Александр Белый - Рождение державы
– Священника мне пригласить или вы приведете?
– Не нужно, мастер. Вы же знаете, что мы – ортодоксы, а здесь священника нашего вероисповедания нет. Но вы не переживайте, в данном случае мое положение позволяет провести любой религиозный обряд самостоятельно. Все будет в порядке, мастер. Лучше скажите, как успехи ваших учеников, уже что-нибудь постигли?
– О! Ученики старательные, особенно Артэм Тшайка. Базиль Чернов станет настоящим парусным мастером. А Гойко Витич сам монтировал трубы, помпы, баки и гальюны. Теперь, чтобы отправить естественные надобности, привязываться и выставлять задницу за борт не нужно, сел на бронзовую чашу, потом с бачка слил воду, и все. Такого раньше ни у кого не было, теперь все захотят устроить подобное.
– Благодарю, мастер. Меня интересует, смогут ли парни самостоятельно построить такой корабль?
– Смогут. – Мастер на минутку задумался и еще раз утвердительно кивнул головой. – Как построить, они теперь знают, и если наймут хороших плотников и кузнецов, то смогут.
Мне такую оценку знаний и умений моих ребят от заслуженного мастера слышать было лестно. А вот гальюн в том виде, который изготовлен у нас, – это мое изобретение, Гойко до этого никогда бы самостоятельно не додумался. Правда, унитаз изобрели бестолковые (как их у нас обзывали) китайцы две тысячи лет назад, а в Вестминстерском дворце Лондона и Хемптон-корте унитазы были установлены еще в шестнадцатом веке. Широкого распространения не получили, так как система водоснабжения и канализации в городе отсутствовала напрочь, поэтому подобными удобствами могла пользоваться только высшая знать. Зато поплавкового клапанного механизма на бачках у них не было, а у нас имелся.
Прохаживались по палубе и остановились у камбуза. Вот он не претерпел никаких изменений, здесь была такая же плита, как и при царе Горохе. Это мне не понравилось. Да и от масляных ламп в кубриках и каютах тоже оказался не в восторге. Вспомнилось, в той жизни, когда был школьником, мама меня частенько отправляла на летние каникулы в Крым к дядьке. Был он морским офицером, но по выходе в отставку стал работать на маяке. Так вот, он чинил примусы и керосиновые лампы местным, а я ему помогал. Надо бы озаботиться этим делом и здесь, да пока времени нет. Но это так, памятка на будущее.
Здесь же, рядом с доками, увидел сиротливо притулившуюся к причалу потрепанную шхуну, состояние которой мастер Санчо охарактеризовал как вполне удовлетворительное. Утверждал, что лет десять еще побегает. Вдова умершего шкипера выставила ее на продажу за пятнадцать тысяч, а мне постоянно хотелось купить что-то подобное для перевозки лошадей, коров и прочей живности, но у меня к этому времени свободных денег не было.
История со шхуной на этом не закончилась. Когда через четыре дня я покидал замок, ко мне пришли Стас с Ириной и вручили вексель на деньги, которые мы оставили в самом надежном изо всех известных банков. Они пожелали выкупить шхуну и передать ее в аренду моей торговой компании на стандартных условиях. Что сказать? Парень посчитал все правильно, при нормальной эксплуатации такое судно окупится за пять лет. В общем, причины отказать не было, ребята хотели заработать, почему бы и нет? Тем более члены нашей семьи.
Спуск кораблей на воду прошел буднично. Но хозяин верфи, староста стапеля, мастера и прочие причастные к созданию судов корабелы присутствовали на месте и были одеты в праздничные одежды.
Изящные корпуса скользнули по промасленным направляющим вниз, с шумом вспенили воду и закачались на поднятой волне. Шампанское о борт никто не разбивал, в эти времена такого еще не было и в помине. Зато трехведерный бочонок отличного вина опустел за какой-то час, а запеченный кабан был обглодан до косточки.
Народ стал расходиться к сиесте, ну, и мы тоже – те, кто отправлялся на Канары, – разошлись по своим кораблям. С собой для охраны и защиты строительной партии брал девять бойцов под командой десятника Стояна Стоянова. Это было обязательным условием архитектора Лучано. Он, узнав, что будет всего девять человек, очень возмущался, но я его быстро успокоил, сказал, что эти бойцы на поле боя замещают девяносто привычных лодырей. Лучано не поверил, но, понимая, что владелец в безопасности своей собственности уверен, скрепя сердце, согласился.
Взял именно этих ребят по нескольким причинам. Четверо из них неплохо освоили миномет, а двое – пулемет. Поэтому с собой, кроме штатных револьверов и винтовок, везли еще и соответствующее оружие – два миномета, пулемет и пятую часть изготовленных за год и имеющихся в арсенале боеприпасов: сто мин и две тысячи патронов.
Конечно, абсолютно все хотели сходить в поход по Украине, но приказы не обсуждаются.
– Если хорошо себя зарекомендуете, – подсластил пилюлю, – в очередной набег возьму обязательно. И поощрю.
В этом десятке были три запорожца, три дончака, бесараб, серб и болгарин. И все – круглые сироты.
С одним из капитанов отправляющейся на Канары шхуны школа с моей подачи заключила договор на проведение аттестации двух выпускников (на хвост упал однокашник Фернандо), и нас на время плавания приняли на должность помощниками капитана. Поэтому, прибыв на корабль, уже с вечера все были расписаны по вахтам.
С отливом караван ушел в море.
За Гибралтаром подул постоянный пассат, и, двигаясь со средним ходом в десять узлов, уже через пять дней мы были в районе Канарских островов, а на шестые сутки отвалили от конвоя, взяв курс на зюйд к Сан Мигель де Ла Пальма, конечной точке нашего пути.
Бухта, которую образовали два скальных выступа, оказалась глубокой, но невместительной, больше двух десятков шхун маневрировать тут уже не могли. Построив волнорез и пирс, ее можно было бы расширить, но это какие же затраты! Продать бы эту бухту да кусок изумительного пляжа протяженностью три километра в двадцать первом веке под курортный бизнес (в глазах запрыгали числа во многие сотни миллионов евро). Ох, мечты-мечты! Сейчас же на этом суперкурорте в километре от берега, на возвышенности, стояли небольшой ветхий домик и длинный сарай, сбитый из каких-то жердей. И – никого, ни одного человека. Вот тебе и весь феод.
Причалы не были приспособлены для принятия судов, да, собственно, никаких причалов и не было, поэтому работы полностью велись вручную. Под выгрузкой одновременно стояли три шхуны, выгружались они по два дня. В общем итоге простояли здесь неделю.
Камнерезы приступили к работе с ходу, а работяги, не участвовавшие в разгрузке кораблей, стали обустраивать домик для жизни Лучано, прибывшего вместе с прислугой, а также сарай под казарму. А двое, закинув на плечи огромные мушкеты, погнали шесть десятков быков, предназначенных для питания, в глубь острова. Мои бойцы тоже установили палатку, сшитую из парусины по моим эскизам, на самой близкой к берегу возвышенности, сбили из досок нары и приступили к караульной службе.
Шкиперы, корабли которых выгрузились раньше, никуда не спешили, собирались возвращаться общим составом. Дело в том, что близость африканских берегов требовала осторожности. Если от большого конвоя всякие пиратствующие лоханки держались подальше, то, заметив одиночную шхуну или мелкую группу в два-три корабля, считали ее законной добычей и точно не пропускали.
За эту неделю мы с Лучано сверились с имеющейся у меня схемой, и на возвышенности метров в двести над уровнем моря, где дышалось легко и дул свежий ветерок, разметили план построек зданий форта.
Место с точки зрения природы было действительно изумительным. Все склоны гор густо заросли лавровыми деревьями, а с тыльной стороны раскинулась небольшая долина, которую разрезал горный ручей. Стадо в несколько сотен голов скота на ней прокормить, думаю, можно, а вырастить что-нибудь другое… даже не знаю, разве что посадить овощи да фруктовые деревья. Зато камня для строительства и вулканической пыли для цемента здесь было не меряно.
С будущей обороноспособностью цитадели получалось неплохо. Но дополнительно дорогу с постоянным подъемом в гору, ведущую от моря к крепости, решил прикрыть двумя артиллерийскими бастионами. Точно такие же бастионы, или скорее равелины, разметили на входе в бухту.
По вопросу строительства этих двух сооружений даже поругался с Лучано и Фернандо, мол, их в свое время умные люди обучали правилам устройства крепостей, и никто никогда ничего подобного не строил, а лучшее, что можно придумать, это поставить на входе в ущелье высокую стену. Сообразив, что такое понятие, как фортификация, сюда еще не дошло, настоял на собственном чертеже.
– Сеньоры, кто заказывает музыку, тот и танцует. Но главное в том, что сегодня, при наличии пушек, даже самая высокая и толстая стена – это деньги, выброшенные на ветер. Мой проект раз в двадцать дешевле, но, поверьте, не менее эффективен, чем ваша стена.
