Александр Логинов - Феодал. Усобица
В гавань Кафы вместе с флотилией Андрея заходили несколько кокку. Говорят, что первыми продемонстрировали морские качества этих кораблей пираты из Байонны. Корабли князя пришвартовались, как можно ближе, к замковой башне Святого Константина. Именно в этом замке и прилегающих к нему башнях располагались склады артиллерийских орудий, скорострелов, пороха, кирас и мечей.
Днем и ночью, интересующий князя, пороховой склад охранялся вооруженной стражей во главе с капитаном, подчинявшимся лишь начальнику замка. Самое смешное, что стража была набрана из казаков. Именно так именуют в кафинских документах татар на службе у республики. Все эти сведения Андрей успел почерпнуть у предприимчивого купца сурожанина.
По всей длине крепостных стен шел широкий и глубокий ров, наполовину заполненный водой, через него, перед каждой башней, опускались мощные подъемные мосты, при наступлении темноты они поднимались, и обитые кованным железом ворота в город накрепко запирались. Жизнь в городе замирала до утра.
Пришвартовались, и стали ждать налоговых инспекторов, которые не заставили себя долго ждать, появились они достаточно скоро. Заплатили положенные пошлины. Дали взятку портовому чиновнику, не без этого. По совету сурожанина, Андрей щедро отсыпал серебра чиновнику, потому осмотр кораблей прошел гладко. Главное, чиновник закрыл глаза на имевшееся на борту кораблей оружие в больших количествах.
В город вошли через главные городские ворота — они располагались почти рядом с замком Святого Константина. Ворота защищались двумя зубчатыми башнями. Главные ворота в Кафу насилии имя святого покровителя Святого Георгия. Высоко над воротами размещался огромный барельеф изображавший всадника на коне со стягом в руке — герб республики.
А вполне реально на его месте мог висеть герб Литовского князя Витовта. Неугомонный литовский князь, в свое время, взял под контроль Крым и требовал от Генуи признания своих прав на Кафу и другие фактории, более того, он требовал штамповать свой герб на кафинских монетах!
Из Литвы даже успели привезти барельеф с гербом Витовта, но генуэзцы тянули резину с признанием власти литовского авантюриста, втихаря финансируя татар, не признававших власть хана крымского улуса и его большого друга Витовта. В это же время активизировались дипломатические отношения Генуэзцев с Москвой.
Это все лишь догадки, но странная смерть литовского князя и подозрительная активность итальянцев на московском направлении говорила о многом. Да, откуда узнать правду, разве, что кафинского консула взять за жабры и да побеседовать с ним по душам, так как умеет это делать Кузьма… Вот только, Андрей не настолько отмороженный, что бы идти на такой скандал. Ему, если честно, какое есть дело, кто был заказчиком отравления и кто исполнителем. Если даже отравили, ну и фиг с ним. Русь вздохнула свободнее и генуэзцы спать спокойней стали. Всем хорошо.
Размещаться на русском подворье Андрей счел не разумным, москвич снял для всех, два рядом стоящих дома. Удобно, но не совсем законно. Но золото очень хорошо умеет менять букву закона. Правда, опять пришлось растрясти мошну. Аренда обошлась в восемнадцать флоринов за год, [55]причем золото пришлось уплатить вперед.
Андрей собирался оставить часть своих людей в Кафе, что бы было где остановиться в будущем.
Это были большие двухэтажные дома с подвалом и мансардой, колодцем и сделанные из кирпича и камня небольшие подсобные помещения. Двор у арендованных домов был общим, и занимал он пространство в третью часть от всей площади усадьбы. Во дворе находилась печь для приготовления еды, а так же росли деревья, под сенью которых расположилась беседка и огромный стол для трапезы. Пока сурожанин, с помощью помощника, занимался вопросами разгрузки товаров, воевода отправился к местным татарам предложить им купить оружие. И поспрашивать армян и евреев насчет рабов из Руси и Литвы.
Андрей внеся задаток за два месяца за аренду домов, попросил хозяйского сына проводить его до лавки, где можно купить бумагу. Шустрый парень получив медную монетку, провел Андрея к нужной лавке. Там князь вместе с Петькой долго осматривался, слушая вполуха болтовню пузатого торговца, вполне европейского вида, но тарахтевшего по-татарски, как на своем родном языке. Петька помимо бумаги, среди разнообразного товара, нашел дощечку и отложил ее в сторонку. Андрей поразился предусмотрительности мальца, ему бы самому и в голову не пришло, что нужна твердая основа, куда можно будет положить лист бумаги, иначе рисовать не удобно.
Петька продемонстрировал талант художника еще в Тане, когда его, пачкающим стену, застукал воевода. Городские граффити появились не сегодня, Андрей помнил, что еще в древнем Риме чистая стена вызывала зуд у определенной части населения. Жаль только, что не все пачкающие стены были художниками, и их фантазия ограничивалась изображениями гигантских половых органов, и диких сексуальных сцен, могущих вогнать в краску высоко моральных женщин. Помимо рисунков, на стенах, присутствовали вполне обычные надписи извещавшие прохожих, что здесь был Франческо или, что Салман — козел безрогий, но Петька рос в среде диких варваров, и потому не испорчен цивилизацией. Портрет воеводы на стене, выполненный угольком, очень понравился всем, особенно Андрею. Лука же не стал наказывать пацана, ограничившись традиционным тумаком.
У парня определенно присутствовали способности к рисованию. Андрей купил ему тогда стопку бумаги и выдал карандаши. Увидав такое чудо, как карандаш, парень хмыкнул, глядя на Андрея, демонстрирующего ему возможности супер навороченного писала и, забрав бумагу и карандаши, он в припрыжку радостно умчался на улицу. Зато потом у Андрея появились вполне приличные зарисовки городской жизни Таны. И целый ворох портретов княжеской дворни.
После боя с турецкими фустами, Андрею пришла запоздалая мысль обзавестись каталогом изображений кораблей с указанием их названий, характеристик, грузоподъемности и количеством экипажа на борту. В порту Кафы стояло огромное множество кораблей, вплоть до настоящих боевых галер. Петька получил задание сделать рисунки кораблей, а юнец проводник умчался на поиски местного художника и грамотного человека, который мог бы дать исчерпывающую информацию по кораблям. Странный господин обещал дать алтын, если нужные люди появятся у него к вечеру. Для парня это целое состояние!
Потом Андрей навестил мастеров корабелов. В Кафе, как в любом городе имелась собственная верфь, где спускались на воду небольшие кораблики, так же в Крыму была самая настоящая верфь, где уже могли построить большие корабли: такие как навы, когги и тридцатиметровые плоскодонные баржи.
Корабликам князя требовался срочный ремонт, бой не прошел для ушкуя бесследно, корабль дал течь. Были и другие повреждения на корабле, которые требовали настоятельного ремонта.
С мастером корабелом обсудили условия найма:
— Работы нам на три дня. За работу нам дашь: мне один сом и девяносто аспров без одного, плотникам по половине сома каждому. С пильшиками сам будешь договариваться?
— Нет, все дела я с тобой буду иметь, — уточнил Андрей.
— Тогда за старшинство дашь мне еще столько же, — тут же поставил условие мастер-плотник. — Пильщики обойдутся тебе в один сом пятьдесят аспров. Конопатчики: мастеру дашь столько же как мне, только работы на день больше будет, накинешь ему еще за день, а простым конопатчикам по сто пятьдесят три аспра на брата. Рабам по пятьдесят аспров каждому. Федька, в аккурат сможет выкупиться, ему чуток не хватает. Привратнику по сорок аспров в день, пока ремонт делать будем. С нотариусом сам договаривайся, дашь ему серебра, он быстро разрешение оформит.
Потом мастер перешел к оценке ремонта ладьи. А вот с фустой он ничем не мог помочь, галеру придется перегонять на большую верфь. Он может посоветовать матросов, которые за небольшую плату перегонят корабль. О цене за ремонт фусты можно договориться здесь в Кафе, главный мастер, как раз находится еще в городе, но вскоре собирается отбыть, так что Андрею стоит поторопиться.
— Итого за работу будет… — мастер в заключении назвал сумму.
— Че так дорого? — Андрей опешил от названной суммы. — В Тане барку [56]продают всего за девять дукатов.
Мастер пожал плечами, типа не хочешь — как хочешь. Понимая, что сравнивать новенький морской ушкуй с баркой, по ее ветхости, на которой и в море то выходить страшно, не корректно, Андрей скрипя сердцем уплатил половину суммы в качестве задатка. Отдельно заплатил за материал, который потребуется. Опять не дешево обошлось: одна большая доска стоила три с лишним сотни аспров! Одуреть — не встать цены. Изогнутая доска — пятьдесят аспров, хоть это по-божески, но все равно дорого. А гвозди… десять унций [57] — пятьдесят аспров, двести пятьдесят маленьких гвоздей — шестьдесят семь аспров. Пуд смолы — сорок восемь аспров. Еще паклю пришлось покупать — опять расходы… Ремонт вылазил в копеечку. Платил Андрей золотом по курсу один кафинский сом — три с половиной венецианских дуката.
