Спецкоманда на завтра (СИ) - Артемьев Юрий
* * *
— Я думала, что ты меня обнимешь… Поцелуешь…
— То есть, если я не сделаю никаких шагов в этом направлении, то ничего и не случится? Вот здо́рово!
— Я тебе не нравлюсь?
— Ну, почему же… Нравишься.
— Ты меня не хочешь?
— Мы же с тобой уже говорили на эту тему. Или ты хочешь добавить ещё что-то?
* * *
Я видел, что слегка обижаю её словами… А может даже и не слегка. Глаза её заблестели… Кажется сейчас опять начнутся слёзы, сопли и слюни… Но, нет… Просто развернулась и вышла с кухни… Ну, вот и хорошо… Трудно с ней… От любого тёплого слова плывёт и тает, как пломбир в жару…
А вот от мороженого я бы сейчас не отказался… Надо будет сбегать после обеда по-быстрому. Надёюсь, что поход за мороженым не окончится очередным побоищем?
Но, похоже, что поход за пломбиром немного откладывается. На кухню вернулась Алёна… Из одежды на ней остались только тапочки…
* * *
— А я смотрю, ты не сдаёшься…
— Я упрямая.
— Это и хорошо и плохо одновременно.
— Знаю.
— Ну и как тебе? Как ощущение от соединения тела и окружающей среды?
— Ничего так… Даже приятно. Не так жарко. Ветерок обдувает.
— Зимой на морозе было бы не так приятно… Хотя… Если распарившись в бане, выбежать на мороз, поваляться в сугробе или нырнуть в прорубь, то ощущения тоже обалденные.
— Ты такое делал?
— Не знаю… Наверное, ещё нет… Но не отказался бы поэкспериментировать. Чай будешь пить? Я тут сгущёнку открыл.
— Буду.
— Только подстели чего-нибудь на табуретку… Девочкам не стоит садиться голым задом где попало.
Алёна постелила полотенце и села рядом со мной.
— Тебе вообще всё равно? — спросила она меня.
— Что именно?
— Ну, то что я рядом с тобой голая сижу, например?
— Нет. Мне не всё равно… Но я умею держать себя в руках.
— Научишь меня?
— Чему?
— Держать себя в руках…
— Нет. Этому нельзя научить. Человек сам должен для себя определить и решить, в какой ситуации и когда чего ему делать…
— Поясни! — сказала она, густо наливая сгущёнки из банки на отрезанный ломоть белого хлеба.
— Не лей так много! Заляпаешься вся…
— Может, я специально хочу заляпаться сгущёнкой, чтобы ты потом меня облизывал.
— Везде?
— Что везде?
— Везде тебя облизывать надо?
— Везде… — покраснев, ответила она.
— Тогда тебе стоит позаботиться о своей интимной причёске…
— Что?
— Вот представь, что тебе надо целоваться с бородатым мужчиной…
— Фуу…
— И не просто с мужчиной, у которого небольшие усики и аккуратно подстриженная бородка, а большая мохнатая борода, даже рта, через которую не видно.
— И что мне делать?
— Следить за своей «стрижкой». Периодически подбривая лишнее и подстригая нужное.
— Но у меня… — она оглядела себя. — Пока ещё нет… Большой мохнатой бороды…
— Но ты уже на пути к ней…
— Я не смогу сама…
— Я тебе покажу как… Попробуешь, а вдруг получится…
— Может, сам меня там подстрижёшь?
— Может быть…
— Но не сегодня?
— А куда нам торопиться? Слона надо есть мелкими кусочками. Так он гораздо вкуснее. Ну, вот… На себя накапала…
Я протянул руку и подцепил пальцем бело-матовую каплю сгущёнки, упавшую ей на грудь… Грудь была совсем небольшая, ещё не сформировавшаяся как следует… Но когда я прикоснулся к ней, всё тело Алёны вздрогнула. И совсем не от испуга…
— Вот видишь… Ты не контролируешь себя…
— Но мне это… Приятно… И странно…
— Я знаю… Но давай сегодня на этом и остановимся.
— Почему?
— Я уже тебе сказал…
— Я не слон, чтобы есть меня по кусочкам… А вот ты слонёнок. Потому что хобот у тебя уже есть…
— Ну а что ты хотела? Это здоровая реакция здорового организма на визуальный раздражитель…
— Это я по твоему — визуальный раздражитель?
— Нет. Твоё голое тело. Его видят мои глаза, я чувствую его, когда касаюсь рукой. И ещё есть неуловимый запах женщины…
— От меня что, воняет чем-то?
— Ну, что ты… Нет, конечно… Сильный неприятный запах от женщины — это признак нехороших болезней… А от здорового тела исходят приятные запахи… Очень тонкие. Их почти не чувствуешь. Феромоны или что там ещё, я точно не знаю. В этом пусть разбираются химики и медики… Но эти феромоны делают одного человека притягательным для нас, а от другого отталкивают. Иди сюда!
Я посадил её к себе на колени и вдохнул запах её волос… Пахло чистотой и цветочным мылом.
— Мне твой запах не противен.
— Мне твой тоже… — сказала Алёна, закатывая глаза.
Она снова таяла от моих прикосновений. А я снова вспомнил про мороженое. Надо будет всё-таки сходить за пломбиром. После обеда.
— А теперь постарайся не расслабляться так сильно… Тыже просто таешь, как эскимо на палочке…
«Да… Нашёл сравнение…»
— Кстати… Мороженое хочешь?
— Хочу! — мечтательно закатив глаза, произнесла Алёнка. — Я всё хочу!
— Давай я схожу. А ты пока тут посуду помоешь и порядок наведёшь.
— Я тебя интересую только, как домохозяйка?
— Ну, вот видишь, уже намечается первый «семейный» скандал. Женщина хочет любви и ласки, а мужчина борща и водки.
— Ты прямо так пойдёшь за мороженым? — показала она мне пальцем на мои вздыбившиеся штаны в районе паха.
— Нет. Я пойду переоденусь.
— Я с тобой!
— Хочешь вместе со мной пойти за мороженым?
— Нет. Я буду смотреть, как ты переодеваешься. А если хочешь, могу и помочь…
— Не надо. Мне поменяли гипс на руке. Теперь я и сам могу это делать без посторонней помощи. А если хочешь пойти со мною, то тебе надо тоже что-нибудь на себя накинуть.
— Мне и так хорошо… Но я с тобой не пойду, пожалуй… Посуду лучше помыть сразу. Мухи уже разнюхали, что у нас тут есть грязные тарелки…
* * *
За мороженым я всё-таки отправился не один. Пока я со своей «клешней» управился с переодеванием, моя голая «сестричка» уже управилась с тарелками и убрала всё лишнее в холодильник.
Ей и одевать-то было почти нечего. Маечка с тонкими лямочками… Юбочка почти до колена… Босоножки — они так и называются «босоножками», потому что под них не надо надевать носочки… Но для остроты ощущений я посоветовал Алёне под юбку ничего не надевать… И она меня послушала…
— Ну и как ощущения?
— Ощущения забавные… Ветерок поддувает… А ещё…
— А ещё ты знаешь, что у тебя под юбкой ничего нет, а люди кругом об этом не догадываются…
— Да…Сперва мне было страшно, а потом я просто расслабилась… И стало гораздо легче.
— Ты почувствовала себя более свободной?
— Да.
— Нравится тебе это ощущение?
— Не знаю… Странно всё. Но, кажется, что скорее нравится…
— Я не призываю тебя ходить всё время без белья. Это немного негигиенично… Но иногда женщины носят очень открытые вещи… И при этом искренне наслаждаются тем, что на них все обращают внимание…
* * *
Далеко идти не пришлось. На перекрёстке Чкалова и Ульяновской стояла тележка с мороженым. Мы взяли по одному пломбиру в вафельном стаканчике с розочкой наверху, а брикет за сорок восемь копеек решили съесть дома вечером… Мы шли, облизывая своё мороженое, а заодно и свои пальцы, которые уже были липкими и сладкими. Наши пломбирчики до дома не дотянули. Мы их безжалостно уничтожили… А брикет мы убрали в морозилку…
* * *
Где-то без четверти шесть зазвонил телефон.
— Вы дома? — прозвучал на том конце голос Васина.
— Да. Ждём обещанного преподавателя.
— Они скоро будут. А у меня есть для тебя небольшой совет. С этим человеком не старайся умничать… Больше слушай и меньше говори. От сегодняшнего урока очень многое зависит…
