Михаил Королюк - Спасти СССР. Адаптация
- И ты, Виктор, должен выдохнуть ему в лицо свое сокровенное - «и выбор прост - свобода или смерть». Иначе - все зря. Все! Ты понял?
Побледневший Сема заторможено кивнул.
- Запомни, что ты чувствуешь. Запомни, как вызвать это чувство. Это твой якорь. Когда перед тобой встанет серьезный выбор - вспоминай о нем.
Я прошелся взад-вперед, в возбуждении постукивая кулаком по ладони.
- Вот так мы, ребята, и будем делать наше выступление: собирать, как картину из мозаики, по фрагменту. Сначала ищем живые, еще не истоптанные символы, на которые реагируют наши сердца. А уж в каком порядке их уложить и чем соединить - это дело техники. Паша? - наставил на него пальцы пистолетом.
- Сталинград, - выскочило из него, - Брест, Севастополь...
- Хорошо... «Я убит подо Ржевом», - и тут я споткнулся, вспомнив. Посмотрел поверх его вихров и сказал глуховато, - хотя, нет. Для тебя лучше пойдет «мне кажется порою, что солдаты...». А форму бойца РККА на тебя мы найдем. Только тебе придется подстричься покороче. Ребята, ни у кого на даче «Максим» не завалялся?
Этой немудреной шуткой удалось вызвать первые улыбки. Оно и верно, на одном пафосе далеко не уедешь.
- А предварим это девичьим хором. Девоньки, вытянете один куплет из «ах война, что ты подлая сделала»?
- Вытянут, - Алена по-хозяйски уверенно посмотрела на подруг, - только ты зря от «я убит подо Ржевом» отказываешься. Как раз перекличка получится: наш первый куплет заканчивается «постарайтесь вернуться назад». И тут вы в ответ...
Кто-то из девчонок тихонько ойкнул:
- А может не надо?
«Ирка, точно Ирка по голосу», - узнал я.
- Надо, - решил, подумав, - но без Паштета. Он потом прочитает Гамзатова. И от той войны плавно перейдем к сегодняшним реалиям, к антиимпериалистической борьбе. Давайте - оглянулся я, - давайте, на что еще мы реагируем? Какие слова нас волнуют? Люди, события? Из относительно недавнего, за пару последних десятилетий? Фактически - за нашу жизнь? Ну?!
- Сандино! - выкрикнул Ара и торопливо поправился, - сандинисты!
- Залив свиней, - прилетело со спины.
- Монкада! Сьерра-Маэстра!
- Hasta siempre*, - отреагировал я, довольно улыбаясь. Сработало! Включились! - Куплет споем на испанском, до «команданте Че Гевара», потом куплет на русском. Так, - пощелкал, довольный, пальцами. - Чили есть, Куба, Никарагуа есть...
* https://www.youtube.com/watch?v=jppkff5mk34
- Вьетнам, - негромко подсказала Яся.
- Вьетнам, Вьетнам, - забормотал я, перебирая в уме песни, - О! - увидел рыжий костер посреди зала. Американка сидела на самом краешке стула, вся подавшись вперед. - Мэри, вы что пели в шестьдесят восьмом?
Она дернулась, словно ее неожиданно ожгли хлыстом.
- I declare... - начала хрипло. Потом прокашлялась и напела уже нормальным голосом, - I declare war is over.
- Слова помните? Напишете?
Она медленно кивнула.
- Спасибо, - улыбнулся я ей с благодарностью и повернулся к своим. Оглядел их по кругу и произнес с укоризной, - ну что ж вы так, ребята? Никто на вьетнамца не тянет даже в гриме.
Тут меня еще раз осенило.
- О! - я прищелкнул восторженно пальцами, - как все удачно складывается-то!
Кузя, сквозь которую я смотрел в этот момент остановившимся взглядом, боязливо отпрянула.
- Вьетнамка на мне, - объявил я решительно, - усилимся Мелкой. Ну... Томкой из восьмого, отлично подойдет.
«Заодно отвлечется немного», - подумал про себя.
- Она же не из нашего класса! - вскинулась моя Тома.
- Ну и что? - пожал я недоуменно плечами, - агитбригада от комсомольской организации школы.
Спорили о программе еще минут двадцать. Не все, конечно, включились - шумела лишь треть. Еще треть заинтересовано слушала и поддакивала. Я решил, что и это - отличный результат.
Под конец постановили закончить все хоровым исполнением «Атлантов» Городницкого.
- Уф... - выдохнул я, подводя черту, - ну вот как-то так, ребята. Будем отталкиваться от этого. И все продолжаем дома думать. Да это и вообще полезно.
Блеск в глазах и улыбки были мне наградой.
Я посмотрел вглубь зала.
Одобрительно кивнула мне от двери невесть когда просочившаяся обратно Тыблоко. Старательно протирала очки классная. Озабоченно завертела головой «завуч по внеклассной».
Мэри... А нет Мэри. И когда только улизнула? А я и не заметил.
Вторник, 24 января, день,
Ленинград, Измайловский пр.
До падения спутника оставались сначала дни, потом - часы, и меня все чаще тянуло пофилософствовать:
«Эффект бабочки или резиновая лента? Мы помещены в мир Брэдбери или Андерсона? Или, что еще хуже для человечества, у нас вариант Азимова? Размажется аппарат над севером Канады или дотянет до Атлантики? А вдруг мое вмешательство изменит траекторию неожиданно сильно? Стоит оператору спутника сориентировать его чуть иначе, и вот он - «эффект бабочки» в действии! Надеюсь, все же, в Париж реактор не попадет - это было бы слишком обидно».
Разошедшееся воображение дразнило:
«Если бы нос у Клеопатры чуть короче, вся история Земли могла бы быть иной. Будь она удачливее в соблазнении Октавиана, и мы бы, возможно, жили в других странах и говорили на иных языках - ведь Римской Империи могло не случиться».
Я томился и переживал.
Позавчера в «Правде», между здравицами в честь шестидесятилетия Советской Армии и большой статьей к столетию освобождения Болгарии от османского ига, втиснулось короткое сообщение ТАСС. В нем в качестве вероятного места падении аварийного спутника были обозначены «безлюдные районы Канады к северу от Большого Невольничьего Озера».
- Поверил... - прошептал я, опуская газету, и по лицу моему поползла неуверенная улыбка.
Андропов явно потратил часть своего авторитета на эту строчку, и, хоть это было глупо, я почувствовал за собой должок: спутник теперь просто обязан упасть именно туда. Поэтому сегодня Тому к ее парадной я довел за рекордно короткое время и сразу, несмотря на удивление в ее глазах, убежал - «Космос» в прошлый раз сгорел около двух по Москве, и я очень, очень хотел услышать трехчасовой выпуск Би-Би-Си.
Торопливо сбросил ботинки и прямо в куртке приник к «Ригонде».
- Полдень. Вы слушаете всемирную службу Би-Би-Си, Лондон. Новости.
Я грыз ногти, слушая о похищении в Бельгии какого-то промышленника. Нашли, о чем говорить! И, наконец, вот оно!
- По сообщению NORAD, около часа назад аварийный советский спутник «Космос-954» с атомной энергетической установкой на борту разрушился в результате вхождения в плотные слои атмосферы над северо-западной территорией Канады, недалеко от административной столицы Йеллоунайф. Сведений о падении крупных обломков или радиоактивном загрязнении пока не поступало.
Я откинул крышку бара. Из неоткрытого там неприкаянно маялся неизвестный мне самтрестовский коньяк «Абхазети».
Вырвал зубами белую пластиковую пробку и плеснул в хрустальную стопку светло-золотистого напитка.
- Сегодня Швеция стала первой в мире страной, запретившей разрушающие озон аэрозоли... - успело сообщить Би-Би-Си, прежде чем я выключил приемник.
- Ну, - хрипло сказал я в тишину квартиры, - за почин. Процесс пошел. Теперь жду Тримайлайленда и «Китайский синдром».
Пятница, 27 января, день,
Ленинград, Красноармейская ул.
За неделю совместных усилий сложились и команда участников, и сценарий агитбригады. Мы пробросили арку памяти сквозь те события последних десятилетий, где наше очевидное добро боролось с их очевидным злом. Получилось идеологически беспроигрышно и умеренно романтично.
Паша совершил набег на второй этаж «Дома Книги», и в классе на полстены повисли карты Кубы и Восточного Индокитая. Их быстро испещрили стрелками: то были рейды отрядов Кастро и Че Гевары, «тропа Хо Ши Мина» и весенние наступления северян. В речи одноклассников стали проскальзывать испанские словечки, а к Сёме почему-то прилипла кличка «Сомоса».
Сложнее было с «минусами» к песням. Я было уже начал подыскивать какую-нибудь не самую отвратную музыкальную группу для записи, когда Томка неожиданно взяла проблему на себя.
- Попробую, - сказала она не очень уверенно и отодвинула опустевшую тарелку, - он обещал не подсуживать... Но помощь при подготовке - это ж другое? Пусть позвонит на Ленрадио, нам не много надо - всего двадцать минут записи.
- Так, куда я тебя еще не целовал? - уточнил я обрадованно, но она лишь чуть смущенно усмехнулась. Вокруг шумела школьная столовка, и это гарантировало ей определенную безопасность от моих посягательств.
- А меня так вообще еще никуда не целовал, - призывно взмахнула ресницами Кузя, и я покосился на нее с опаской. Как говорится, «в каждой шутке есть доля шутки».
- А я, между прочим, - она сделала паузу и, манерно оттопырив мизинчики, подперла подбородок сцепленными кистями, - у военрука автомат Калашникова выцыганила на выступление.
