Виктор Хандурин - Предназначение. Камень Давида (СИ)
Не знаю сколько прошло времени, пока я сидела в пыли перед воротами. Наблюдениями за жизнью горожан я быстро пресытилась. Пару раз меня развлекли склоки домовитых матрон. Недалеко от меня сидел нищий и жутко раздражал заунывным нытьем. Потом он сменил место дислокации, и я вздохнула с облегчением. Еще один раз поймали какого-то воришку и утащили его куда-то. Ворота открылись только раз, выпустив совсем юного мальчика, который умчался в неизвестном мне направлении. Я почувствовала, что начинаю клевать носом, когда ворота наконец снова скрипнули открываясь, и оттуда вышел монах с новым спутником. На его спутнике был черный плащ с белым крестом. Я напрягла память, вспоминая, что это может значить. Из закоулков памяти всплыло слово- госпитальер. Ну, конечно же! Тамплиер же говорил, что госпитальеры ждут монаха. Я растерла затекшие ноги и чуть не потеряла этих двоих из виду. Они пошли направо, огибая толчею. Я догнала их и пристроилась рядом.
- Брат Элиягу, все выполнит как велено?- спрашивал монах.
- Не сомневайтесь, брат Бернард, брат Элиягу отлично знает свое дело. Нас никто не побеспокоит в его доме. И все братья придут с разных улиц и входов.
- Это очень хорошо, - похвалил монах.- Какие новости принесли караваны брата Элиягу?
Дальше они обсуждали вещи, мало касающиеся меня, и я стала терять нить понимания их слов. Мы вновь шли узкими улицами. И вновь мы встретили крестный ход, но уже с другим святым. Монах и его спутник прижались к стене, пропуская процессию. Затем снова двинулись дальше. Через некоторое время мы подошли к калитке, которая открылась на условный стук. На пороге стоял благообразный мужчина, по внешности он был евреем. На нем были достаточно богатые одежды. Но на пальце тускло блеснуло знакомый перстень со свитками, когда он закрывал калитку. Он был хранителем и не бедным человеком. Все-таки старые хранители очень отличались от нынешних, этаких суперменов. За каменной стеной оказался большой двор с обширным жилищем. Во дворе никого не было.
- Мир вам, братья,- сказал хозяин дома.
- И тебе мир, брат Элиягу,- ответил маленький монах. Брат Элиягу поклонился ему приглашающим жестом указал на дом.
- Брат Конрад и брат Жерар уже ждут. Пойду встречу брата Вернера.
Он удалился, а я с двумя братьями хранителями направилась к дому. Из-за кустов нам стала видна терраса, на которой сидели два человека. Один уже знакомый тамплиер, а второй не принадлежал ни к одному из известных мне орденов. Одежда была странной смесью европейских и восточных мотивов. Он и внешностью больше напоминал грека. Вообще был очень и очень привлекателен. Да и по возрасту моложе собравшихся.
Те, что уже ждали на террасе поднялись с подушек навстречу двоим пришедшим. Оба почтительно поклонились брату Бернарду. Тот, что был моложе, спросил монаха:
- Как добрались до Иерусалима, брат Главный Хранитель?
Ого- го, да мы коллеги! Так вот почему ему так кланялись, а меня только подозревают и допрашивают. Я слегка обиделась на нынешних хранителей.
- Благодарю вас, брат Конрад,- ответил монах.- Дорога была длинной, но привела меня сюда в конце концов, чему я несказанно рад. Святая земля дает особенные силы.
Это точно, подумалось мне. Остальные были со мной согласны совершенно. Пока тек неспешный разговор хранителей, появился еще один рыцарь, и я по белому плащу и черному кресту признала в нем тевтонца. У него было грубоватое обветренное лицо, усталый взгляд скользнул по присутствующим. Брат Вернер, пожалуй, единственный был ближе по возрасту к монаху. Он поздоровался со всеми, поклонился брату Бернарду и опустился рядом со всеми на подушки, которые устилали пол террасы. Следом за ним шел брат Элиягу. В руках его был небольшой серебренный поднос, на котором стояло пять пиал и красивый ажурный сосуд с чаем, а может еще с чем. Он поставил поднос на небольшой столик посреди террасы и вновь удалился, но ненадолго. Вскоре принес еще поднос с фруктами и какими-то яствами. Похоже, все знали, что хлебосольный хозяин сразу не уйдет и не начинали разговор. Наконец брат Элиягу поклонился, заверил остальных в том, что их никто не побеспокоит столько, сколько братьям нужно и исчез. После этого брат Бернард приступил к цели своего путешествия. Он сел, скрестив ноги по- турецки и открыл свою котомку. Он достал свиток, который развернул и положил посреди террасы. Все присутствующие приподнялись и посмотрели на свиток. Это была карта. Та самая, которую собирали Рауль и Максим, только она была целой. Никто еще не делил ее. И выглядела она, конечно, намного лучше, чем через восемьсот лет.
- Это карта к Хранилищу, братья. Хранить ее у себя я более не могу, охотники Позалербо постоянно дышат мне в спину. Камень я пока укрыл в безопасном месте. Карту я поделю между вами. Не составив все части вместе, не найти дороги. Когда придет время, за частями придет человек, это будет новый Главный Хранитель. Самому мне карта не нужна, она у меня здесь,- он указал пальцем на лоб,- и здесь,- его рука легла на грудь. Если придет другой человек, значит меня уже нет в живых. Вы узнаете его по тем знакам, которые есть у Главного Хранителя. А пока,- монах взял небольшой нож с подноса и разрезал карту на четыре части, несколько неровные.
Потом он раздал части карты братьям.
- Найдите себе приемников на случай вашей смерти, пусть они сохранят карту до появления главного хранителя. И если будет угодно Богу, Камень вернется туда, где ему должно быть.
- Аминь,-ответили все четверо и убрали свои части карты.
Потом они опять разговаривали. Я сидела рядом просто наблюдая. Про карту никто не задавал вопросов, все поняли свою задачу. И я поняла, что еще не все увидела, раз я продолжаю находиться здесь. День клонился к закату. Гости поднялись, и тут же из ниоткуда возник хозяин дома. Гости направились к своим калиткам. Я шла за братом Бернардом и госпитальером, братом Августином.
Выйдя на улицы, где все еще суетился народ, монах сказал, что пройдется немного. От предложения своего спутника сопровождать его, брат Бернард вежливо отказался, обещав скоро быть в обители. Госпитальер ушел, а мы побрели не спеша дальше. На одной из улочек монах остановился перед ямой, которую копал какой-то человек. Он минуту смотрел на то, как комья земли вылетают из ямы и вдруг наклонился и что-то поднял. Когда он разжал ладонь, на ней лежала... монетка, как две капли воды похожая на ту, которую я нашла на раскопках сегодня днем. Он повертел монету, сказав что-то на латыни и пошел дальше, поигрывая монеткой в пальцах. Мы шли еще какое-то время. Потом остановились перед очередной стеной. Брат Бернард обогнул ее, и мы вышли еще на одну площадь. Это была старая площадь, которую устилали потрескавшиеся щербатые каменные плиты. Посреди площади находился источник, заключенный в такой же израненный временем мрамор, как и плиты под нашими ногами. У стен, окружавших площадь росли редкие чахлые пальмы. Народа здесь было гораздо меньше, чем на площади перед обителью, где я ждала монаха. Несколько торговцев, пара рыцарей и несколько человек покупателей. Мы подошли к источнику и встали так, что перед нами был другой выход с площади. Монах подкинул монетку в руке, поймал, еще раз взглянул на нее и кинул в источник. Монетка звякнула, покатилась и затихла. Я поискала ее глазами, но не нашла. Еще бы, столько трещин пересекали мраморную облицовку паутиной, что наша монетка легко могла провалиться в одну из них..
- Отсюда быть началу к концу,- произнес вслух монах.- Взятое из земли вернется в землю.
Вдруг краски померкли, мир покачнулся и я, взмахнув руками схватилась за кого-то.
- Лада!- позвал Макс.
Я обвела глазами место, где стояла, это были те самые раскопки. Солнечный свет пробивался над крышами домов. Макс поддерживал меня. В его глазах был священный ужас и восхищение.
- Отсюда быть началу к концу. Взятое из земли вернется в землю,- сказала я и рухнула ему на руки...
Глава 21
Я подхватил Ладу как раз вовремя. Она без сил, упала мне на руки. Сознание возвращалось к ней, но силы совсем оставили ее. Я усадил ее, на какой то каменный выступ, и попытался спросить воды, у проходящих мимо. Вокруг было немноголюдно, но вскоре несколько человек остановились, всматриваясь, что же происходит в такой ранний час. А когда к нам подбежали два обеспокоенных полицейских , нас окружили немногочисленные любопытные.
Мне пришлось объяснить полицейским, что моей спутнице стало плохо. Возможно, пищевое отравление, а может из за обезвоживания. Во всяком случае, ей уже лучше, и мы сейчас вернемся в отель.
Полицейские не соглашались отпускать нас, настоятельно советовали вызвать "скорую" , но Лада слабым голосом сказала, что все в порядке. И попыталась встать. Кто то принес бутылку с водой, и постепенно все начали успокаиваться и расходиться. Полицейские еще раз спросили не нужна ли помощь, и тоже ушли.
