Владимир Поселягин - Егерь
Девушка не успела ничего сказать, как на свою беду лысый, которого дамочка ударила по ноге, намекая, что пора заканчивать этот балаган, снова подал голос:
– Эта… В общем, или мы забираем бизнес по-хорошему, или красного петуха пустим. Ясно, чувырлы?
Мужчина тут же повернулся и стал разглядывать троицу рэкетиров, причём взгляд его был несколько странен, как будто он смотрел на мерзких насекомых, а на губах мелькнула улыбка. Дальнейшего не ожидал никто. Каким-то непонятным скользящим шагом подскочив к троице, мужчина схватил лысого обеими руками за голову и с силой опустил его висок о край стального стола для подносов со свежей выпечкой. После этого хитрым приёмом развернул женщину спиной к себе и что-то сделал руками, но что, Алёна не поняла, однако хруст шейных позвонков расслышала отчётливо. Второй из быков отшатнулся к стене и попытался что-то достать из-под полы кожаной куртки с меховым воротником, но неизвестный отобрал этот предмет, оказавшийся охотничьим ножом, с интересом осмотрел его, удерживая второго быка одной рукой прижатым к стене, после чего с хрустом воткнул клинок хозяину в грудь. Точно в сердце.
– Как к вам в гости ни придёшь, обязательно в какое-нибудь приключение вляпаешься. Слышь, Тонь, может, это линия судьбы, как наши ни переплетаются, обязательно кровь и трупы? – поинтересовался неизвестный и повернулся к Антонине Леопольдовне.
– Я тебя не просила тогда вырезать всех воров.
– Ну, не скажи, мало того что они привязали беременного директора к стулу, так ещё явно собирались совершить с ней несколько половых актов, то бишь изнасиловать. Разве я как честный мужчина мог пройти мимо магазина, который грабили вечерним днём, тем более если эта дама мне хорошо знакома?
– Четыре трупа, я даже не знаю, куда ты их потом дел, – морщилась Антонина Леопольдовна. – Однако в чём тебе не откажешь, так это в способности появляться в нужный момент.
– Хорошее умение, заметь, – кивнул тот и, переступив через труп лысого, подошёл к Алёне, которая пристально его разглядывала, она видела в его чертах что-то знакомое. – Может, ты нас всё же познакомишь, если уж запрещала встречаться раньше?
– Думаю, уже можно, – устало ответила Антонина Леопольдовна и, присев на стул, не обращая внимания, что пачкает шубу мукой, сказала: – Алёна, познакомься со своим отцом. Его зовут Игорь Соколов. Ты должна его помнить, читала в детстве книжки, написанные им, да и песни его до сих пор звучат на радио.
Только теперь Алёна поняла, что казалось в незнакомце знакомым, она эти же черты каждый день видела в зеркале.
– Папа? – неуверенно спросила девушка и, сама не ожидая от себя, бросилась ему на грудь, заливаясь слезами. Видимо, обстановка с трупами помогла. Девушка почувствовала, что она под защитой того, кого ждала так долго, под защитой отца.
– Ну-ну-ну, вроде в тебе мои гены, откуда столько слёз?
Однако девушка покидать объятия отца не спешила и упивалась новыми для неё чувствами.
– Смотри, яркие эмоции влияют на ребёнка. Нужно, чтобы они были положительными.
– Откуда ты?.. – посмотрела в глаза отца Алёна.
– Откуда я знаю? Я о тебе всё знаю, с момента рождения и до сегодняшнего дня. Третий месяц, как я понимаю, вчера ты ходила в больницу из-за недомогания и узнала диагноз.
– Ты действительно всё обо мне знаешь, – зачарованно пробормотала та.
– Веришь, нет, но для самого богатого человека в мире это проще простого. Намекну: я владелец самого крупного холдинга по производству компьютеров и, главное, владелец компании «Микрософт».
– Так ты затворник Итон Теннор?
Об этом человеке было мало известно, но смаковать это любили все газеты, так что информация об этом затворнике дошла даже до Алёны.
– Он самый.
– Это твоя дочь выиграла золотую медаль на зимней Олимпиаде весной по биатлону?
– В точку.
– Говорят, у вас три дочки, двойняшки и младшая.
– В действительности они тройняшки, но я был вынужден записать их так. Кстати, они о тебе знали с детства и желали познакомиться, так что через пару недель, готовься, полетишь со мной в нашу родовую резиденцию, познакомишься со всей моей семьёй, а это без малого три десятка человек. Одна дочка у меня, как ты знаешь, профессиональная спортсменка, сейчас после получения медали, по моему совету, она уходит в тренеры, чтобы здоровье не потерять, ещё одна учится на журналистку, через год закончит, ну а Женька, эта да, подвела. Дедом меня сделала. Снюхалась с одним паршивцем у себя в университете, вот и стал я дедом. Внуку уже семь месяцев, ползает, что тот электровеник. Но Женька обещала продолжить учёбу после того, как сын встанет на ноги, няням она не доверяет. Мужа её я терпеть не могу, поэтому у меня она с ним старается не появляться. А вот внук хорош, моя кровь.
– Надеюсь, я у тебя одна внебрачная?
– Ну-у, как сказать, – задумчиво почесал тот затылок. – После тебя мне ещё на три адреса заехать надо.
– Вот ведь какой, – попыталась ткнуть девушка отца в бок, но тот со смехом перехватил её руку.
– Кто они, может, я их знаю?
– Вряд ли. Один лейтенант ФСБ, недавно спецшколу закончил, другой сын учится на юриста, а третий, вернее третья, ещё в школу ходит, в седьмой класс. Я ведь всё же в Союзе появлялся, так что следы после меня остались.
– Почему тебя так долго не было? – тихо спросила Алёна.
– Так было надо, ты одна из моих тайн. Секрет, который я берёг. Если бы о тебе узнали мои враги, было бы плохо… Кстати, раз ты моя дочь, почему с этими уродами сама не разобралась?
– Я хотела. Под прилавком обрез, а снаружи машина, полиэтилен приготовила, нотариуса ждала, он сейчас подъехать должен.
Мать девушки встрепенулась и хмуро посмотрела на дочь, но промолчала.
– Это ты молодец, сразу видно мою кровь.
– А эти как? – кивнула девушка на тройку рэкетиров.
– Ах да… Лука!
В зал пекарни заглянул мужчина в дорогом пальто и в шляпе с полями.
– Босс? – тот внимательно посмотрел на отца незнакомки.
– Приберитесь тут. Пусть они исчезнут навсегда.
– Там нотариус подъехал, сказал, его тут ждут.
– Прикопайте его вместе с этой тройкой. Если уж они вместе работают, так пусть и покоятся рядом.
– Сделаем, – кивнул он.
Мужчина вышел, и в зал тут же зашло пятеро в одинаковых пальто, костюмах, галстуках и шляпах, это всё выдавало в них профессиональных телохранителей. У всех были белые шнуры, идущие к уху, видимо гарнитуры радиостанций.
– Они русские? – тихо спросила Алёна отца.
– Да. Когда железный занавес рухнул, я создал частную армию из тех, кто пожелал покинуть Союз, у меня там двадцать тысяч офицеров и солдат. Она считается одной из лучших частных армий в мире. Сейчас по контракту в Африке работает. Ну, а эти парни – бывшие бойцы «девятки», профи высшего класса. Пока не пожалел, что их взял… Ладно, познакомиться и пообщаться ещё успеем, мне нужно с твоей мамой поговорить, а то она что-то затихла в стороне.
– Я не затихла, я внимательно слушаю.
Зал уже очистили и, к удивлению Алёны, даже каким-то средством помыли пол и часть стола от крови, видимо чтобы следов не осталось. О чём говорят новообретённый отец и её мать, Алёна не слышала, они общались слишком тихо. Но девушка вспомнила, что рядом с эти углом есть вентиляционная решётка, а выход на складе, и можно попробовать подслушать. Алёна покинула зал, бегом пробежала до склада, открыла своим ключом дверь и, по мешкам с мукой взобравшись наверх, приникла ухом к вентиляционной решётке. Теперь она всё слышала хорошо.
– …думаешь, я не поняла, кто виноват в том, что здание Дворца Съездов рухнуло и погибло столько людей? Ты там был, я это позже поняла, когда открыла дверь того бомбоубежища и выпустила вас, а потом помогала прятаться тебе с братом у нас на квартире, благо Алёнка у бабушки была. Ты у меня неделю жил, утром уходил, вечером приходил. Потом это убийство семьи члена ЦК КПСС, что погиб в Дворце Съездов. Когда ты вернулся со следами крови под ногтями, я сразу поняла, кто их подвесил на собственных кишках. Об этом, конечно, мало кто знал, но у меня знакомая отоваривалась, жена полковника МВД, от неё и узнала, вот всё и сложилось. Кто ты такой?
– Человек, что крутит мир под себя, – в голосе отца Алёна явно расслышала усмешку. – Ты должна была это понять.
Похоже, вопросы матери его нисколько не смутили, он откровенно развлекался.
– Всё я поняла, поэтому и не давала разрешения видеться с дочерью. Ты мне одно скажи, зачем? Чего ты добивался тогда? Того, что случилось со страной?
– Вообще-то да, всё, что я планировал, то и происходит?
– То есть развал страны и вот эта перестройка, будь она проклята, это всё ты?
– На меня всё валить не надо, но руку к этому я приложил. Вернее, послужил толчком, а дальше вы всё сами сделали. Суслов генсеком и трёх лет не просидел, пока переворот очередной не совершили. Машерова в семьдесят четвёртом убили, аварию подстроили. Нет, эту страну всё равно бы развалили, а тут, заметь, это происходит не так кроваво, и национализм не в такой яркой форме, как могло бы быть. Перестройка должна была случиться в любом случае, но в начале девяностых, пришлось подтолкнуть к тому, чтобы это случилось раньше. Этой стране нужно снова пустить дурную кровь, и мы это проделали.
