Евгений Беляков - Франгуляры
Лиственная перина на поверку оказалась не очень теплой, и к утру мальчик изрядно продрог. Эх, огнем бы обзавестись! Небольшой костерок у входа, и спать будет совсем не холодно. Вспомнив все способы добычи огня, про которые узнал на занятиях, Игинкат решил, что разогревать палку трением — процесс невероятно трудоемкий и не всегда успешный, лучше бы раздобыть где-нибудь пару кремней и трут. В качестве трута сошел бы и сухой мох, который было ободрать с камней, а вот кремни… Ну, у ручья дно как раз каменистое, может, и найдется там нечто подобное.
Нужные камни, которые при соударении испускали кучу искр, сыскать удалось. Заодно там же, рядом с ручьем, ковыряясь во влажной земле, мальчик выкопал какую-то небольшую луковицу, отмыл ее, попробовал на вкус… А что, вполне съедобно. Может, здесь и другие такие растут? Оказалось, что растут и в немалом количестве, хватило не только на завтрак, но и про запас.
Сытый Игинкат с энтузиазмом приступил к процедуре добывания огня, яростно колотя камнем о камень. Мириады искр гасли в воздухе, летели не туда, куда надо, и даже попадая на заботливо подложенный мох, все равно почти все пропадали без следа. Почти, но не все. Когда стебелек мха вдруг явственно затлел, мальчик сперва даже не поверил собственным глазам, но нет, вот он, крохотный огонек! Теперь подложить к нему еще одну сухую былинку, чтобы не сгинул, и еще, и еще, а сейчас можно уже слегка дунуть и подкинуть нарезанных щепок… Когда измотанный паренек откинулся на спину, у ног его плясал уже вполне приличный костерок.
Жизнь определенно налаживалась, и можно было не спеша поразмышлять, что делать дальше. Всю неделю жить на подножном корме Игинкат точно не собирался. Все эти плоды и корешки, конечно, позволяют утолить чувство голода, но как-то не совсем до конца. Молодой, растущий организм требовал мяса. А где его здесь добыть-то? Попробовать сплести силки на зайца? А зайцы здесь вообще водятся? Искать ближайшее болото с лягушками? Так вниз к дороге спускаться нельзя. Ручей, правда, течет из узкого ущелья, и если подняться по нему повыше, может, там обнаружится более ровная местность с болотцем или хотя бы озерцом. А еще он слыхал, что высоко в горах водятся горные козы. Но если и так, то охотиться за ними все равно бесполезно: близко не подпустят, а в ловкости передвижения по горным склонам с ними не посостязаешься.
Тем не менее, мысль об охоте не давала покоя, Игинкат стал вырезать себе крепкую длинную палку. Один ее конец он остро обточил. Возникла было еще идея приделать кремневый наконечник, ведь кремни, кажется, можно разбить на тонкие пластинки с острыми краями. Да, но для этого камень бог знает сколько раз нагревать надо, а потом резко охлаждать, чтобы он не выдержал и растрескался, да и полученную каменную пластину потом придется очень долго обрабатывать, чтобы она стала походить на наконечник. Ага, вот все оставшиеся шесть дней он этим и будет заниматься! С сожалением отбросив идею вооружиться настоящим дикарским копьем, мальчик стал раздумывать о вещах, которые не потребуют столь долгих усилий.
Полковник, помнится, настоятельно рекомендовал сделать иглу из колючки и нитки из животных жил. Ну, кустарников с длинными колючками здесь и впрямь предостаточно, даже никуда ходить не надо, а вот чтобы разжиться жилами, надо опять же кого-нибудь поймать. Можно еще попробовать вырезать чашу из дерева, чтобы больше не пить из горсти. Мелькнула еще мысль сделать себе юбочку из травы, какую он видел летом на мелких детишках, но и она была отринута как нерациональная. В здешних зарослях такая юбка будет только цепляться за все встречные кусты, а практической пользы от нее… Кого тут стесняться-то в этой безлюдной местности?
Вырезание чаши из большого нароста на стволе поваленного дерева заняло время до вечера. Ночевать у костра оказалось тепло и достаточно комфортно, хотя к утру он весь прогорел и пришлось долго раздувать оставшиеся угли.
Позавтракав уже порядком приевшимися луковицами, Игинкат с копьем на плече и ножом на перевязи отправился в горный поход вдоль ручья. Приходилось то и дело продираться сквозь заросли, а в одном месте дорогу преградил горный уступ, с которого ручей низвергался водопадом. Вот где помогло умение карабкаться по скалам! Наконец, каменные стены ущелья расступились, и мальчик в небольшую горную котловину. Здесь действительно обнаружилось озерцо, совсем небольшое по площади, но довольно глубокое — метра два точно, с чистейшей водой. Увы, ни рыб, ни лягушек здесь не водилось.
Игинкату вдруг захотелось искупаться. На третий день пребывания на лоне природы он был уже достаточно измазанный, весь в грязи и саже от костра. В ручье-то особо не отмоешься, ну, разве что руки и физиономию. Храбро нырнув в маленький водоем, мальчик взвизгнул. Вода оказалась очень холодная, наверное, из какого-нибудь ледника. Ну, впрочем, уж ему-то не привыкать! Отмахав несколько метров по водной глади и смыв с себя всю грязь, мальчуган выскочил на берег. Вытереться было решительно нечем, пришлось интенсивно побегать в ожидании, пока тело само обсохнет на ветру.
Полученная встряска побудила Игинката к дальнейшим подвигам. Вон тут прямо над котловиной возвышается высокая скала, почему бы на нее не залезть? Реализация задуманного потребовала немалых усилий. Скача по камням, мальчик сам почувствовал себя горным козлом. Но вот он, наконец, на вершине. А уж вид здесь!.. Вон внизу то самое озерцо, отсюда кажущееся просто лужицей, вон ручей, в него впадающий, а там вдали, кажется, даже виден язык горного ледника, из которого он вытекает. Местность там какая-то неприветливая, одни голые скалы, лишь на самых вершинах покрытые снегом. Если посмотреть в другую сторону, то виден сплошной лесной полог с редкими обнаженными скальными выступами. За густыми кронами ни речушек не видать, ни дороги, которая где-то тут внизу проходит, ни человеческого жилья, если оно здесь вообще есть. Наверняка отсюда видны места, где высадили его товарищей по группе. Но как их распознать-то? Разве что по дымкам от костров. Но и этого чего-то не видно, то ли слишком далеко, то ли он здесь вообще один, кому удалось добыть огонь. Ай, ладно, если даже он и отыщет кого, все равно же с ними встречаться нельзя! Вздохнув, мальчуган начал спуск с вершины.
На следующее утро Игинката разбудили подозрительные звуки. Нечто похожее он уже слышал во время летнего похода. Высунувшись из шалаша, мальчик пригляделся. И точно, внизу кормилось кабанье семейство: свинья и два подсвинка. Секача нигде не было видно, и Игинкат решился. Сунув копье острием в ножны на перевязи и пристроив его за спину, чтоб не мешалось, взяв в руку нож и стараясь не шуметь, мальчуган пополз к пирующей семейке. Так, осталось всего два шага… Рывок… Поваленный набок и придавленный телом мальчика подсвинок бешено засопротивлялся, пытаясь подняться на ноги. Здоровенные свиньи на мясокомбинате так не вырывались! Тем не менее, Игинкат все же добрался до его горла и перерезал его отработанным движением. Кабаниха, которую мальчик опасался больше всего, не стала защищать отпрыска и обратилась в бегство. Игинкат уже счел было себя победителем, но тут до его ушей донеслось грозное хрюканье. Кабан!!! В мгновение ока мальчик вскарабкался на ближайшее дерево.
Разъяренный секач потыкал было древесный ствол клыками, но повалить, естественно, не смог, и решил приступить к осаде. Мальчуган, превратившийся внезапно из охотника в дичь, с трудом удерживался на тонких ветках. И сколько, интересно, эта гора мяса собирается его сторожить? А что если до следующей ночи? Не, так долго он точно здесь не высидит, руки ослабеют, и тогда поминай как звали! Кидаться с ножом на эту зверюгу — полное безумие, у секача клыки почти такой же длины, как его нож. А что если попытаться хитростью?
Игинкат принялся дразнить кабана, обстреливая его с высоты сованными мелкими веточками, и даже спустился пониже, чтобы у секача возникла иллюзия, что хотя бы ноги врага можно достать. Тупое животное купилось, встав на дыбы и опершись на ствол передними ногами. Злобный кабаний глаз уставился на Игинката, но уже через секунду мальчик вонзил в него острие своего копья, стараясь достать до мозга.
Яростный визг, секач катается по земле, древко с треском ломается, но острие все равно уже там, внутри, из разверстой раны хлещет кровь, кабан все еще бешено дергается, но это, похоже, уже агония. Лишь когда враг окончательно затих, Игинкат решился спуститься с дерева.
Ну, теперь мяса у него было, хоть обожрись! Мальчик добрый час провозился, освежовывая ножом старого кабана, а потом разделывая подсвинка. Чтобы добыча не протухла, все же четыре дня еще впереди, пришлось подкоптить ее на костре, разумеется, только подсвинка, с тушей секача мальчуган не управился бы, для него и вертела подходящего не сделать. Часть окорока Игинкат, правда, все же отрезал, поджарил на костре и попробовал. Мясо оказалось очень жилистым и жестким, куда хуже нормальной свинины. Если бы ничего больше не было под рукой, конечно, и такое бы сошло, но при наличии более нежного подсвинка мальчик решил обойтись без столь сомнительного удовольствия. От секача ему достался другой ценный предмет — шкура! Толстая, поросшая густым жестким волосом, мех, конечно, так себе, шубу не сошьешь, но в качестве средства утепления сгодится вполне, не все же листвой прикрываться.
