Андрей Величко - Канцлер империи
От размышлений меня отвлек писк селектора – сообщение от дежурного по этажу. Я ткнул в тумблер и услышал слегка растерянный голос:
– Георгий Андреевич, ваша кошка… Ей плохо.
– Понятно, иду, – отодвинул стул я. В общем, мне действительно было понятно – последний месяц моя спутница из того мира сильно сдала. Она перестала бегать по дворцу и в основном спала, иногда слегка подергивая лапами – наверное, ей снились наиболее выдающиеся эпизоды ее долгой жизни. Двадцать четыре года – по кошачьим меркам это много, но не предел, однако последнее путешествие через портал, которое я ей устроил сразу по появлению первых признаков наступившей старости, не помогло. Да, похоже, дела тут обстоят примерно как в медицине – то есть если пациент хочет жить, она бессильна. А если не хочет, то бессилен и портал.
При моем появлении кошка слегка повернула голову и попыталась мяукнуть – мол, извини, хозяин, что оставляю тебя одного… Я сидел и смотрел, как ее короткие вдохи становятся все более редкими. Когда они прекратились, я встал и приказал маячившему за спиной дежурному:
– Похоронить у пруда, рядом с беседкой. Сами решите, кто сделает проект памятника, представить его мне не позже послезавтрашнего вечера. Никакого авангардизма, это должна быть просто моя кошка в натуральную величину.
Придя в кабинет, я первым делом поставил еще по галочке в блокноте, что означало – подтверждение решения по данным персоналиям нужно не только завтра, но и послезавтра. А потом от греха подальше убрал его в сейф – настроение было таким, что, поддайся я ему, в блокноте сразу будет заполнена еще одна страница, если не полторы. После чего подумал – а не перенести ли на завтра запланированный на пять вечера визит одного вроде как дипломата? «Вроде как» – это потому, что никаких официальных дипломатических отношений с Китайской Республикой у нас не было – а имелось состояние войны, да и то одностороннее. То есть эти деятели до сих пор не удосужились нам ее объявить – сначала просто из-за отсутствия МИДа, а потом, видимо, из-за своей врожденной китайской неторопливости. Но парламентеры от Суня, с которыми обсуждались вопросы численности подлежащих пленению, а также финансовые, прибывали регулярно. Однако этот имел, как говорилось в сопроводительном документе, «особые полномочия для обсуждения важнейших вопросов, касающихся дальнейших взаимоотношений двух держав».
Нет, решил я, откладывать не нужно. Результаты встречи могут повлиять на решение вопроса о приоритетах работ на Транссибе, а совещание величеством на эту тему завтра. Значит, чтобы не было поспешности в принятии решения, с китайцем надо беседовать сейчас, тем более что вопрос, как это делать – поласковей или пожестче, решился в пользу последнего пункта.
Гость, едва закончив с выражениями глубочайшего почтения, испытываемого ко мне как им лично, так и господином президентом китайского народа, тут же перешел к неприкрытому шантажу:
– В преддверии серьезных трудностей, ожидающим Российскую империю в ближайшем будущем, Китай готов подтвердить свой нейтралитет – правда, при условии вывода с его территории иностранных войск.
Примерно с полминуты я раздумывал, чем грохнуть по столу – ладонью или кулаком? Потом решил, что для начала лучше ладонью, проделал это и сообщил китайцу:
– Со своими трудностями Россия разберется сама. А вам я бы посоветовал обратить внимание на трудности Китая, как более близкие по времени. Вашему руководству не приходило в голову, что перед большой войной Четверка захочет обеспечить себе надежный тыл? А по результатам последних экспериментов можно сделать вывод – самый спокойный тыл получается после обработки его эфирными бомбами. Того их количества, что у нас есть, хватит для дезинфекции местности на двести километров от манчжурской границы. Вот именно это и случится в ближайшее же время, если ваше руководство не встанет на реальные позиции. А они таковы… Никуда японские войска не уйдут с Квантуна, про это забудьте, как и про Корею. Вот пойдут ли дальше – это уже от зависит от вашей сговорчивости. Если Китай станет союзником Четверки, то, естественно, его теперешние границы будут признаны всеми ее членами. А союзничество – это не военная помощь, не нужна нам она от вас, но участие ваших граждан в необходимых работах. Причем им-то платить будут по-прежнему, а вот экономическая помощь вашей республике прекратится до победы в грядущей войне, так и передайте господину президенту.
Вряд ли Сунь будет сильно упираться, подумал я – на продажах английского оружия в Индию он и сейчас неплохо зарабатывает, а с официальным прекращением войны и после демобилизации большей части армии суммы, скорее всего, заметно возрастут.
Глава 37
Очередной ужин у величеств начался с обсуждения наших дальнейших планов относительно Транссиба, но оно вышло недолгим, так как разногласий по этому вопросу не обнаружилось. Суть же его была в том, что по плану ввод в строй северного участка, полностью проходящего по нашей территории, должен был произойти осенью двенадцатого года. И надо было решить, продолжать ли ориентироваться на этот срок или малость его отодвинуть, а высвободившиеся силы пустить на повышение пропускной способности манчжурского участка. Так как и Гоша, и я были за второй вариант, то он и был принят.
– Ладно, с этим все, – подытожил император, – а ты слышал, кому японцы поручили сформировать экспедиционную армию?
Эта армия предназначалась для действий на континенте, а вот в Манчжурии или в Европе, будет зависеть от обстановки.
– Конечно, – кивнул я, – мне это Токигава еще месяц назад говорил.
– И что ты по этому поводу думаешь?
– А чего тут думать? Маресукэ Ноги – вполне приличный генерал, и его я хотя бы знаю.
– Так ведь он собирался себе харакири сделать после провала штурма перешейка, но император не разрешил, – заметил Гоша, – думаешь, после такого он сможет нормально командовать? Хотя, конечно, генерал волевой, чем-то он мне вашего Жукова напоминает.
– А вот мне – не очень, – возразил я, – в манере воевать, может, и есть что-то похожее, но люди это совершено разные. Кстати, и в нашем мире он просил у императора разрешения на самоубийство, хотя там он взял Порт-Артур, а после этого еще и Мукден. Знаешь, почему? Совесть ему покоя не давала! Положить десятки тысяч солдат в штурмах по приказу императора – это его долг, который он выполнил, а вот права жить после этого он за собой не признал. На перешейке, кстати, оба его сына погибли, причем младший в последний день, во время ракетного обстрела. А отличие Ноги от Жукова в том, что у того после войны и мысли не возникло, что он виноват в как минимум сотнях тысяч лишних смертей – ладно там застрелиться, даже в отставку не попросился! Еще обижался, когда его в Одессу, а потом на Урал задвинули. Это, так сказать, первое. А второе – ты можешь себе представить, что Ноги после смерти микадо начнет лить на него грязь? Вот именно, и я тоже не могу. Ну, а то, что после войны он наверняка харакири сделает, если доживет – это нам надо просто иметь в виду как данность.
– И куда мы эту армию отправим, если обстановка в Манчжурии позволит?
– До конца еще не уверен, но почему-то мне кажется, что в Польше ей будет самое место. И приказ – ни шагу назад.
– Да…, – протянул Гоша, – это еще надо подумать. – А у меня тебе небольшой сюрприз – помнишь, я отправлял тройку своих стажеров-комиссаров на ревизию твоей финансовой деятельности?
– А как же, отлично помню, мне еще пришлось Танечку сдерживать, а то у нее на них уже какие-то планы начали появляться.
Смысл этой операции был в том, что Гошины комиссары постоянно мониторили высшее и среднее чиновничество на предмет финансовой чистоплотности. И я как-то раз возмутился, что проверяют всех, кроме меня, и потребовал прекращения этой дискриминации. Ну, Гоша и отправил ко мне бригаду, причем даже еще не комиссаров, а кандидатов в таковые – собирать материал для диплома. Похоже, молодые люди что-то нарыли… Даже самому интересно – на сколько я проворовался? Так я у императора и спросил.
– За десятый год выявлено нецелевое расходование средств общей суммой девятьсот одиннадцать тысяч рублей, – объявил мне Гоша.
– Ого! Слушай, а они у тебя случаем пару лишних нолей туда не приписали? Что-то уж получилось больно много. Может, они рубли с копейками перепутали?
– Увы, нет, я проверял, – со скорбным лицом сообщило мне величество, – наоборот, мне эта сумма показалась даже несколько заниженной. Да ты не волнуйся – она со знаком минус!
– А по-русски?
– Для неграмотных поясняю – минус перед числом означает, что оно отрицательное. То есть ты украл у государства минус девятьсот с чем-то тысяч. Вот нагло так взял и вложил в бюджет личных средств почти на миллион.
