Василий Головачёв - Запрещенная реальность. Том 2
«Какая же сволочь меня подставила?» - уже сидя в машине со скованными за спиной руками, подумал Василий. - Возможны в принципе только два варианта: Носовой или Юрьев. Посвященные, члены Союза Девяти. Только они могли вычислить мое участие в захвате контейнера с «глушаками» и подкинуть оружие, не оставив следа…
Василий ошибался. Существовал и третий вариант.
Его поместили в Лефортово. Сначала в камеру, где сидело около тридцати уголовников, ожидающих решения суда. Некоторые из них провели здесь уже по пять-шесть месяцев, пока шло следствие; российская Фемида торопиться не привыкла. Однако после двух инцидентов между «буграми» камеры, властвующими над заключенными, и новеньким, в результате чего полкамеры пришлось приводить в себя, лечить, а кое-кого и реанимировать, Василия перевели в одиночку, где отбывали предвариловку трое «тихих», проходящих по статье 147 (часть III) УК - мошенничество. Здесь он провел двое суток, ломая голову, как выйти на волю и воздать должное тому, кто все это затеял.
Трижды его вызывали к следователю, вечно небритому, с трехдневной щетиной мордовороту, внешне похожему на телеведущего Караулова. Здесь Василий узнал, что на него заведено «дело оперативной проверки», которое может вылиться в «дело об участии в террористической деятельности», которое, в свою очередь, тянет уже от восьми до пятнадцати лет, а то и «вышку». Кто подставил Котова, узнать не удалось, вполне вероятно, что этого не знал и сам следователь. Вопросы он задавал одни и те же: откуда у Василия взрывчатка, патроны, оружие? Где он приобрел спецкостюм, являющийся средством защиты спецподразделений ФСБ? Почему проживал в квартире, принадлежащей другому лицу?
Ни на один вопрос Василий ответить правду не мог и лишь тянул время, ожидая, когда наконец Каледин, встревоженный его отсутствием, предпримет меры к освобождению. Однако шло время, а никто выручать «майора» Котова не спешил, и на четвертый день пребывания в Лефортовском СИЗО Василий решил бежать, вспомнив подвиги Матвея, сумевшего выйти даже из здания на Лубянке. Готовился Василий недолго, сутки, разработав план побега из следственной камеры, расположенной хоть и на территории тюрьмы, но за ее техническим изолирующим периметром, в административном корпусе.
За время, прошедшее с момента заключения, он трижды пытался связаться с Ульяной Митиной через ментальное поле, помня свой первый опыт во Владимире, и все три попытки закончились безрезультатно. Ульяна не откликнулась - значит, не услышала.
Его вызвали к следователю на пятые сутки, в пятницу, четырнадцатого июня, когда он и сам собрался передать через надзирателей, что «готов дать показания».
В кабинете следователя, кроме небритого, как всегда, хозяина, находился еще один человек, в котором Василий с недоверием узнал генерала ФСБ Первухина. Судьба свела их еще полтора года назад, но с тех пор они не встречались.
— Что же это вы, майор, молчите, как рыба? - с иронией сказал Первухин, оглядывая онемевшего заключенного. - Хорошо, что нам сообщили о вас работники СИЗО, не то пришлось бы сидеть вам еще долго. Сказали бы следователю, что вы майор безопасности, выполняете специальное задание, не пришлось бы отдыхать в этих тоскливых стенах.
В голосе Первухина звучали отеческие нотки, не свойственные этому человеку, и Василий присмотрелся к нему, отмечая кое-какие другие интересные детали. К тому же ему показалось, что силуэт генерала двоится, однако свет в кабинете был скуден и не позволял рассмотреть Первухина получше.
— Вот документ на освобождение, - повернулся начальник Управления спецопераций к бледному то ли от недосыпания, то ли от утренней опохмелки следователю. - Из всех списков его фамилию убрать, дело закрыть и уничтожить, «вещдоки» вернуть.
— Я понял.
— Его здесь никогда не было.
— Я понял.
— Капитану ОМОНа, которому подкинули дезу, скажете, что было проведено учение.
— Я понял.
Первухин пригляделся к измученному лицу следователя, сказал негромко:
— А пить вам противопоказано, Юрий Филиппович, почки долго не выдержат.
— Я понял, - машинально ответил следователь, потом вскинул удивленные глаза на генерала, но тот уже шел к двери, жестом приказывая Василию следовать за ним.
Они прошли на склад, где Котову выдали его вещи, преодолели три контрольно-пропускных пункта, вышли за ворота и сели в поджидавший их мини-автобус «форд-транзит» с затененными стеклами. Первухин бросил в салон мешок с Васиными вещами, сел за руль, повернул к освобожденному голову, и сквозь черты генерала на его лице вдруг проступили черты исключительно спокойного, волевого лица Матвея Соболева. Несколько долгих мгновений они всматривались друг в друга, потом Матвей улыбнулся и тронул машину с места.
— Здорово, генерал! - обрел голос Вася. - То-то я сразу почувствовал какое-то несоответствие, неловкость.., не в тебе - в себе. Первухин не должен был знать, где я нахожусь, а тем более приезжать лично. Ты их всех загипнотизировал, что ли?
— Документы были настоящими. Я сначала навестил генерала.
Машина выехала на шоссе Энтузиастов, остановилась возле вывода метро «Авиамоторная».
— Как тебе удалось выяснить, что меня взяли?
— Ульяна сообщила.
— Что?! Уля Митина? А она как?.. - Вася замолчал, внезапно догадавшись, что его мысленный зов все-таки достиг пси-сферы девушки. - Она сказала, что я в тюрьме?
— Она попросила помочь. - Матвей изучающе поглядел на отвердевшее лицо друга. - Я выполнил просьбу. Теперь наши дороги снова расходятся. На ту квартиру лучше не ходи, она засвечена. Могу дать адрес приятельницы.
— Марии? Не надо. - Василий закрыл глаза, успокаивая сердце, загоняя безумную надежду - что Уля спасла его не только из-за дружеского расположения - в глубины души. - У меня есть где остановиться. У тебя-то самого как дела?
— Нормально.
— Как там твоя сестра, Лида?
— Работает. Написала недавно. Разошлась с мужем, встретила хорошего человека, он заботится о ней и о детях. Дети учатся. Нормально, в общем.
— Ты знаешь, что произошло на Мещере?
— В курсе.
— Ну и?..
— Что «ну и…»?
— Что собираешься в связи с этим делать?
— Жить, - коротко ответил Матвей, и Вася вздрогнул, таким необычным показался ему тон друга.
— Несколько дней я побуду в Москве, - мягче добавил Соболев. - Потом слетаю за границу и вернусь в Питер.
— Что-нибудь ищешь?
Матвей задумчиво стер пыль с панели машины, улыбнулся своей своеобразной, приветливо-безмятежной, сдержанной, всепонимающей улыбкой:
— Пожалуй, ищу.., место, где возможно воплощение идеала хотя бы в какой-нибудь форме.
— А-а.., мм.., э-э, понятно, - сказал обескураженный Вася. - Ну, тогда пока?
— До встречи. От Коржакова уходи немедленно, он зомбирован и ни за что не отвечает. К тому же его скоро ликвидируют.
— Откуда знаешь? Ладно, молчу, молчу. - Вася распахнул дверцу, но тут же закрыл. - Слушай, есть одна идея.., ты знаешь, что Юрьев выкрал у федералов чемодан с «глушаками»? А мы их отбили и передали Рыкову.
— Слышал.
— Это было ошибкой, я понял. Рыкову наверняка «глушаки» нужны не для добрых дел.
— Это уж точно.
— Так давай их у него умыкнем, а? Вдвоем мы справимся.
Матвей отрицательно качнул головой, поглядел на сразу потерявшее живость лицо Василия.
— А потом?
— Ну, потом.., пригодятся… - забормотал Вася. - В крайнем случае уничтожим. Надо же выяснить, зачем он устраивал за ними охоту.
Соболев снова покачал головой.
— Уволь, не хочу.
— Боишься рискнуть? Или так на тебя влияют Хранители? Раньше ты был более решительным. - Вася понимал, что несправедлив, но обида на друга была сильнее объективной оценки его поведения. - Уж не собираешься ли ты сам стать Хранителем?
— Кто знает, - улыбнулся Матвей. - Кроме Хранителей Знаний существует еще и каста Собирателей, мне она ближе по духу.
— Собиратели? Не слышал, - буркнул сбитый с толку Василий, посидел немного, положил руку на колено Соболева. - Извини, психанул я… Значит, похищать «глушаки» у Рыкова не советуешь?
— Знаешь, Баловень, - сказал Матвей, - иногда я жалею, что обучил тебя технике смертельного касания. Наделаешь ты дел, если не свернешь с Пути воина.
— Ну, знаешь… - не нашелся что ответить готовый вновь обидеться Василий.
Матвей накрыл его ладонь своей, стиснул, передавая импульс успокоения, дружелюбия и понимания, и они, объятые полем взаимного расположения, несколько секунд сидели молча, думая друг о друге. Потом Матвей сказал:
— У нас разные пути, воин. Иди своим до конца, пока не почувствуешь, что пора сворачивать. До связи.
Василий стукнул кулаком в плечо друга, получил ответный толчок и вылез из машины, забрав мешок из салона. Через минуту «форд» Соболева затерялся в потоке машин. Тогда Вася огляделся и сбежал по ступенькам в переход метро.
