Александр Абердин - Сила ведлов
Вот её-то они даже и не успели толком оценить, а она была очень уютная и удобная, с большой кроватью и отдельной ванной комнатой и туалетом. Митяй снял с себя кобуру с Лариской и Зинулей, которая была надета поверх белой, короткой замшевой куртки, бриллиантовые очки со лба и положил и одно, и другое в шкафчик. Потом снял с себя куртку, белые замшевые джинсы и льняную рубашку, после чего принялся сражаться с Дедом Максимом. Этот здоровенный, тяжелый изумруд ни за что не хотел от него отцепляться, а ложиться с ним в постель Митяй не хотел. В таком случае уже говорящие камни Тани было невозможно отцепить от тела, а заниматься любовью, когда к им телам приклеились говорящие камни и стукались друг об друга, было не очень приятно. Его жена уже разделась и смотрела, как он сражается с говорящим камнем-одиночкой. Наконец Дед Максим сдался и с сухим щелчком отцепился от него. Он облегчённо вздохнул и с улыбкой посмотрел на Таню. Та тоже заулыбалась и быстро сняла со своего тела, по прежнему стройного и потянутого, с пышной грудью прекрасной формы. Митяй подхватил свою любимую на руки и понёс в ванную комнату. Они лежали в горячей воде и разговаривали о всяких милых пустяках, касающихся одних только любящих друг друга людей и больше никого. О своём браке Митяй мог сказать только одно, он был для него просто безумно счастливым и приносил ему только радость.
Быть счастливо женатым, разве не это самая большая мечта каждого мужчины? Может быть именно поэтому каждое пробуждение Митяя в его новой жизни было радостным. Разумеется, с тех пор, как в его жизни появилась эта удивительная, ни с кем не сравнимая женщина. Вот и утро следующего дня было для него счастливым и радостным не смотря на то, что каравелла «Виктория» уже обогнула мыс Доброй Надежды и неслась по Индийскому океану в довольно неспокойную погоду. Изрядно штормило, но волны были встречными, высотой не более шести метров и потому никак не могли помешать их продвижению вперёд, к Мозамбикскому проливу. На Мадагаскаре, на котором ещё не жили древние африканцы, уже высадились прогрессоры и по крайней мере внимательнейшим образом изучили этот остров сверху. Чего-либо совершенно фантастического они там не обнаружили, а потому Митяй и не рвался туда. Его куда больше интересовал другой остров в индийском океане – Цейлон с его огромными запасами рубинов и сапфиров. Вот его-то он обязательно хотел посетить в самое ближайшее время и даже устроить там очередную великую охоту на говорящие камни. Как и побывать на плоскогорье Декана с точно такой же целью, но уже ради цветных алмазов, которым, как оказалось, просто нет цены. Впрочем, рубинов и сапфиров хватало и в Индии, а эти камни, если они были парными и говорящими, имели ничуть не меньшую ценность.
Глава 15
Ментальная атака в долине Эльбурса
Свой очень странный город, больше всего смахивающий на Венецию, князь Алексей, совсем ещё молодой даргтан из семьи могучих даргтанов, построил в устье реки Корун, треугольным мысом выдвигающимся в Персидский залив и относящимся к эстуарию Евфрата. Корун горная и достаточно протяженная река, к тому же в неё впадает ещё несколько рек, а горы Загрос, через ущелья которых они текли, обладают большими запасами полезных ископаемых. Поэтому, вдобавок к тому, что алексийградцы добывали нефть и в их городе имелась хорошо развитая химическая промышленность, они ещё и были металлургами и машиностроителями. Ну, а поскольку земли окрест славились своим плодородием, субтропический климат позволял выращивать растения круглый год, а с водой проблем они не испытывали, то их плантации раскинулись на десятки километров. Алексийградцы прослыли ещё и знатными земледельцами, а потому поставляли на север огромное количество овощей и фруктов, хотя город стоял на берегу Коруна менее четырёх лет. Земли эти были населены туаладами, а потому и были названы Туаладией. Всего на просторах Древней Месопотамии от Пальмиры до Нижней Туаладии, люди построили двадцать один город, но жители пяти из них, стоявших непосредственно в обширном эстуарии Евфрата, словили от князя Алексея весьма серьёзный бзик, очень смахивающий на массовое помешательство в рассудке.
Лёха Тур был одним из лучших учеников князя Олега Зверовода и если тот всего лишь уплыл в Дмитроград с мыслями о Стеллеровой корове, то его ученик пошел много дальше. Этот парень, которому тогда не было двадцати пяти лет, немедленно, пулей метнулся в Дмитроград и буквально вырвал у авиастроителей три первых, действительно больших летающих лодки и перегнал их свой город. Пока его ведлы-мастера готовили самолёты к длительному полёту, а пилоты набирались лётного мастерства, он поставил перед жителями своего города и четырёх окрестных весьма непростую задачу – заставить топинамбур расти в воде, словно камыш или тростник, только быстрее. Помимо этого он также велел прорыть по всем заболоченным берегам множество широких и достаточно глубоких проток. Не стоит даже говорить, что такими протоками весь Алексийград был разбит на отдельные земельные участки с виллами на одну семью. Хотя основным видом транспорта в этом большом городе были катера и моторные лодки, плавающие по протокам сорокаметровой ширины, все семейные островки соединялись ещё и высокими, двухэтажными акведуками с отличными шоссе, проложенными поверху. Два острова напротив города, постигла та же самая участь. Их тоже поделили на семейные наделы протоками.
Ведлы-агрономы со своей задачей справились быстро, приученный ими к солоноватой воде эстуария топинамбур разросся очень быстро, забив всю остальную аналогичную растительность. Так что через полтора года над всеми протоками из воды поднялся на шести, восьмиметровую высоту речной топинамбур. Странно, но не смотря на солоноватую воду, его клубни сделались намного крупнее, до пяти килограммов весом, и ещё слаще, вдвое превышая по количеству инулина наземный топинамбур. Ну, а когда Лёха Тур увидел, что кормовая база за полтора года сделалась достаточно мощной, то вместе с пилотами направился в охотничью экспедицию на Дальний Восток. Стеллерова корова водилась там от острова Парамушир вдоль восточного побережья Камчатки до Командорских островов и встречалась даже вокруг доброй половины Алеутских островов. Алексей отбирал молодых животных, сильных и здоровых самцов и самок длиной в семь, восемь метров и весом в три тонны. По четыре беременных самки и одному самцу на каждый борт. Вскоре, после шестнадцати часов полёта, все три летающие лодки приводнились возле главной набережной и этих морских животных выпустили на волю. Разумеется, ведлы-животноводы уже подружились с ними. Тёплая, солоноватая вода пришлась морским коровам по нраву, а сочный топинамбур по вкусу и те, поплыв вслед за своими поводырями, принялись поедать его стебли с огромным аппетитом.
Жители всех пяти городов, заразившиеся этой идеей, ликовали. Прошло всего каких-то два с половиной года и Стеллеровых коров развелось в эстуарии так много, что каждая семья в пяти городах имела по большому, уходящему в воду наклонно, каменному лежбищу и держала до дюжины и больше этих животных. Речные коровы, так любящие ласку и массаж босыми пятками, без малейшего возражения позволяли себя доить. Поскольку Стеллеровых коров привозили уже беременными, многих с малышами, то уже через очень скоро люди узнали, каково на вкус их молоко, а через два года смогли отведать мяса молодых самцов, но их было безболезненно забито всего пять штук, после чего князь Алексей приказал всем жителям своего большого князя надолго забыть об этом деликатесе на долгие годы и с ним согласились. Какой смысл забивать на мясо семиметровой длины животное весом менее трёх тонн, когда можно дождаться, когда оно вырастет до двенадцати метров и наберёт вес в пять, шесть тонн? Впрочем, ждать было недолго, ведь речные коровы ели очень много и быстро росли. Зато все воочию убедились, что сало морской коровы не протухает даже без соли на самой сильной жаре и за два месяца и оно имеет превосходный вкус даже в сыром виде, как и не портится мясо, вкуснее которого, кажется, нет уже больше ничего. Поэтому животноводы обходились пока что одним только молоком Стеллеровой коровы, но оно имело такой превосходный вкус и из него мало того, что сбивалось великолепное масло, так ещё получался изумительный по вкусу сыр.
Именно поэтому Митяй и направился в Алексиевск. Ему очень хотелось попробовать, что же это за чудо такое, карбонат из мяса Стеллеровой коровы. Про целебные свойства её молока он уже знал и пробовал его на вкус. Хотя Лёха и умолял его погостить с семьёй несколько недель в его дворце, он задержался всего на три дня и вскоре, оставив экипаж «Виктории» и команду ведлов-исследователей в Алексиевске готовиться к долгому путешествию, посадил всё своё семейство на самолёт и повёз домой. Летел он через территорию Ирана сначала курсом на высочайшую вершину хребта Эльборус – вулкан Демавенд. Трижды облетев его по кругу и запечатлев на память, он повернул на запад, пролетел над тем местом, где в его время находился Тегеран и через высокогорное ущелье полетел к Каспийскому морю. Погода стояла просто замечательной, на всём пространстве от Дона до Аравии на небе не было ни единого облачка, в общем лети себе и посвистывай. Правда, когда Митяй пролетал через Тегеранский коридор, на него, вдруг, на несколько минут нахлынуло что-то непонятное. Мысли в голове замелькали с нечеловеческой быстротой и он не то что бы вырубился, а просто почувствовал, что его несёт куда-то какой-то непонятный поток. Однако, при этом он испытывал не страх, а какую-то эйфорию, но всё же испугался этого неожиданного ощущения то ли всемогущества, то ли ещё чего-то подобного, но оно быстро исчезло и течение мыслей пришло в прежнее неспешное состояние.
