Андрей Валентинов - Несущий Свет
Он кивнул на замершего в ужасе Гастона, но Арцеулов лишь зло усмехнулся.
За дверью на них тут же надвинулись две тени.
– Быстро вы, товарищи! – агент первого разряда Гусев был, похоже, слегка разочарован. Действительно, они пробыли в доме не больше часа. За это время, показавшееся им вечностью, даже не успела смениться охрана.
– Отставить! – Арцеулов мрачно взглянул на чекиста:
– Дом – опечатать. Никого не впускать. Этого, – рука с револьвером указала на Гастона, – на Лубянку. Он убийца и шпион. Надо выбить из него все, что этот мерзавец знает…
– Так точно! – Гусев кивнул напарнику, и на запястьях Гастона защелкнулись наручники. – Все скажет, буржуй!
– Учтите, это опасный враг! Он выдает себя за француза, но французского даже не знает. Нажмите покрепче – сразу русский вспомнит!
– А второй?
Арцеулов нахмурился, и агент первого разряда понял, что сказал лишнее…
– В машину, товарищ Балаев!
Степа кивнул и шагнул вперед. Арцеулов, опередив его, сам сел за руль.
Авто рвануло с места, и через несколько минут страшный темный особняк остался далеко позади. Вокруг были оживленные улицы, в окнах домов уже зажглись огни, и случившееся казалось ночным кошмаром…
– Уходим, – резюмировал Ростислав. – Прямо по Тверской – из города. Рванем в Псков, а там – к границе. Если что, захватим другое авто…
Степа не отвечал. Слишком многое случилось за этот короткий час.
– А вы мне не все сказали, Степан! Кто такой Агасфер?
– А-а! – сообразил Степа. – Мне Колька Лунин – по секрету… Это их главный – кто-то из Совнаркома. Он все решения принимал. В общем, старшой, чердынь-калуга…
– Фамилии не знаете?
– Нет… Кто-то из стариков. Еще с Плехановым работал.
Степа отвечал, почти не думая. Что-то не так Арцеулов спешит уехать – и он прав. Беляку больше нечего здесь делать. А вот ему, Косухину…
– Ладно, кое-что мы узнали. Всей этой бандой заправляет кто-то из высшего большевистского руководства… Агасфер, значит? Уже легче… Обратили внимание: Берг его считает чуть ли не Сатаной!
– А! – отмахнулся Степа. – Тронулся, видать! Обыкновенный предатель! Ты тоже хорош: таблички всякие, амулеты…
– Нет, Степан, – Арцеулов уверено вел машину, стараясь не сбавлять скорости. Черное авто пропускали: с ВЧК в Столице привыкли считаться.
– Нет, я не свихнулся. Просто мне кажется, что эта история началась очень давно. И в табличках написано об этом. Все это неспроста: перстень, ножны, камень, – это не мистика! Это физика! Агасфер – не просто сволочь…
– Ага, он марсианин. Ладно, Слава, останови машину.
Арцеулов удивился, но все же затормозил. Они были на Тверской, неподалеку от «Националя».
– Ты вот что… – Степа помолчал и наконец решился. – Ты, Ростислав, уезжай. Я… Я останусь…
– Спятили, комиссар! – Арцеулов резко повернулся. – Уже через час они все будут знать! Я Гастона не зря в чеку спровадил: вначале они ему зубы выбьют, но потом все-таки разберутся! Машину уже ищут! Степан, мы сделали все, что могли!
– Ты – все, – кивнул Косухин. – А я – нет… Это верно, – скоро они разберутся. Но час-другой у меня есть. Пойду прямо в Главную Крепость. Там сейчас как раз совнарком должен собираться – я узнавал. Пойду к Вождю. Теперь это уже не болтовня, чердынь-калуга! Берг в Столице – это факт! Теперь Агасфера враз прикрутим! У Вождя сил хватит!
Арцеулов хотел возразить, но невольно задумался. В чем-то Степа прав. Большевистский фараон не захочет терпеть соперника, будь он даже Сатаной. Пусть Люцифер столкнется с красным Вельзевулом! Степа рассчитал верно – но все равно соваться прямо в пасть…
– Вас не пустят, – прозвучало неубедительно. Степа полез за отворот шинели и вытащил какую-то бумажку:
– Пропуск. Я даже с товарищем Горбуновым говорил – он секретарь ВЦИКа. Обещали пропустить прямо к Вождю…
Пропуск в Главную Крепость Степа получил еще вчера. Его дали без разговоров: комполка Косухина, делегата съезда, в Столице знали.
Ростислав стал мысленно перебирать все аргументы. Опасно! Но не опаснее, чем идти в Шекар-Гомп. Лысоватый большевистский фараон не даст в обиду Косухина – иначе восторжествует неведомый Агасфер. Но что-то мешало… Что там говорил комиссар Лунин? Агасфер – старый партиец, работал с Плехановым…
– Степан, а вы уверены, что не попадете прямиком к Люциферу?
– Да брось, беляк! – Степа даже не рассердился. – Скажешь еще!
– А почему? Агасфер – кто-то из высших. Он курирует армию, партию, даже науку. Его приказ – закон. Он кто-то из старших – не Бронштейн и не Зиновьев. Принцип Оккама: прямой путь – самый вероятный…
Степа долго молчал. Верить не хотелось. Не хотелось даже думать о таком, сама мысль об этом равносильна измене. Но беляк прав: прямой путь – он и есть самый вероятный…
– Тогда… Тогда я не вернусь, Слава… И ты поймешь, кто такой твой Люцифер. Все равно узнаем! Только неправда все это, зря душу травишь…
Это называлось «разведка боем». Красный командир Косухин вызывал огонь на себя…
– Нет, – покачал головой Ростислав. – Вы не пойдете. Я вам запрещаю, Степан!
– Ты чего? – Косухин нашел в себе силы улыбнуться. – Я ведь у Врангеля, чердынь-калуга, не служил! Да и по званию, считай, тебя старше…
– Ну прошу… Не имеет смысла так рисковать!
– Это для тебя не имеет. Мы ведь враги, Ростислав!
– Мы с вами? – Арцеулов даже не ожидал, что эта простая констатация так его заденет.
– Ну, не мы с тобой. Но ты ведь беляк, Слава. А я был за Коммунию, и за нее подохну. Твои друзья – против моих, вот и весь разговор!
– Нет… – они говорили на эту тему много раз, и теперь Ростислав уже знал правильный ответ. – Нас столкнули лбами! Понимаете: вас, Лунина – и меня с моими ребятами. По всей России! Нас попросту стравили!
– Ну тем более, если так… Значит, и вправду есть в чем разбираться! А говоришь – нет смысла… Ладно, пойду! Ты, это, мотай из Столицы, а то сцапают…
– Ну вот! – на этот раз заставил себя улыбнуться Арцеулов. – А вы, Степан, за кого меня принимаете? Встретимся завтра в полдень у Большого. Запасной срок – послезавтра, в такое же время… Да, возьмите перстень.
Степа покрутил в руках сверкающий белым камнем серебряный ободок.
– Не стоит. Я им и пользоваться не умею. Там он не поможет – враз с рукою оторвут. Приметное кольцо…
В чем-то Степа был прав. То, что не пускало револьверные пули и гнало прочь Венцлава, для Агасфера не будет преградой. Но все-таки…
– Может, возьмете?
– Нет, – Степа привычно поправил ремень на шинели и открыл дверцу. – Бывай, интеллигент! Увидишь Тэда – кланяйся, Ну и Наташе…
Наталье Федоровне…
– Не выдумывайте! – Ростислав постарался говорить как можно тверже. – Сами все передадите!
– Ага! – вздохнул Степа. – Точно! Наташе ничего не передавай. А Тэду
– кланяйся… Все! Пошел…
Хлопнула дверца. Арцеулов растерянно проводил глазами исчезающий в клубящемся вечернем сумраке силуэт и резко нажал на газ. На душе было муторно, словно он кого-то предал или попросту струсил…
Косухин шел быстро, хотя можно было особо не спешить. Главная Крепость была рядом, нависая черным контуром огромных зубчатых башен. У случайно уцелевшего фонаря Степан взглянул на часы: успевает. Обычно в это время в Совнаркоме начинается перерыв перед ночным заседанием… Так, пропуск, командирская книжка…
Под руки попалось удостоверение агента второго разряда Балаева. Степа чертыхнулся и разодрал его в клочья. Не хватало еще с этим соваться в Совнарком! Ну, Славка, штукарь, чердынь-калуга. А здорово он это провернул! Сами виноваты, товарищи чекисты, не ловите ворон!..
Злое веселье тут же исчезло. Все потом: он обсудит с Ростиславом то, что случилось на Арбате, поговорит с Луниным, перешлет письмо Тэду. Будет время помянуть Колю – и поплакать, если весь этот ад не высушит навсегда слезы… Потом… Сейчас – дело. Вождь примет его в перерыве. У Степы будет минут десять. Пусть даже пять, чердынь-калуга! Никаких, как говорит Славка, эмоций – факты! Берг – раз, Шекар-Гомп – два, Венцлав и 305-й, он же Особый, полк – три. Есть документы, он попросит еще раз проверить. И – об Агасфере…
Он успеет. Хватит пяти, даже трех минут. Главное – предупредить! В ЦК измена! Какая-то язва завелась в Коммуне, сволочи и нелюди собираются использовать Великую Мировую в своих паскудных интересах!
И тут болью ударило в грудь. А если?.. Принцип этого Оккама, чердынь-калуга! Нет, только не это! С именем Вождя Косухин пришел в партию, имя Вождя поднимало в атаку. Только на Него, непогрешимого и святого, оставалась надежда в охватившем страну раздоре. Нет, нет и нет! Славка ошибся, ошибся Лунин, – нет!
Косухин помотал головой, словно отгонял надоедливых мух. Не расслабляться, чердынь-калуга! Рассусоливаешь, красный командир! Что будет
– то будет, на то и разведка. А сейчас – забыть.
Пора…
