Сухой закон (СИ) - Дорохов Михаил Анатольевич

— Что вы хотели от меня? Сейчас я занят.

— Понимаю. Я в курсе вашей проблемы, — незнакомец улыбнулся, однако его глаза, наоборот, стали серьёзнее, — Но я повторюсь, говорить я буду только с вами. И меня незачем опасаться. Ваш охранник может обыскать меня. При мне нет никакого оружия.

Я кивнул Молотову. Степан быстро и сноровисто обыскал мужчину. А затем покачал головой, мол, чисто.

— Степан, подожди внутри. Далеко не уходи.

Казак молча развернулся и, бросив, цепкий взгляд на гостя, скрылся за дверью.

— Предупреждаю, если вы сделаете лишнее движение, я застрелю вас, — сухо произнёс я.

— Я не сомневаюсь в этом, Алексей Иванович. Но тогда вы не узнаете, где находится Гэрри Томпсон, — осклабился незнакомец.

Я несколько секунд пристально смотрел на него, а затем ответил:

— Как вас зовут?

— Зовите меня Фрол. Так указано в моих документах и здесь меня знают под этим именем.

— Хорошо, Фрол. Вы же пришли сюда не для того, чтобы просто так сказать — где ирландцы? Что вы хотите от меня?

— Мне нужно, чтобы вы достали деньги, которые хранил ваш отец. А я, в свою очередь, расскажу вам, где вы можете найти Томпсона.

— У меня нет никаких денег, оставшихся от отца… — даже раздражённо ответил я.

— Нам об этом прекрасно известно, — усмехнулся Фрол.

— Кому это нам?

— Скажем так, сочувствующим персонам. Мы стараемся не пересекаться, с людьми вашего… кхм… пошиба. Торговцами алкоголем и прочее. Но мы помогаем нашей Родине в строительстве новых устоев.

Я удивлённо поглядел на Фрола, как будто впервые его увидел. Вот так раз.

— И что же «красному подполью» от меня нужно?

— Помочь вернуть деньги, собранные для нашего дела, — ничуть не смутившись, ответил Фрол.

— Вы понимаете, что там, — я показал большим пальцем за спину в сторону дома, — Сидят люди, которые были вынуждены бежать от большевиков за океан.

— А почему вы не говорите в том же ключе про себя? — тут же ухватился за мои слова ночной посетитель.

Молодец, подловил…

— Это само собою разумеется, — пожал плечами я, выходя из ситуации, — Мой отец тоже был вынужден переехать сюда.

— Но ваш отец никогда не вникал в политику! — вот тут впервые глаза Фрола стали жёстче, и я сразу это заметил, сделав вывод.

Фанатик. Фанатик — это хуже всего. Нет, я ничего не имею против советской власти как историк. Каждая эпоха имеет свои плюсы и свои минусы. И всегда каждый новый строй будет иметь своих идейных «рыцарей плаща и шпаги».

А Фрол продолжал:

— Вынужденное переселение не приблизило его к политике. В принципе, он мог оставаться на Родине…

— Ну да, и взяли бы его как кулака… — горько усмехнулся я, выделив последнее слово.

Фрол удивлённо посмотрел на меня. А я добавил:

— Да-да, отец мой политикой не интересовался, но жизнь пожил, и что к чему идёт — понимал. А я читаю газеты. Уж поверьте! Судя по тому, что там печатают, он был прав. У нас было большое хозяйство дома.

— Что ж. Понимаю вас. В любом случае, ваш отец согласился хранить деньги у себя и передать курьеру.

— Зачем?

— Чтобы мы помогли ему разобраться с долгом.

— А как об этом узнали ирландцы?

— Вы задаёте очень много вопросов.

— Если мы будем с вами «работать», то я должен знать полную картину.

— Поверьте, полную картину нашего дела Вы никогда не узнаете. Скажу лишь следующее. Деньги помогал «собирать» Горский. За процент. Мы думаем, что он сам хотел слить информацию о тайнике Томпсону и поделить с ним всю сумму. В этом городе грядёт война преступников. Скоро в силу вступит Сухой закон. По нашим источникам, Горский хотел объединить силы с ирландцами. В одиночку ни они, ни он не выстоят против итальянцев и евреев. Он думал, что мы не догадаемся или не сможем доказать это. И хотел «соскочить», отрицая причастность. Мол, свою часть сделки он выполнил. Вот вы и поможете нам с этим делом.

— Но ирландцы сами не знают — где деньги!

— Не совсем так. Они, скорее всего, у них же. Мы думаем, что убийцы вашего отца забрали их. И теперь скрывают это от своего главаря, Томпсона. В любом случае, курьер был свидетелем, как они зашли внутрь лавки вашего отца. Они, к сожалению, успели первыми. После их ухода он проник в дом, когда пожар уже начинался. И ничего не нашёл в тайнике.

— И не спас моего отца?

— Он был уже мёртв к тому времени. Его пытали и застрелили.

— Почему вы сами не заберёте деньги?

— Зачем? — улыбнулся Фрол, — Для этого придётся подвергать риску обнаружения наших людей. Вдруг что-то пойдёт не так. И заставить ирландцев искать нас. Вы же не думаете, что воров оставили бы в живых? Воры должны быть наказаны. А деньги — возвращены нам. Мы рассматривали открытое нападение на Томпсона как крайний вариант. А тут подвернулись вы. Вам нужна информация, и срочно. Нам нужны наши деньги. Банда Томпсона стала проблемой. Здесь они нам мешают. А с Горским ещё придётся разбираться. Мы уверены, что пока было неизвестно — у кого деньги, он думал, что их взяли ирландцы и не стали соблюдать договор. В свою очередь те могли тоже подозревать Горского. Так что я думаю, вы с ним столкнётесь. Он же тоже сложит два и два по поводу вашего внезапного обогащения. Я уверен в этом на все сто процентов. Видите, это наш жест доброй воли — вы предупреждены. Нам выгоднее работать с вами, чем с ним.

— А что мешает мне прямо сейчас сдать вас в полицию? Вас посадят в тюрьму. Или вышлют. Но скорее всего, первое.

— Ну, вы же не сможете сначала пытать меня, чтобы узнать о месте, где сегодня будет Томпсон? А потом сдать детективам. У полиции возникнут вопросы к вам, — тихонько и едко засмеялся Фрол, — Тем более, я просто курьер. Организация будет жить и без меня… Ну и вдобавок информация о вашем бизнесе и деятельности тут же попадёт в полицию. Уж мы постараемся. А дальше… Акт Волстеда заработает, Сухой закон начнётся. И все, что вы сделали — развалится. Поверьте, если вы начнёте прятать и переносить свой бизнес — наша организация узнает об этом. Мы приглядываем за вами уже несколько недель. Даже если вы решите пожертвовать ради бизнеса своей девушкой — Алевтиной, то вам всё равно выбирать: или работать с нами и покончить с ирландцами Томпсона быстро, или затяжная уличная война…

— Гэрри Томпсон как-то связан с Чикаго? — допытывался я у большевика-шпиона.

— Вы думаете в правильном направлении, Алексей, — усмехнулся Фрол, — Скажу так. Долгие разборки точно спровоцируют приезд сюда людей из Чикаго. И тогда вам будет уже оч-чень тяжело…

Я нахмурился. Действительно. Сдам его просто так — не узнаю, где ирландцы, и не узнаю где Аля. Выбью из него информацию — у полиции натурально возникнут вопросы. А бизнес и все чего добились — придётся сворачивать, иначе меня арестуют в январе за бутлегерство в особо крупных размерах.

— Не волнуйтесь, — мягко произнёс Фрол, — Мы не будем злоупотреблять вашими возможностями и временем. И в следующий раз обратимся нескоро. Если вообще обратимся… Мы осторожны. Меня вы вряд ли ещё увидите. Если вы будете нужны, то с вами свяжется уже другой человек. И сотрудничество с нами, как видите, может быть выгодным…

Сказал он это мягко, а смотрел, как будто удавку затягивал. Ну-ну…

Я думал с минуту. Фрол молча стоял рядом, засунув руки в карманы пальто и осматривая двор.

— Кто убил моего отца? — наконец, ответил я.

— Вы согласны с нами работать?

— Если бы не был согласен, не задавал бы сейчас этого вопроса.

— Что ж. Приму ответ за «да». Убийцами были Пит МакКарри и ещё один его подручный.

— Дэнни «Пёс»?

— Нет. Курьер не видел его тогда среди убийц.

Интересно кино получается. Долговязый Пит, похоже, решил кинуть и своего двоюродного брата Гэрри Томпсона, и вечно таскающегося за ним кузена-отморозка. Смело.

— Найдёте их, найдёте и деньги, — пояснил Фрол.

— А Алевтина? — спросил я.

— Этого мы не знаем. Вам придётся «спросить» у ирландцев об этом самостоятельно.