать, работа на перспективу.
Помолчав, князь словно бы в раздумье произнес:
— Как вы считаете, тут вопрос денег, или же что–то иное? Есть непроверенные сведения, что девушка испытывает ко мне некоторую приязнь.
Вспомнив обстоятельства, при которых он это узнал, Александр с трудом подавил усмешку: шелковые простыни, изогнувшаяся в томной неге Наталья, пара бокалов легкого вина и ее тихий шепот…
— Если это имеет значение, то?..
— Нет, пустое. Дальше?
К его удивлению, вечно деловитый Горенин отчего–то замялся.
— Александр Яковлевич, имеются схожие подозрения и насчет вашей… Гм, столичной камелии. Прошу дозволения на известные вам мероприятия.
— Это лишнее, Аристарх Петрович — ее связь с Третьим отделением уже давно не вызывает у меня никаких сомнений.
Услышав подобное откровение, главный аудитор непритворно удивился. Затем удивление перешло в искреннюю досаду, а в памяти всплыли последние встречи с заместителем главного инспектора Купельниковым. Вот какова, значит, подлинная причина его довольных улыбок! Моментально подавив легкую неприязнь к отставному жандарму, бывший чиновник Налогового департамента Варшавы сделал себе мысленную пометочку на память — с тем, чтобы обязательно ответить Ивану Ивановичу подобной же любезностью. На постоянной, так сказать, основе.
