Александр Афанасьев - Сожженные мосты
План объединения с демократической Россией выгоден нам и по другой причине — мы сможем привлечь русские войска к наведению порядка в Центральной и Южной Америке, перебросить туда дополнительные силы и обеспечить наше безусловное господство в этом регионе — прежде всего за счет русских регулярных и иррегулярных воинских формирований. Среди русских имеется большое количество мужчин призывного возраста, прошедших локальные конфликты на том же Востоке и знающих, как действовать в подобной ситуации.
Итак, я предлагаю дополнительно готовить план помощи России, после установления там демократического правительства, и возможный план боевых действий против Британии, Японии и Австро-Венгрии. На первом этапе предложенного британцами плана мы считаем Российскую империю нашим общим противником и прилагаем все силы к свержению монархии. По достижении указанной цели мы разрываем достигнутые договоренности и меняем курс на сто восемьдесят градусов — демократическая Россия становится нашим естественным союзником, монархическая Великобритания — основным противником. Кстати, Ричард, ваше мнение — мы удержимся против коалиции Британии, Австро-Венгрии и Японии?
Министр задумался.
— Это вопрос очень серьезного стратегического планирования… но, в отличие от некоторых, я не сплю на оборонных брифингах. Скажу так — у нас сейчас двенадцать авианосных групп. У Британии их сейчас десять, у Австро-Венгрии — два эскортных авианосца, у Японии — целых семь. Итого получается девятнадцать против двенадцати — явное преимущество за нашими противниками, особенно на Тихом океане, в зоне действия Шестого и Седьмого флотов. Но если нам удастся склонить на свою сторону правительство демократической России — ситуация резко изменится. У русских десять ударных авианосцев, все атомные, в том числе два авианосца дальнего рубежа, самолетовместимостью как минимум в полтора раза превосходящих самый крупный наш авианосец, шесть линкоров, четыре тяжелые субмарины с крылатыми ракетами на борту, не меньше десяти атомных ракетных крейсеров. Если мы добьемся передачи этих сил под оперативное командование Тихоокеанского и Атлантического флотов — то наши адмиралы смогут оперировать двадцатью двумя авианосными группировками. Это больше, чем когда бы то ни было в новейшей истории. В этом случае ситуацию под контролем мы, безусловно, удержим.
Вице-президент рубанул рукой, как бы прерывая дальнейшую дискуссию.
— Все ясно. Позиции обозначены. Прошу голосовать. Ричард.
Министр обороны сразу утвердительно кивнул.
— За. Пошли кузены к черту!
— Дональд.
Генеральный прокурор долго молчал, но все же решился:
— Против. Старый друг лучше новых двух.
— Джек.
Советник президента по вопросам национальной безопасности долго не раздумывал. Его институт и его наработки будут востребованы как никогда.
— За.
— Пол?
— Категорически против.
— Джон?
Все смотрели на него, на Джона Уайта. При равенстве голосов решение считалось непринятым — а их было шестеро. Все зависело от него.
Он вспомнил, как ловко издевался над ним чертов британский аристократ. И принял решение…
— За.
Вице-президент удовлетворенно кивнул.
— И я тоже голосую за. Решение принято четырьмя против двух. Спасибо, джентльмены.
— Черт знает что! — выругался Пол Крейг.
— Решение принято, Пол, — жестко напомнил вице-президент, — надеюсь, тебе не надо напоминать о правилах?
— Да пошло оно все к черту!
Пол Крейг резко отодвинул стул, направился на выход. Никто и не подумал его останавливать, пусть идет.
— Дональд. Что скажешь?
Генеральный атторней Дональд Миз снял дешевые очки, протер платком красные, слезящиеся глаза.
— Ты меня знаешь, Джек, и знаешь, что я скажу. Я считаю, что это ошибка, это слишком опасно. Мы рискуем потерять британское расположение и ничего не приобрести взамен. Но мы можем приобрести в свою зону влияния страну, занимающую без малого четверть территории земного шара. Все помнят, как в двадцатые-тридцатые годы Российская империя была для североамериканских фирм едва ли не основным рынком сбыта товаров. Все помнят, как в сороковых-пятидесятых они закрылись. Если нам удастся поставить под контроль Россию — это будет самое крупное геополитическое достижение Северо-Американских Соединенных Штатов за все время своего существования. И все-таки это слишком опасно.
Вице-президент улыбнулся.
— Я уважаю твое мнение, Дональд, но…
Уайт встал со своего места, отодвинул стул, стараясь не шуметь.
— Извините, мне надо ненадолго выйти. Прихватило живот.
Вице-президент согласно кивнул.
— И все-таки я должен тебе напомнить, Дональд, что тот, кто не рискует, — тому и не достается шампанское. Геополитика — она и есть геополитика, в ней нет друзей, в ней есть интересы. За последние годы я не могу назвать ничего такого, что нам дала бы дружба с Великобританией, — зато я могу назвать как минимум одну президентскую администрацию, которую эта дружба прикончила. Не думаю, что мы теряем что-то важное и ценное для себя.
— Как знать, как знать…
— Я хочу спросить тебя не об этом. Решение принято. Мы должны сейчас действовать единым фронтом. Ты голосовал против, но решение принято — за. И я тебя хочу спросить, Дональд, — ты с нами или нет?
— С вами, Джек.
— Ты уверен?
Генеральный прокурор с честью выдержал пристальный взгляд вице-президента страны. Не каждый мог это сделать так, как сделал это он.
— Уверен.
— Вот и хорошо.
На террасу вернулся Джон Уайт, будущий министр безопасности Родины.
— Все нормально?
— Да…
Джон Уайт и настоящий глава Северо-Американских Соединенных Штатов Джек Мисли понимали друг друга не то что с полуслова — они понимали друг друга без слов. Потому-то Уайт и создавал сейчас силовое ведомство, которое сможет поставить под контроль все существующие правоохранительные структуры федерального уровня, за исключением разве что ФБР, и превзойти любое из них. Это был свой человек, человек команды и человек Мисли — этим все сказано…
Заместитель государственного секретаря САСШ Пол Уильям Крейг, смешно переваливаясь из стороны в сторону, выбежал из здания гольф-клуба, бросился на стоянку, к автомобилю. Из соображений секретности он приехал на встречу один. В кармане Крейга была карточка, и когда он приблизился к автомобилю на двадцать метров, тот поприветствовал его, мигнул фарами.
Проклятие!
Чем думают Нолан, Мисли и остальные? Какого черта?! Мы с британцами говорим на одном языке, а теперь будем воевать? А как быть тем, у кого контракты на туманном Альбионе? Все это променять на какие-то сказки про дружбу с варварами?!
Этому не бывать!
Распахнув дверь, так что та чуть не оторвалась, Крейг рухнул на просторное, обшитое кожей сиденье, с чувством выругался. Надо было что-то делать, и он знал что. Это была новая модель «Кадиллака», «ДТС лимузин», трехместный, чисто американский, передний диван был заменен на два роскошных кресла, как на европейских машинах, хотя рычаг автоматической коробки передач по-прежнему был на рулевой колонке. Зато между передними сиденьями теперь разместился роскошный, обшитый кожей подлокотник, откинешь крышку — и к твоим услугам радиотелефон. Крейг стукнул кулаком по ступице руля, чтобы хоть как-то излить переполняющие его эмоции, затем достал радиотелефон, прощелкал длинный номер, который он помнил наизусть.
— Добрый день, «Ройсевич и Лофтмен».
Ответил не женский, а мужской голос, телефон был прямым и хранился в ящике стола самого владельца «Ройсевич и Лофтмен». Это был голос Барди Лофтмена, одного из самых известных лоббистов Вашингтона, совладельца крупнейшей лоббистско-адвокатской фирмы и по совместительству — большого друга сэра Джеффри Ровена и начальника нелегальной станции Секретной разведывательной службы в Вашингтоне. Была и официальная — несколько офицеров связи, сидящих в Лэнгли.
— Это я. Надо встретиться. Как можно скорее.
Барди Лофтмен моментально все понял.
— Когда?
— Как можно скорее. У тебя.
— Хорошо. Приезжай. Я буду на месте еще как минимум два часа.
— Постараюсь в течение часа.
— Жду. До встречи.
В здании на Вашингтонской кольцевой — никто не знал, что здесь находится один из офисов «Ройсевич и Лофтман», официальный офис у них был в самом центре Вашингтона, недалеко от здания госдепартамента — Барди Лофтман, сорокалетний красавец баскетбольного роста, конфидент по меньшей мере двоих президентских администраций и один из самых влиятельных людей в Вашингтоне, нажал на кнопку на аппарате, отключая связь. Поставлено было на громкую.
— Что думаете, сэр?
