Дмитрий Дивеевский - Ось земли
Вот и вся епархия, но Владимир Дмитриевич большего не хотел и выше не рвался, тем более, что чем выше, тем опаснее. Головы «на верху» летели как листья на ветру.
Когда Воля появилась у него в кабинете, он оценил ситуацию и предложил временно поработать в библиотеке ветошкинского техникума. А с началом нового учебного года обещал зачислить ее в студенты. Он привез девушку в Ветошкино на служебной автомашине, представил директору как дочь своих друзей и договорился о ее пребывании здесь. Затем обещал регулярно наведываться и исчез.
Волю поселили в общежитие в одной комнате с тремя сверстницами, которые завершали первый год обучения. Все были из больших сел, где имелись средние школы. Говорили окая и акая одновременно. Нижегородский говор необыкновенным образом совместил в себе обе этих особенности. Правда, в городе Воле приходилось редко слышать настоящую деревенскую речь, зато здесь ее было в достатке. В техникуме учились ребята, которые приехали за знаниями из деревни и собирались в нее же вернуться, не думая стать городскими. В первый день заселения Воли в общежитие, новые подруги немного стеснялись, и было видно, что они приучены держаться скромно. В них таилась какая-то простая, но очень милая природная стеснительность. Девушки с дружескими улыбками познакомились с Волей, украдкой поглядывая на ее одежду и короткую прическу. Воля почувствовала, что они не видят в ней своего человека и не знают, как с ней обходиться, поэтому взяла инициативу в свои руки.
– Вот приехала к Вам из Нижнего. Так получилось. Сейчас пока в библиотеке поработаю, а с осени учиться буду. Меня зовут Воля Хлунова.
Одна из девушек, видимо, побойчее других, спросила:
– Воля, это по-каковски? Вроде нет у нас таких имен.
– Это меня мама так назвала. Воля означает свобода.
– Вон как. А я сразу не сообразила. Ты агрономом хочешь стать?
– Так получилось. Жизнь заставила.
– Так ведь в деревне жить придется. Там, небось, не сладко.
– Я комсомолка, трудностей не боюсь. Сейчас многие в деревню едут.
– А хочешь с нами картошкой угоститься? А то до ужина долго еще.
– Картошкой?
– Ну да. Мы ее из дома привозим и подкармливаемся. У нас чугунок есть. Мы его на кухню носим и нам повариха варит.
– От картошки я бы не отказалась.
Девушки достали из шкафа чугунок с теплой картошкой в мундире, высыпали ее в миску и стали есть, макая в солонку. Хлеба не было. Его давали только в столовой во время еды. Потом пошли гулять по селу, и Воля узнала, что прежние хозяева разбили здесь прекрасный сад, который теперь поддерживал техникум. Потом лесом спустились к речке, которая светлыми струями омывала прибрежный песок. «Хорошо здесь – подумала Воля – спокойно, красиво, чисто». Она уже начала приходить в себя от пережитого несчастья, и жизнь снова стала казаться полной смысла. Ведь впереди так много интересного и нового. Все постепенно устроится. Надо дотянуть до начала следующего учебного года, а там дело пойдет.
На следующий день она уже училась работе коллектора библиотеки, которая оказалась не такой простой, как ей представлялось раньше. В техникуме обучалось четыреста студентов и книжный фонд был немалым. Он состоял из множества разделов, в которых следовало уверенно ориентироваться. Помимо этого, в ее обязанность входило и восстановление книг, которые порой приходили в полную негодность. Девушка днями сидела в отведенном для нее уголке невидимая глазу и занималась своим делом.
Владимир Дмитриевич не забывал Волю. Техникум являлся крупнейшим учебным заведением района и партийному руководителю не с руки было обходить его стороной. Он каждую неделю посещал Ветошкино и обязательно заходил к Воле. Небольшого роста, подвижный и улыбчивый, Колосков нравился девушке, хотя разница в возрасте между ними составляла больше двадцати лет. Мужественный профиль и уверенная повадка выдавали в нем сильного человека, хозяина жизни. Всегда готовый пошутить и приласкать словом, он стал для девушки внутренней опорой в возвращении к нормальной жизни. Воля ждала его приездов и встречала с искренней радостью. Иногда Колосков подолгу задерживался в библиотеке и подробно разговаривал с ней о самых разных вещах. Воля видела в его глазах живой интерес, но была далека от мыслей о любви. Ее опыт с мужчинами ограничивался только комсомольской дружбой с одноклассниками, которая не предполагала даже поцелуев.
Прошла весна, настало лето. Воля полностью освоилась в техникуме, стала своим человеком среди обслуживающего персонала и преподавателей, хотя студенты скромную работницу книжного коллектора знали хуже. Поварихи норовили подсунуть ей лишнюю порцию нежирного казенного супа, кастелянши давали постельное белье поновей.
С наступлением июля учебный год закончился и техникум закрылся на каникулы. Студенты разъехались по домам, преподаватели разошлись в отпуска, но Воля ехать в Горький не хотела. Она осталась в техникуме и копалась в библиотеке, приводя ее в порядок. В свободное время собирала ягоды в окрестных лесах или ходила к подругам в Гагино, где крутили кинофильмы в районном клубе, а по выходным устраивали танцы. Однажды девушка случайно столкнулась на улице с Владимиром Дмитриевичем. Тот обрадовался и затащил ее к себе в гости. Познакомил с женой, Ларисой Николаевной и дочкой Зоей, симпатичной девочкой двенадцати лет. Семья была веселой и гостеприимной и Воле понравилось у Колосковых. Они отобедали борщом с пампушками а затем пошли гулять на опушку рощи, которая приветливо звенела голосами птиц на берегу Пьяны. Владимир Дмитриевич играл с Зоей в догонялки, а Воля лежала на траве закрыв глаза и думала о том, что жизнь все-таки хороша, что все налаживается, что начнется новый учебный год и она заживет как все другие студенты. Потом она стала думать о Колоскове, о его красивом профиле, о белозубой улыбке и решила, что любит его. Она не знала, какова любовь, но чувствовала, что от взгляда этого мужчины что-то сжимается в ней и заставляет сердце неспокойно биться. Воля была хорошо развита физически и на семнадцатом году своей жизни точно так же, как и мать, созрела для продолжения рода. Правда раньше никто из парней не вызывал в ней таких чувств, как Колосков. Теперь наступала какая-то особенная пора.
Вернувшись в общежитие, Воля принесла с собой воспоминания о пикнике и постоянно возвращалась к тому солнечному дню, к веселым крикам отдыхающих, к ладной фигуре Колоскова в обтягивающей спортивной майке, к его ловким и быстрым движениям, к сверканию его улыбки.
«Я влюбилась – думала она – в старика влюбилась. Ведь ему почти сорок лет. Он женат, большой начальник. Все равно, я влюбилась».
Потом события покатились с неудержимой быстротой. Владимир Дмитриевич в очередной раз заглянул в техникум, когда там практически никого не было. Воля обрадовано встретила его и хотела как всегда повести в библиотеку, но он предложил пойти искупаться на речку. Стояла июльская жара, и предложение было принято. Воля захватила самодельный ситцевый купальник и они спустились к Пьяне. Прохладная река приняла их разгоряченные тела и они долго плавали, постепенно остывая от жары. Выросшая на Волге Воля чувствовала себя как рыба в воде, и они стали играть в догонялки. Когда Владимир Дмитриевич настигал ее и хватал за плечи, все тело девушки отвечало на прикосновение непроизвольным сладостным спазмом. Воля поняла, что ее тело готовится к чему-то очень важному. Потом они вышли на берег, обтерлись полотенцами и сели рядом на казенное волино покрывало. Колосков что-то улыбчиво говорил ей, но она не слышала его. Девушка легла на спину, закрыв глаза под ярким солнечным светом и слушала свой пульс, который бился все чаще и чаще. Она пыталась ничем не выдать нараставшего в ней внутреннего волнении и растерянности. Ей уже было отчетливо ясно, что сейчас должно произойти что-то очень важное. Об этом подсказывал стук сердца и мелкая дрожь в животе. Она нисколько не удивилась, когда почувствовала руку Колоскова на своем плече. Рука нежно гладила ее, опускаясь к груди, а над лицом нависла тень его головы и, не открывая глаз, девушка ощутила его поцелуй. Поцелуй был крепким и долгим. Голова девушки закружилась, она почувствовала расслабляющую негу и не стала противиться, когда его рука расстегнула пуговички купальника. Он снял с нее купальник и стал целовать грудь. Неизвестное ранее чувство наслаждение пронизало Волю, она застонала от желания и притянула его к себе. Они слились в единое целое и пришли в себя только после того, как миновали высшую точку.
Он сел рядом, крепко обнял Волю за плечи и сказал:
