Участковый: Назад в СССР 2 (СИ) - Подус Игорь

— Это Граф? — спросил я, и Воронцов часто закивал. — И как он смог сюда подобраться?

— Я не знаю — раздражённо ответил Воронцов. — Эта часть его дворца никем не исследована. В самом начале я смог пробежать по крыше, но только один раз. Все, кто совался сюда, потом, не возвращались.

Выглянув из бойницы, я смог рассмотреть покрытую зарослями стену и огромный выбитый витраж. В этот проём при желании мог заехать грузовик.

На краю образовавшегося балкона стояли двое, облачённые в военную форму советского образца, бронежилеты и каски сферы, с забралами, закрывающими лица. Один держал прожектор и сосредоточенно водил лучом по стене и башне. Второй целился вниз из пулемёта Калашникова. При этом окружавшие их отростки вели себя словно ожившие змеи и пытались отползти подальше от проёма.

Расстояние до выбитого окна, было метров тридцать, так что можно попробовать их достать из автомата. Однако я не уверен, что смогу кого-то хотя бы ранить. Свинцовые пистолетные пули ППШ- 41 это не то, что способно пробить современную защиту. К тому же у меня их осталось в рожковом магазине, только на две длинных очереди.

— Как-то немного обидно. Ведь нам осталось только спуститься вниз и можно пробовать открыть портал — проговорил стоявший рядом доктор Кац.

Посмотрев туда, куда он указывал, я увидел целую лестницу, по которой легко спуститься с крепостной стены. Теперь это всё, как и выход из башни, было под прицелом боевиков Графа.

— Не факт, что мы вообще смогли бы открыть червоточину и пробиться наружу. Ворота в арке. Если они пристёгнуты к стене, то выйти здесь не удастся.

— Антон Львович, а почему вы раньше нас не предупредили? — возмутился Кац.

— Просто не хотел лишать вас последнего призрачной надежды — ответил хранитель, и в этот момент на балкончике появилась Графиня.

Вот только выглядела она совсем не как победительница. Одежда изорвана. Правая сторона лица превращена в сплошную ссадину. Из повреждённой глазницы сочится кровь. А длинные костлявые пальцы, стоявшего позади человека, грубо сжимали изящную шею и дёргали французскую гостью как тряпичную куклу.

— А я ведь, эту французскую дуру, несколько раз предупреждал — прошипел оценивший зрелище Воронцов.

А едва он договорил, мы услышали скрипучий и необычайно мощный, чужой голос, словно прошедший через усиливающий звук ретранслятор.

— Антоша, ты меня очень сильно разочаровал — слова, произнесённые Графом, ударили по ушам, невольно вызывая нервную дрожь. При этом все отростки тьмы, находящиеся в пределе нашей видимости, конвульсивно задёргались.

— Ну всё, сейчас этот проснувшийся урод начнёт меня склонять перейти на тёмную сторону — предрёк Воронцов и оттеснил нас от бойницы.

Между тем Граф продолжал вещать.

— А я ведь считал тебя своим преемником, способным продолжить строить новое общество настоящих людей после того, как я уйду на покой. Мы должны были стать властителями сначала этого жалкого государства, а затем и всего мира. Но вместо этого ты меня предал. И произошло это в тот момент, когда должен был всецело поддержать.

Выслушав претензии Графа, Воронцов зло оскалился и принялся выкрикивать ответ в бойницу.

— Ваше превосходительство, можете так не стараться. На меня ваша чушь больше не действует. Если бы я тогда не остановили тьму, то ты утопил улицы Москвы в крови. Граф, я знаю, ты жаждал только одного, увеличить свои владения на этой стороне и дорваться до реальной власти в разваливающейся Российской империи.

— Предатель! — гневный выкрик возродившегося хозяина аномалии, заставил стены вздрогнуть. — Воронцов, я ведь чувствовал, что тебе нельзя оставлять жизнь, но в момент нашей первой встречи почему-то дал слабину.

— Это мне не надо было хвататься за появившуюся из червоточины руку и спасать сорвавшегося с катушек упыря. — Воронцова не проняло содрогание башни, и он ответил Графу достойно, недрогнувшим голосом. — Граф, признайся, ведь ты вампир и жаждешь только одного, получить всё. И ради этого ты готов принести в жертву всех своих помощников.

— Когда я получу всё, те, кто останется в живых, будут рядом со мной и станут властителями этого мира! — гневно ответил Граф.

— Не верю. Ладно я, устроил на тебя покушение, но зачем ты со своей спасительницей так поступил. Ведь если бы она не вернулась, то ты до сих пор валялся на зассаном матрасе, с наполовину снесённой взрывом головой и пускал слюни.

Стоя за плечом Воронцова, я заметил, как пальцы Графа ещё крепче обхватили женскую шею, видимо, реагируя на высказанное замечание. А затем он и вовсе приподнял графиню, заставив её встать на цыпочки.

— Она заслужила этой участи — прорычал граф и приподнял её ещё выше. — Шестьдесят три года, это слишком долгий период ожидания, для того, кто находится на краю бездонной пропасти. Всё это время я был в настоящем аду. Мог видеть всё, что происходит вокруг, но не мог на что-то повлиять. Я видел, как бывшие рабы строят это недогосударство. Видел, как приходит в упадок всё, что я строил сотни лет. Во время второй мировой у меня появлялась надежда, что орды европейских рыцарей всё это снесут, но и она не оправдалась. Однако теперь, когда я вернул своё тело, я смогу взять всё в свои руки, и используя появившиеся трещины, развалить и растереть в порошок, проклятый СССР.

Буквально выплюнув последние слова, граф встряхнул свою жертву, словно она ничего не весила, и в гневе швырнул её вниз. Графиня вскрикнула, приложилась о крепостную стену. Послышался хруст ломающихся костей, а затем её тело упало на площадку, находящуюся перед тёмным пятном.

Разумеется, всё наше внимание было приковано к этому действу. Не знаю, как я почувствовал, что это отвлекающий момент. Вместо того чтобы глазеть на едва трепыхающееся, изломанные тело, я развернулся и направил ствол автомата на лестницу, ведущую к артиллерийской галерее, нижнего яруса башни.

Очередь пуль, сбила каску с высунувшейся головы капитана Понамарёва, а затем его труп клюнул носом вперёд. Следующего я достал, когда он начал стрелять в ответ.

Мне помогло опередить противника только то, что автомат «ППШ» был банально короче автоматического карабина «СКС». Так что, когда выпущенные в меня пули грызли известняковые блоки, в десяти сантиметрах правее, мои лупили кучно по бронежилету и незащищённым местам на теле моего преемника из прошлой жизни. Его я тоже сразу опознал.

Не без удовольствия, добив опознанных врагов, контрольными очередями в голову, я спустился по лестнице в стрелковую галерею, и в этот момент, по лазу забарабанили пули, дав понять, что снаружи башни кто-то остался.

— Так вот зачем всё это представление. Граф хотел нас банально отвлечь и убрать руками своих прислужников — проговорил спустившийся за мной Воронцов.

— Выходит Граф, реально боится, что мы доберёмся до портала и откроем его — озвучил я свои догадки, и хранитель кивнул, соглашаясь.

— Вот только мы туда точно не доберёмся — проговорил вынырнувший из сумрака Кац и начал указывать то вверх, то вниз. — Теперь мы точно окружены. Сверху пулемётчик не даст нам высунуть нос из башни, а снизу следопыты графа, контролируют единственный путь отступления.

— Эх, была бы у нас пара гранат — проговорил я, и наши с Воронцовым взгляды одновременно упали на дюжину бочонков с порохом, обильно залитых жёлтым воском. — Антон Львович, ты подумал о том же? — спросил я.

Хранитель утвердительно кивнул.

— Во тьме, почти везде сухо. Однажды в одном из домов, я обнаружил заряженный мушкет, времён Петра первого и смог из него выстрелить.

Вскрыв один из бочонков, мы немного отсыпали дымного пороха и проверили его. На вес содержимое каждого бочонка, не меньше пяти килограмм. Порох был сухой и охотно вспыхнул от загоревшейся спички.

— План, так себе — изрёк доктор Кац, когда мы при помощи моих спичек и найденных в берендейках мумифицированных стрельцов, фузейных фитилей, приготовили бочонки к подрыву.

— Другого варианта у нас нет — сказал я, и в этот момент со всех сторон снова загремел голос Графа.