Алексей Витковский - Витязь
Рысенок кивнул, настороженно следя за каждым движением врага. Может, зубы заговаривает? Но тот спокойно повернулся к нему спиной и стал заметать следы борьбы. Охотник не стал ждать другой возможности и стремглав вылетел из овражка. «Становится все интереснее», – подумал он, ускоряя бег.
– Ну что, все в сборе?
– Все…
– Погодите! Согуд куда-то запропастился!
– Такую мать! – Савинов зло сплюнул. – Найти немедля! Нам надо выступать как можно скорее, а его где-то носит!
Несколько человек тут же бросились в ту сторону, где в кольце оцепления должен был находиться Согуд. Однако тот отыскался сам.
– Не серчай, Олекса! Живот мне прихватило… Зато я видел, куда побежал весин.
– Добро! – Сашка скомандовал выступать. – Где ты его видел? Веди…
Глава 4
Матрешка
Мы успели! В гости к Богу
не бывает опозданий!..
В. ВысоцкийВоины князя вышли к мерянской крепостце под утро. Скрытно, под крутым берегом реки, подобрались к самому частоколу. Весин, охранявший вход в подземный лаз, входивший к воде, не успел даже пикнуть. Русы умеют метать топоры…
Ольбард с Диармайдом склонились над отверстой дырой в земле. Оттуда пахло сыростью и тленом. Воины обступили их. Дозоры залегли на краю обрыва, под самым крепостным валом. Туман висел над поймой реки, скрывая нападавших.
– Значит, так. Ты, Диармайд, берешь полусотню и чуть погодя врываешься через частокол. Я со второй полусотней пойду через лаз. Смотри, чтоб никто не ушел, иначе меряне могут спохватиться. А их в граде немало… Берем вождей и отходим.
– А если все же поднимется сполох?
– Станем прорываться. Их не может быть и слишком много – все ополчение в лесах возле Няндомского кряжа… Кстати, того весина ты под хорошей стражей оставил? Как его там, по имени, звать-то?..
– Коренастым Вархом звали его… А стража ему, княже, без надобности. Помер он под пыткой…
– Тогда – вперед! – Ольбард хлопнул ирландца по плечу и нырнул в лаз.
По теории вероятностей выходит так, что чем дольше человек не совершает ошибок, тем больше шанс того, что он вскоре ошибется. Савинов вел свою полусотню по следу странного стрелка уже три дня. Местность была совершенно дикая. Несколько раз они пересекали малые речушки. Овраги и распадки вставали на пути один за другим. Земля все чаще горбилась щетинистыми от леса холмами и возвышенностями. Покрытая буреломами и чащобами, она словно старалась задержать их продвижение, не допустить куда-то в таинственную святая святых. Люди упорно пробирались вперед, время от времени теряя след. Но Потеха с Позвиздом, раз за разом вновь отыскивая его, показали себя истинными мастерами своего дела.
Вскоре на пути стали попадаться отметины человеческого присутствия. Затесы на стволах деревьев с незнакомыми знаменами, потерянные или брошенные вещи, ловушки и силки, следы огнищ. Сашка далеко разослал вперед и в стороны дозоры, чтобы быть наготове и не нарваться на засаду. Несколько раз он выделял замыкающий отряд, который садился на их собственный след и проверял – не идет ли кто за ними. Но все было тихо. Следопыты по разным признакам определили, что они находятся на мерянской земле. Утром четвертого дня преследования передовой дозор вернулся с вестью – впереди, в излучине большой реки, стоит небольшой градец. На высоком мысу – крепостца. А в крепостце – Ольбард! С ним сотня, а вот вокруг – около тысячи мерянских и весских воинов. Вот те раз… Князь угодил-таки в ловушку там, где собирался поставить ее на вождей антиваряжского союза. Когда три Сашкиных сотни осторожно выбрались на лесную опушку, чудины занимались тем, что штурмовали свое собственное укрепление. Пока что – безуспешно.
Князь сам не понимал – как оно так получилось. Почему предвидение подвело его на этот раз, а быть может, не подвело, а сыграло с ним злую шутку? До последнего момента, как его дружина стремительным броском захватила укрепление, он знал, что вражеские вожди – там. Почему он не предвидел простой до обидного вещи, что противник ожидает от него такого хода, который он и совершил? Ведь каждый младенец знает, что в лисьей норе никогда не бывает одного выхода…
Едва его воины ворвались внутрь, как вожди союзных племен ушли через второй лаз, а из града повалило к стенам готовое к бою ополчение. Капкан лязгнул. Предусмотрительный противник не оставил ему ни одного шанса. Даже колодец в крепостце был засыпан, а в амбаре – шаром покати…
– Эй! Варяги!!! – голос у кричавшего был зычный. – Давайте-ка парой слов перемолвимся, пока мы вас убивать не начали!
Ольбард поднялся на стену. Воины обступили его, прикрывая щитами. Поле вокруг крепостцы было наводнено чудинским ополчением. Меряне и весины, в доспехах и без, с копьями, рогатинами, топорами, иные в шлемах и кольчугах, стояли грозной стеной. Молча, устрашающе.
– Да их тут не меньше тыщи! – сказал кто-то из русов. – Видать, те, из лесу, тоже здесь…
– Эй! Синеус! – крикун узнал князя. – Нам нужен только ты! Остальных отпустим! Выходи!
Кричавший стоял всего шагах в двадцати от вала. Видно было – стрел не опасается. Здоровенный детина в длинной кольчуге, с секирой за поясом. В руках он держал круглый щит, обращенный внутренней стороной к частоколу, – пока что мир, мол.
– А не выйдешь – убьем всех! И тех, что в лесу блуждают, – тоже! Так что выбирай – один погибнешь или всех своих за собой потянешь? А как перебьем дружину твою, – то и город сожжем! Выбирай, Синеус!
– Уж не сам ли это Лекша? – спросил Диармайд. Ольбард дернул плечом:
– Какая разница? Видать, суждено мне, как и родичу моему, Олегу, помереть без славы! Зато все вы живы будете…
Черноволосый ирландец вскинулся, как будто князь его ударил:
– Ты что же, Ольбард Синеус, сдаться решил?! На муку смертную один пойти хочешь!? Не бывать тому!!!
Дружина одобрительно загудела:
– Биться будем! Погибнем со славою! Перун с нами!
– Молчите, дети неразумные! – Лицо князя закаменело от гнева. – Вы что же, не видите, сколько их?! Сами сгинете, а следом жены и дети ваши! Пусть я один смерть приму, чем весь народ мой! Вы присягали мне на верность, так исполните клятву! Сыну моему служите! А он за меня отомстит!
– Нет, княже! Не дело молвишь! – Диармайд смотрел Ольбарду прямо в глаза. – Мы присягали тебе – это правда! Поклялись живот положить за тебя – и это правда! И присяги своей – не посрамим! Потому – не выдадим тебя врагам! И тебе позволим к ним выйти, лишь если поведешь нас в битву!!!
– Веди нас, княже! Перун!!! Перун с нами!
Ольбард посмотрел на лица своих воинов и понял – на все воля богов. Дружина его не отдаст. Он вытянул меч из ножен. Русы издали громовой рык. Князь обернулся к врагам, молча ждавшим его ответа.
– Эй, Лекша! – крикнул он. – Я нужен тебе? Приди и возьми!
Полтора дня они отбивались на стенах, но чудины не очень-то наседали. Пусть-ка варяги ослабнут от голода и жажды.
Князь помнил, что как-то раз на торгу видел забавную игрушку, привезенную из далеких Восходных стран. Может, даже из самого Сина. Это была куколка, выточенная из дерева и раскрашенная яркими красками. Формой она походила на грушу. И еще – куколка открывалась. А внутри была вторая, такая же – только поменьше, а внутри той – еще одна – и так до пяти. Весский вождь поймал его подобным же образом. Он подсовывал князю одну приманку за другой, смотрел, как тот обходит ловушку, и подсовывал новую. В конце концов он убедил князя, что тот умнее и удачливей. И как только убедил – одержал победу. Ольбард понимал, что сам виноват. Он утратил трезвость и, как мальчишка, очертя голову полез в медвежью берлогу. Как в притче: «Слышь, друг! Я медведя поймал! – Так тащи его сюда! – Да он не идет! – Ну тогда иди сам! – Да медведь не пущает!»
Крепостца была – одно название. Частокол с невысоким валом по кругу – ни башен, ни навеса на забороле.[96] Бревенчатый тын охватывал верхушку приречного холма. Внутри – пара домов, прилепившихся к стенам, и небольшой амбар. Князь стоял на стене и смотрел, как чудины снова готовятся к атаке. В его щите засело уже с пяток их длинных стрел. Но это они так – пугают. Но скоро возьмутся всерьез. Воины князя уже почти прикончили запас воды, что принесли с собой во флягах. Без еды можно протянуть долго, а вот без питья… И без сна тоже долго не протянешь. Ночью враги выходили в поле и орали возле стен, изображая, что идут на приступ. Иногда и шли, но не всерьез – знали русскую силу. Выжидали… Душой князя владело глухое отчаяние. Однако дружина видела только его уверенность и силу. Люди верили, что у него есть решение… Оно и в самом деле было, но князь больше не мог надеяться на свое предвидение. Он гнал его от себя и старался найти иной выход. Однако найти не мог. Он только надеялся, что Василько, оставленный с Буривоем в Белоозере, будет настороже. Чудинов много, и они и вправду могут попытать счастья в нападении на город…
