Максим Шейко - Мир за гранью войны
— Как это может повлиять на наши планы? — Гитлер выпалил это быстро, чересчур быстро. Но Манштейн был начеку.
— Никак, мой фюрер. Войскам 1-й и 4-й танковых и 6-й полевой армий понадобится еще неделя на ликвидацию остатков вражеских войск в междуречье Дона и Донца. Затем еще несколько дней уйдет на перегруппировку и пополнение запасов. За это же время наши передовые отряды и авиаразведка окончательно установят конфигурацию нового фронта русских. 20 июня группа армий будет готова перейти в новое наступление.
— А если резервные армии русских перейдут в наступление в момент перегруппировки наших сил?
— Это исключено. Советские части только начали выдвижение в район Дона. Их маршруты пролегают по открытым степным пространствам и полностью контролируются нашей авиацией. — Рихтгоффен молча кивнул, подтверждая слова Манштейна, а Геринг воинственно выпятил грудь. Вернее попытался, так как пузо все равно оказалось далеко впереди. — Противнику потребуется не менее двух недель для сосредоточения всех своих войск и даже тогда наши войска будут иметь численное превосходство. А до тех пор наши передовые части из XLVII и XL танковых корпусов вполне в состоянии сдержать вражеские атаки, если они последуют.
Гитлер несколько успокоился. По крайней мере прекратил таращиться на стоящего у карты Манштейна и уставился в угол, где притаился незаметный как тень адъютант. Манштейн же, пользуясь случаем, заливался соловьем:
— План группы армий предусматривает двойной охватывающий удар в общем направлении на Сталинград. Первый удар нанесет 1-я танковая армия Гота из района Боковской через Клетскую. Второй — 4-я танковая армия Гепнера из района Николаевская — Цимлянская. 6-я полевая армия фон Клейста тем временем развернется на среднем Дону, прикрыв растянутый левый фланг ударной группировки.
Планом предусмотрено сосредоточение основных сил 4-й танковой армии на восточном берегу Дона и последующий удар на Котельниковский и далее вдоль дороги Тихорецк-Сталинград. При этом открытый южный фланг ударной группировки будет частично прикрыт рекой Сал. С этой целью LVII танковым корпусом уже сейчас создан оперативный плацдарм в районе Николаевской. В дальнейшем этот плацдарм может быть использован также для развертывания войск группы армий "Южная Украина" против северокавказской группировки противника… — Чувствовалось, что Эрих фон может продолжать в таком духе еще долго, превознося свои заслуги и предусмотрительность под завистливым взглядом Гальдера, недовольно кривившего губы, стоя в стороне. Но тут фюрер вновь вынырнул из своих мечтаний и перебил командующего очередным вопросом:
— Манштейн, вы сможете взять Сталинград и перерезать волжский транспортный путь, несмотря на русские резервы?
— Несомненно, мой фюрер! То, что советское командование выдвигает свои войска на запад, вместо того, чтобы концентрировать их вокруг города, даже облегчит нам задачу. Мы сможем в полной мере воспользоваться нашим преимуществом в подвижности и разгромить их, в полевом сражении, не втягиваясь в затяжные городские бои. Я полагаю, что основная часть операции может быть завершена к середине июля, после чего появится возможность, в соответствии с изначальным планом, приступить к наступлению на Кавказ.
— Отлично! — Гитлер даже прихлопнул ладонью по столу, демонстрируя, что вопрос закрыт. — Как складывается обстановка на остальных участках? Положение стабильно?
Гальдер поспешил вновь выдвинуться на первый план.
— Да, мой фюрер. На фронте группы армий "Север" активности противника не отмечено. На фронте группы армий "Центр" продолжается подготовка противника к наступлению на ряде направлений на участках 9-й и 4-й полевых и 3-й танковой армий. Даже не смотря на успешную деблокаду гарнизона Калинина и окончательный разгром, окруженной в марте 39-й армии русских, этот сектор фронта остается наиболее проблемным. В настоящий момент заканчивается подготовка к операции "Вирбельвинд" — ликвидации вражеского выступа западнее Калинина. Наши войска накапливают необходимые для проведения операции запасы и активно пополняются поступающим маршевым пополнением. Фельдмаршал фон Бок надеется упредить советское командование и ликвидировать выступ до перехода русских в новое наступление — это существенно облегчит отражение последующих атак неприятеля.
Гитлер порывисто встал и прошелся вдоль стола, энергично размахивая руками в своей обычной манере — явный признак нервного возбуждения. Нарочито спокойная речь Гальдера видимо не соответствовала его сегодняшнему настроению.
— Мужество наших солдат достойно восхищения! Героизм группы "Центр" сковывает огромные силы русских и позволяет нам спокойно вести операции на юге, без оглядки на московский сектор. Такое самопожертвование должно быть достойно поощрено! Кейтель! Как продвигаются дела в награждении войск специальными знаками за зимние бои?
Начальник ОКВ — верховного штаба вооруженных сил, который злые языки из ОКХ (ветераны еще старого "прусского" генштаба) ехидно называли личным штабом Гитлера, встрепенулся.
— В настоящее время уже вручено свыше 100 000 медалей "За зимнюю кампанию на Восточном фронте", мой фюрер. Вручение этой награды продолжается. К концу лета она должна быть вручена всем участникам зимних боев. Также начато производство "Калининского щита", в соответствии с ранее утвержденным эскизом. Данная награда, созданная по аналогии с "Нарвикским щитом" предназначена для участников обороны Калинина, в том числе и для летчиков и наземного персонала Люфтваффе, которые были задействованы в поддержке или снабжении наземных войск в районе котла. Первые награждения планируется осуществить уже в июле.
— Отлично! Я сам вручу первые награды. Подвиг, совершенный ради Фатерлянда, не должен быть забыт!
Манштейн! Начинайте подготовку к наступлению на Сталинград немедленно. Кровь, проливаемая нашими солдатами в подмосковных лесах, должна окупиться сторицей победами на юге. Новая директива, утверждающая порядок действий в малой излучине, будет готова в течении трех дней.
Манштейн окинул Гальдера победным взглядом — победа в их маленьком противостоянии вновь осталась за ним.
* * *
А у Ганса были свои победы и свои маленькие радости, главной из которых стал приезд полевой кухни, которая в период затишья, наступившего после ликвидации миллеровского котла, все же догнала 3-ю противотанковую роту, несколько дней метавшуюся с одного участка фронта на другой. Под внимательным взглядом Нойнера, возглавлявшего выстроившуюся очередь, толстый основательный повар, стоящий на раздаче, насыпал в котелок Ганса щедрую порцию густого рисового супа с мясом, затем недрогнувшей рукой вывалил туда же черпак второго — тушеной фасоли с салом. После этого помощник повара наделил его хлебом со смальцем и кружкой кофе (натуральный бразильский, а не какой-то там эрзац!) обильно сдобренного сгущенкой — опоздавший завтрак. Всё, можно лопать! Чем Ганс и занялся в тенечке от борта "KiTi", попутно наблюдая, как отовариваются бойцы его роты и приглядывая за часовыми из выставленного боевого охранения. Всё вроде было нормально: солдаты с шутками и подколками разбирали жратву (некоторые гурманы при этом кооперировались по двое — один получал две порции супа, второй — фасоли, что позволяло, обмениваясь котелками, есть блюда "в чистом виде", а не в виде питательной смеси), боевое охранение нервничало, то и дело косясь на источающий соблазнительные ароматы "пищемет", но держалось, мужественно исполняя свои нелегкие обязанности в ожидании смены.
Через пару минут после начала обеда Нойнер, уже доскребавший со дна котелка остатки суповой каши, получил материальные подтверждения бдительности дозорных — один из наблюдателей крикнув "achtung!"[93] указал рукой в сторону небольшой колонны, пылящей по степи в их сторону. Тревога, впрочем, оказалась ложной — не успел еще Ганс отложить ложку и взяться за бинокль, как все тот же часовой дал отбой — свои. А еще через четверть часа Нойнер (успевший уничтожить все выданное питание и получить причитающиеся консервы, галеты и шоколад — новый сухой паек на будущее) уже приветствовал Бохмана, прибывшего со штабом дивизиона.
— Привет, Геро! С чем пожаловал?
— С новостями.
— Надеюсь хорошими? Есть, кстати, будешь? У нас тут маленький праздник — кухня приехала.
— Не, я уже. Так что приглашай в свою таратайку, а то я налегке. — Бохман кивнул на пропыленный кюбельваген, на котором приехал.
— Не вопрос! Щас только часовых сменю, пока они слюной не подавились, а ты пока располагайся. — Ганс сделал широкий жест рукой в сторону своей штабной машины и отправился отдавать распоряжения на счет смены постов. А еще через минуту Бохман, развалившись, насколько позволяло узкое сиденье, излагал Нойнеру последние новости и вытекающие из них перспективы.
