Константин Калбазов - Мы наш, мы новый…
Как-как… А как америкосы завалили Союз? Великая сила искусства. Не каждый может читать, не каждому это интересно, потому и многие листовки иллюстрированы, потому у америкосов и распространены не книги, а комиксы. По всему выходит, что у них бедное воображение и им нужно наглядно показывать, что и как, – да у них даже в комедийных сериалах смехом за кадром показывают: вот, мол, пора смеяться. Если сделать для рабочих доступным синематограф, да показать им то, что нужно… Это же зрелище, причем незабываемое. Да с этим никакие листовки не сравнятся.
– Какие по этому поводу распоряжения поступили от Звонарева и Гаврилова?
– Вот о том мне сейчас Виктор и докладывал, – прокашлявшись, продолжил Варлам. – Хотя вот на части меня режьте, не понимаю – к чему нам это все нужно? Мы, чай, не жандармское управление. Я бы уже давно спровадил этого поляка к жандармам, да только боюсь, нам это аукнется. Проще уж зачистить концы, благо майор сам о себе позаботился, да и их пропажу с нами не свяжут: чисто сработали.
– А я объясню. Если здесь начнется революция, то прольется много крови, очень много, и в нас это ударит в немалой степени. Это не война, где существует вполне реальный шанс заработать, это – революция и гражданская война, а вот в возможность заработать здесь я уже не верю, потому как сменится правительство и государственный строй, – кто знает, куда его унесет. Может, начнется, как было в свое время во Франции, когда головы рубили только за то, что ты родился дворянином или высказал симпатию по отношению к королевской семье. Я знаю, есть множество промышленников и купцов, которые дают деньги революционерам, – некоторые из боязни быть взорванными, иные из жажды перемен, так как им нравится свобода, имеющаяся в «просвещенной Европе» и Америке, вот только нет там никакой свободы, и полицейских в разы больше, чем в России, и всякие стачки и демонстрации там разгоняют без жалости и не гнушаясь использовать оружие, но они и сами не распространяются об этом, и другим не позволяют.
– Дак а почему мы-то?
– А кто, если не мы?
– Ну, есть полиция, жандармы, есть правительство, министры… Мы ведь простые дельцы.
– Лично я – сын своей Родины. Ни я, ни мои друзья и соратники не остались в стороне, и когда пришел час, встали в строй, чтобы бороться за интересы нашей страны. Ты тоже не остался, хотя и не был на фронте. Скольких шпионов с твоей помощью препроводили в застенки?.. Так что ты в этом уже участвуешь. Ладно, давай по полученным распоряжениям.
– Семен Андреевич и Сергей Владимирович направили сюда около двух десятков человек и кое-какое оборудование – уж не знаю, как они все это смогли обставить. Что-то имеется здесь, в том числе и пленки, и синематографическая оснастка. Главным у всей этой оравы – Палухин. Вот уж не думал, что станет таким важным: он, зараза, хотел и передо мной нос задрать – выше просто не могу, – причем прямо с трапа. Мне нужно то-се, пятое-десятое, у меня, мол, приоритет по вашему ведомству… Пришлось охладить.
– Надеюсь, не резко? – тут же забеспокоился Антон. Палухин ему был необходим, необходим как воздух: где он другого спеца в этой области найдет?
– Да нет. Просто сказал, чтобы он засунул свой язык в известное место, и пока я не ознакомлюсь со всеми распоряжениями… А потом уж и решим.
– Это называется «не резко»?
– Вообще-то нет.
– Ясно. Я сейчас в мой кабинет, а ты позаботься о следующем. Немедленно ко мне прибыть Ивану Гансовичу, Белозерову, тебе и Палухину. Нужна объемлющая информация о наличии синематографического оборудования. Пока все.
Цейтнот. Опять этот чертов цейтнот. Господи, да закончится ли это все когда-нибудь! Когда уже он начнет думать головой, а не одним местом? Это каким же нужно быть идиотом, чтобы поверить в то, что маленькая Япония сможет выстоять против России в затяжной войне! Да, потеряли бы русские флот – ну и что с того? Япония просто сама издохла бы, не в состоянии вести войну на истощение. Как там говорится в старой доброй поговорке: пока толстый сохнет – худой издохнет. Как-то вот так. А значит, изначально они подошли к этой проблеме не с того конца: ведь главное было – не победить в войне, а предотвратить революцию. А с этими творцами будущего нужно бороться их же методами: агитацией, обливанием помоями, вытаскиванием НУЖНОЙ ПРАВДЫ из тени, очернением, клеветой. Понадобится – террором, только тихим и неприметным: был человек – и нет человека, так чтобы и следа… не то мучеников можно наплодить выше крыши – иди борись с погибшим борцом за светлое будущее.
– Антон Сергеевич…
– Да-да, это я, Иван Петрович, собственной, так сказать, персоной.
– Но ведь…
– Как видите, жив и здоров, и давайте не будем об этом.
Главный экономист Зиберт не без удивления взирал на творящиеся с Палухиным метаморфозы: было видно, что финансист не любит быть не в курсе чего-то – кругозор у него был весьма разносторонним. Антон тут же это понял, а потому, чтобы глава банка не забивал себе голову ненужными вопросами и занимался своим делом, решил его проинформировать:
– Вот так вот, Иван Гансович, с нашей последней встречи я успел погибнуть и воскреснуть. Возродиться, так сказать, как птица феникс.
– Если вы решили, что у меня будет меньше вопросов, то ошиблись. Вопросов еще больше, – тут же встрепенулся немец.
– Хорошо, обещаю ответить на все, вот только сначала дело, а как выдастся свободная минута – то сразу. Уж до отъезда обещаю поведать вам все. Иван Петрович, к вам это не относится: у вас будет работы выше крыши, с вами мы поговорим, пока будем трястись в поезде.
– В поезде?
– Так, все, отставить разговоры. Иван Гансович, сегодня же свяжитесь с отделениями в столицах и поставьте им задачу найти просторные помещения для показа синематографа вблизи от рабочих слободок, так чтобы они могли вместить не меньше двухсот человек зрителей. Немедленно начать ремонт и оборудование, ряды должны подниматься, так чтобы задние без труда могли наблюдать происходящее на экране. Должна быть хорошая акустика, чтобы хорошо было слышно чтеца. Таких мест должно быть по два в Москве и Петербурге. Начать развешивать афиши, что с первого числа следующего месяца в данных залах в качестве рекламного показа будет крутиться бесплатный синематограф.
– Гхм… Антон Сергеевич, я понимаю, что вы хотите сбить конкуренцию, но поймите правильно: дело это совершенно новое, в бесплатных демонстрациях нет необходимости, оно и без того окажется прибыльным, а если учесть, что Ивану Петровичу удалось добиться очень больших результатов в съемке фильмов, то у концерна просто не будет конкурентов. Поверьте, я знаю, о чем говорю, так как сам человек не впечатлительный, но работы Палухина смотрю с превеликим удовольствием и по нескольку раз.
– Иван Гансович, разве я спрашивал совета, как поступить?
– Нет, но…
– Я вас понял. Но я сейчас только отдаю распоряжения и требую их неукоснительного исполнения. Четыре зала, по два в обеих столицах, и анонс о бесплатном просмотре в течение недели с первого числа. По конкретному выполнению вопросы есть?
– Откуда будет идти финансирование?
– Проблемы с финансами?
– Проблем нет, более того – мы сумели закрыть все кредиты, чтобы не переплачивать процентов, в настоящий момент мы имеем абсолютно свободные полтора миллиона рублей, которые я пока не знаю куда направить.
– Отлично. Полмиллиона сразу переводите в бюджет службы безопасности.
– Оттуда же пойдет и финансирование этой затеи?
– Все правильно.
– Антон Сергеевич, а служба безопасности-то тут при чем? Мы как бы привыкли тратить деньги, а не зарабатывать, – не на шутку разволновался Варламов, сразу почувствовавший, что для него начинается жаркая пора. А что тут скажешь, прав он.
– Потом. Все потом. Иван Гансович, если нет вопросов, то я продолжу. Иван Петрович, вам надлежит подготовить оборудование для укомплектования четырех просмотровых залов – все, что нужно, вплоть до нот. Далее нужна будет подвижная лаборатория, монтажная, одним словом – передвижная киностудия. Все нужно организовать таким образом, чтобы снимать фильмы даже в пути.
– Да как же…
– А вот так, как будто спектакль. Потребуется оборудовать несколько вагонов. Я предполагаю, что три, а еще иметь складской вагон для декораций и мастерской. Мы будем в пути двадцать дней – за это время успеем кое-что снять. Анатолий Михайлович, это полностью ложится на ваши плечи. Потребуются не просто вагоны, а большие, изготовьте их из четырехосных платформ, что используются под уголь.
– Хорошо, – спокойно кивнул директор завода.
– Как все это переделать – вот Иван Петрович, с ним и разбирайтесь, что да к чему. Только помните: время.
– Хорошо.
Как видно, Белозеров был готов к любому развитию ситуации – наверное, попривык, работая в таком странном месте. Опять же за эти годы, молодой инженер успел превратиться в зрелого рассудительного мужчину с недюжинной хваткой. Антон был вынужден признать, что, окажись этот человек в Порт-Артуре, тамошние предприятия работали бы с куда большей отдачей. Нет, Зимов вполне справлялся, но Белозеров мог дать ему сто очков вперед: повышение производительности в полтора раза – это минимум. Сегодня в Маньчжурской армии каждый десятый снаряд был концерновским, в войска уже поставлено две сотни пулеметов, уже два месяца, как заработал патронный цех, и все это под руководством Белозерова, без каких-либо понуканий со стороны учредителей концерна, благодаря его единолично принятому решению.
