Алексей Волков - Русский фронтир
– Но что я скажу солдатам?
– Правду. Что Гомес – мятежник, против законной власти. Опасный тип. Объясни, мол, по-другому нельзя. Иначе его соратники могут попытаться отомстить. И обязательно дашь каждому из солдат денег, чтобы молчали.
Сержант согласно кивнул. На его лице не отразилось никаких эмоций. Надо – значит надо. Хуан пошел в гору, и, разумеется, свидетели типа Гомеса ему не нужны.
– Господин подполковник! – Со стороны скакал посыльный и еще издалека обращался к командиру. – Вас на совет к генералу.
– Иду. – Кастебан отбросил пахитоску и двинулся в ту сторону, где стояла палатка казачьего генерала.
Там уже собирались командиры остальных частей.
Сысоев обвел своих сподвижников внимательным взглядом и без всяких предисловий объявил:
– Только что получил весть. Плантаторы скоро будут здесь. С ними – переодетый армейский полк. Якобы тоже мирные жители, возмущенные нашим коварством.
«Работа Липранди, – невольно подумал находившийся тут же Муравьев. – Хорошую работу проделал Иван Петрович. Такую разведывательную сеть организовал на той стороне!»
Жаль, сам подполковник не мог узреть результаты своего труда. Лекарь категорически запретил ему передвигаться в ближайшее время, и Липранди находился в лагере у моря напротив застывших на якорях кораблей. Там же был де Гюсак, по-прежнему пребывающий между жизнью и смертью.
– Мои казаки сделают вид, будто случайно нарвались на банду, и бросятся в бегство. А дальше…
Остальной план помнили все. Преследуя казаков, плантаторы неизбежно должны будут оказаться в большом овраге, на выходе из которого их будет ждать сюрприз. И другой сюрприз в этот момент должен будет перекрыть былой вход.
Как истинный казак, Сысоев привык действовать наверняка, не давая врагу никаких шансов.
Задания были получены, и повторял он лишь для того, чтобы вселить в людей уверенность в успехе. Хотя уверенности хватало.
Оставалось лишь дать команду по местам, однако какое-то время еще было, и Сысоев демонстративно не спешил.
– Знаешь, Павел Христофорович, – обратился Муравьев к Граббе. – А ведь я, наверное, женюсь.
– На ком? – удивился полковник.
– Есть тут одна прелестная девушка, – мечтательно улыбнулся Николай.
И такой ясной была улыбка, что его старший товарищ невольно позавидовал.
– Ты уже сделал предложение?
– Пока нет, – признался Муравьев. – Но обязательно сделаю при первой же встрече.
– Господа офицеры! – произнес Сысоев, и каждый двинулся к своим частям.
С генералом остались лишь Муравьев, Хуарес и неизбежные ординарцы.
Солдаты организованно уходили в лески и балки, и через полчаса никакой наблюдатель не смог бы сказать, будто кругом полно людей.
Вдалеке появился стремительно несущийся всадник.
– Скоро начнется, – кивнул в ту сторону Сысоев и повернулся к Муравьеву: – Я не совсем понял, кого наместник хочет вписать в казаки?
– Индейцев. Граф ведет сейчас переговоры с несколькими племенами. Теми, которых американцы силой вытесняют с их законных земель и которые считают себя в первую очередь воинами. В Калифорнии казачье войско уже на треть состоит из них, вот и эти хотят пойти по пути своих калифорнийских собратьев.
– Если хотят, то, надеюсь, будет толк. Остальное приложится. – Сысоев расправил усы и осмотрел окрестности. – Это же и их земля. Кому же ее защищать?
Всадник подскочил к генералу, резко остановил коня и лихо вскинул руку к шапке:
– Идут, ваше превосходительство!
– Ну что ж, раз идут, то встретим, – ответил Сысоев. – Гостям мы завсегда рады. Только понравится ли им наша встреча? Как думаете, господин капитан?
И он подмигнул Муравьеву, словно тот нуждался в ободрении.
