Андрей Посняков - Император
– О чем задумались, ваше императорское величество? – хрюкнул носом Фридрих, давно уже пытавшийся выпить с князем на брудершафт.
– О девчонках, – не скрывая, признался князь.
Бранденбургский маркграф обрадовался:
– О! Да мы их сейчас позовем! Я тут одну корчму знаю…
– Да я не про тех девчонок, – отмахнулся новоявленный император. – В смысле, не про то, про что ты подумал… Подумал, подумал, ведь так?
– О, как вы проницательны, ваше…
– Да брось ты, Фриц, будь проще – и люди к тебе потянутся. Мы разве не на «ты» с тобой?
– Вроде нет.
– Так давай выпьем… чтоб на «ты».
– С превеликой охотой и радостью! – поднимая кубок, радостно завопил маркграф.
Выпив и облобызав новоиспеченного «братца», Вожников сплюнул на пол и осоловело – пили-то уже часов шесть подряд – оглядел стол:
– Чего-то я не понял – а где весь народ-то?
– Гус пиво больше любит, а тут вино, – рассеянно пояснил Гогенцоллерн. – Святоши наши еще раньше него ушли – мол, так пьянствовать церковным особам неуместно.
– Что, совсем не пьют, что ли? – Князь удивленно моргнул и подставил слуге опустевший кубок.
Маркграф ухмыльнулся и махнул рукой:
– Да хлещут, как лошади, только тебя вот покуда стесняются.
– Это они зря.
– Вот и я говорю – зря. Выпьем?
– Да уж, смотреть не будем. За нас! Слышь, Фриц… Такое дело. Ты ведь у нас теперь бранденбуржец. С пиратами ганзейцам поможешь, ежели что?
– Ха! – треснув кубком о стол, раскатисто захохотал Фридрих. – Да ганзейцы сами пираты!
– Раньше – да, а сейчас – нет, – Вожников наставительно помахал серебряной двузубой вилкой. – Невыгодно им это теперь. Торговля – выгодней. Так поможешь?
– Угу.
– А я с Ливонии навалюсь. Мы от этих пиратов только мокрое место оставим!
Все получилось, и даже более того! Все, задуманное князем, его мудрой супругой и новгородским владыкой Симеоном, осуществилось быстро и относительно малой кровью. В Чехии и многих германских землях возникла новая церковь, король Вацлав – мужчина пусть не особо решительный, но не вовсе глупый, – возбужденный азартом деления монастырских земель, под радостный гул сильно ограничил барщину да и все права феодалов, опираясь ныне не только на бюргеров, но и на зажиточных крестьян. Профессор Гус возглавил сейм, в который – малой фракцией – вошла и часть таборитов, социальная база которых таяла на глазах. Прекратились крестовые походы, многие крестьяне, бросив войско радикалов, разбрелись по своим домам, и лишь наиболее упертые, бешеные гуситы еще палили панские замки по дальним окраинам. Впрочем, их действия большинство чехов уже считали обычным разбоем, а не борьбой за лучшую жизнь. Ян Жижка подхватил какую-то хворь, Прокопу Большому предложили паству и церковь где-то близ Будейовиц – думал бывший священник недолго и согласился с радостью. Все казалось прекрасным… Казалось…
Князь в развевающемся красном плаще стоял на развилке, и бурный ветер трепал его шевелюру, гнул к земле высокую траву, вербы и клены, гнал по низкому осеннему небу плотные серые облака. Здесь, у мрачного, покрытого густым еловым лесом холма, дорога разделялась надвое. Одна уходила на север, к Гливице и дальше, на Краков, другая сворачивала на юг, в венгерскую пушту.
Егор возвращался домой в сопровождении небольшой дружины – войско пришлось оставить в империи, помочь бранденбургскому курфюрсту Фрицу, да присмотреть за Сигизмундом – вдруг да объявится? Маловероятно, конечно – у бывшего императора нынче хватало дел и в Венгрии, – но все могло быть, так что лучше уж перестраховаться.
Ливонский курфюрст и новоиспеченный правитель Священной Римской империи князь Егор задумчиво смотрел на север, где на лесной дорожке, идущей по склону холма, появился скачущий во весь опор всадник на хрипящей лошади, покатые бока которой уже исходили пеной.
– Князь! – Спешившись, всадник звякнул кольчугой, пробитой во многих местах, и, обернувшись, показал рукой: – Там войско, князь! Больше, чем наше, куда больше.
– Вот как? Войско? – Вожников скривил губы. – И чье же?
– Рыцари!
– Так ведь и я нынче курфюрст! Мало того – император.
– Княже, мои соглядатаи предупредили – это по твою душу. Прошу тебя, верь!
– Поедем на юг, – предложил воевода. – Вдоль Вислы-реки, через пушту, а затем повернем. К чему лишний риск?
– Пусть так, – сказал, подумав, Егор и поворотил коня. – Други мои, едем югом.
Обогнув широкий, подернутый сероватой зыбью разлив, императорская дружина форсировала вброд Вислу и выбралась на пологий холм, поросший пожухлой осенней травой…
На холме дожидались враги! И было их великое множество. Рыцари в тускло сверкающих латах, венгерские гусары в разноцветных ментиках и гусиных перьях, шотландские наемники в голубых шапках, кнехты… и пушки, пушки, пушки! Выставленные вперед войска орудия – малокалиберные гаковницы, тарасницы средних размеров, кулеврины и «великие пушки» злобно щерились жерлами, а пушкари уже держали наготове дымящиеся фитили, ожидая лишь приказа.
И такой приказ последовал: невысокого росточка хмырь в желтой, расшитой черными имперскими орлами мантии, торжествующе ухмыляясь, взмахнул рукой…
Изрыгая пламя и дым, послушно рявкнули пушки…
– Ложи-и-ись! – спрыгивая с коня, закричал князь…
…уже не чувствуя, как куски разящего свинца, пробив латы, достали сердце…
– Господи, боже ж ты мой! – Проснувшись в холодном поту, Егор схватился за грудь. – И привидится же… Впрочем, это хорошо, что привиделось.
В мутно-сером небе уже брезжили алые потуги рассвета, моросил дождь, впрочем, поднялся ветер, и сквозь разорванные облака уже кое-где голубело небо. Так что можно было надеяться…
Трубач проиграл подъем, и верная дружина, свернув шатры, потянулась за своим князем. Долгое время дорога шла лесом, затем, зигзагами спустившись с холма, потянулась широким лугом, стернею, потом вновь забралась на холм… и разделилась надвое.
– Там, на севере, Гливице и Краков, – пояснил проводник, молодой веснушчатый парень из местных крестьян. – А на юге – Венгрия.
– А Висла где? – сквозь зубы спросил Егор.
– Тут, недалече.
Покусывая губу, князь подозвал воеводу, крепкого, уверенного в себе мужичка из бывших ватажников Никиту Купи Веник. Бывший разбойник и один из самых верных друзей Егора, Никита нынче исполнял важную должность в Новгороде, заодно и приглядывая за Заозерьем по личной просьбе княгини Елены.
– Что разведчики? Еще не появились?
Сдвинув на затылок шелом, воевода подогнал коня, остановился рядом с князем:
– Должны бы объявиться уже… Да вон они скачут!
На этот раз, не как во сне, всадников было двое. Один гнал коня с севера, другой – с юга. За тем, что скакал с севера, спотыкаясь, бежал привязанный на аркане пленник – молодой босоногий кнехт. Оба витязя подъехали одновременно, одновременно спешились…
– Ну? – грозно нахмурился князь. – Вижу, новости у вас невеселые. Говори ты! – Он махнул рукой тому, что прискакал с юга.
– Беда, княже! Войско, с пушками. Не столь велико, одначе числом вдесятеро против нас будет. Ведет его сам король Жигимонт!
– Угу, Жигимонт, – задумчиво покивал Вожников. – Сигизмунд, значит. Ну вот и встретились… хотя чего мне с этим отщепенцем встречаться? Воинов своих верных зазря под пушками положить? Что с севера?
– Тоже войско, князь! – звякнув кольчугой, поклонился воин. – Рыцари! Их примерно столько же – вдесятеро больше нашего.
– Я вижу, у тебя пленник. Послушаем, что он скажет. Эй! – Егор сурово взглянул на кнехта и перешел на немецкую речь: – Ничего не бойся и говори! Ты знаешь, кто я?
– Н-нет… – Он вовсе не выглядел таким уж запуганным, этот молодой, лет шестнадцати, кнехт с холодными глазами убийцы.
Юное лицо с белесым шрамом на лбу, спутанные, падающие на лоб волосы… и взгляд молодого голодного волка!
Князь скосил глаза:
– Он что босиком-то?
– Так почти у шатра взял, – довольно щурясь, доложил дружинник.
– Молодец! – похвалив воина, князь приосанился и вновь повернулся к пленному: – Я – курфюрст Ливонии и повелитель всех имперских земель… к тому – еще и русский великий князь, эрцгерцог. Как смел ты воевать против меня, червь?
Услыхав такое, кнехт почему-то сразу поверил княжьим словам, видать, что-то подобное слышал, а вот теперь и увидел воочию самого грозного венценосца!
– О, благородный господин, ваше величество, я лишь военный слуга и делаю то, что прикажет мне мой господин… и наш командир.
– А кто ваш командир?
– Все зовут его Голландец.
Князь аж в ладоши хлопнул:
– Оп-па! Голландец? Не старый ли мой это дружок? Он что же, имперский рыцарь, барон?
– О, нет, просто наемник. Король Зигмунд так и не дал ему титула. Может быть, не успел…
