Андрей Величко - Кавказский принц 2
На столе лежал свежий номер «Владивостокской газеты». Как раз посреди страницы торчал мой портрет, довольно похожий, только почему-то до пупа увешанный орденами – надо бы узнать, подумал я, действительно у меня их столько или это просто у художника так разыгралась фантазия? Дальше шло сообщение о назначении меня канцлером, моя краткая биография (от начала двадцатого века в общем-то правильная) и приписка, что, по непроверенным сведениям, канцлер скоро собирается посетить столицу Приморья. А чуть ниже был еще один портрет, не мой и в орденах по ширинку – но на этот раз вполне обосновано, ибо это было изображение генерал-адмирала. И сообщалось в тексте под рисунком о грядущем через три дня приезде оного персонажа…
– Думаете, вот ведь не повезло, столько начальства разом? – сочуственно спросил я. – Не волнуйтесь, ни я, ни Алексей Александрович не по вашу душу. Я так просто зашел вам сообщить, что через пару часов сюда подойдет «Алмаз», вы уж его встретьте как-нибудь, что ли… А завтра с утра и остальной отряд Вирениуса подоспеет. Ну и передать на словах от его величества, что он вполне доволен действиями вашего отряда и желает продолжать в том же духе. Так что, повторяю, не волнуйтесь – я не с инспекцией, просто ко мне сюда скоро гости должны приплыть, вот я и встречаю, давно не виделись…
– Гости? – не понял Иессен.
– Ну да, слышали про черногорский флот? Вот он сюда скоро и ожидается с дружеским визитом.
Как ни страно, но это вовсе не успокоило адмирала. Хотя его можно понять – командуешь себе крейсерами помаленьку, только дела налаживаются, как вдруг бац – к вам едет генерал-адмирал. Едва успел переварить эту новость – открывается дверь, и в кабинет просто так, на огонек заходит канцлер империи. И, как будто этого мало, выясняется, что ожидается еще целый флот в полном составе, да к тому же и заграничный… По газетам можно было составить впечатление, что этот флот состоит из линкора, шести крейсеров и неизвестного числа прочих судов. Я решил не портить сюрприза и не уточнять, на что похож черногорский линкор, а уж тем более крейсер… Пускай сам смотрит, кто недавно утопил в Индийском океане английский крейсер «Аполло». Хотя тут адмирал вряд ли в курсе, Одуванчик мне клятвенно радировал, что от этого аполлончика и спасательного круга не осталось, три четыреста тридцать третьих торпеды в борт – серьезный аргумент. Потому что нефиг было мешать людям работать!
Глава 38
– Четыреста тысяч, – перевел я на человеческий язык невнятный писк морзянки. Невнятным он был потому, что на ключе с той стороны сидел сам Одуванчик – ну не мог он доверить радисту трудные переговоры о самом святом! Уже десятую минуту в эфире шел напряженный торг.
– Топите Камимуру, будет лимон, – застучал я, – а за ваше старье пятьдесят плюс десять процентов от стоимости утопленников…
– Сорок процентов! – начал сдаваться Паша.
– Ладно, двадцать и ни копейкой больше, – чуть прибавил я в конце выразил свое отношение к телеграфному мастерству собеседника, отстучав «пиии-пи-пи, пи-пиии-пи-пи, пиии-пи-пи-пи».
Минуты две Одуванчик мучительно размышлял, но наконец решился, и в моих наушниках пропищало «ОК». Что означало – через несколько часов в Желтом море произойдет еще один бой. У самого входа в него, километрах в ста от Шанхая Пашу обнаружил четвертый боевой отряд адмирала Камимуры…
Собственно, удрать от пяти устаревших крейсеров черногорский флот мог без всякого труда, да и обойти тоже, море в том месте широкое. Однако японцы, даже потеряв свой единственый самолет-разведчик, все равно не уменьшили агрессивности и теперь расходились из колонны в шеренгу, чтобы перекрыть кусок моря побольше…
Я предложил Паше произвести ночную атаку. В ответ он вопросил, почем нынче такие телодвижения – а то ведь после боя и корабли не на что будет ремонтировать, ибо эскадра последнее время малость поиздержалась… Ну, а чем оно кончилось, вы уже в курсе. Да, тут была еще одна тонкость – в случае гибели в бою Пашиного корабля я должен был возместить его остаточную стоимость, так что не задаром Одуванчик шел на битву, ох не задаром…
У Паши оставалось еще одиннадцать торпед – даже при половине промахов все равно всем хватит. Да и его немецие стопятки были весьма неплохими пушками, способными нанести немалый вред данному противнику. После чего Паша должен был изобразить намерение прорваться напрямую в Порт-Артур, для привлечения основных сил адмирала Камимуры, а мы собирались под шумок протащить «Смоленск» с его снарядами по адресу. Ну, теперь осталось ждать ночи и вестей от доблестного союзного флота. Ах, да, чуть не забыл… Я передал еще одну радиограму, для Маши, чтобы она смогла заранее сделать какие-нибудь финансовые телодвижения – ну не из своего же кармана мне Пашино геройство оплачивать! Самоокупаемость – основа основ любой правильной войны. Думаете, отчего англичане так взъелись на мою черногорскую эскадру? Да просто вместо прибылей руско-японская война вдруг начала оборачиваться для них хоть и небольшими, но убытками!
Насчет «старья» я, строго говоря, несколько преувеличивал. Флагман четвертого отряда «Нийтака» был вполне современным кораблем, хоть и не очень большим, но отлично для такого размера вооруженым, так что Пашина стратегия должна строиться на необходимости держаться подальше именно от него… Хотя стоп, осенило меня. В число несомненных Пашиных достоинств входила и пламенная любовь к деньгам, а ведь эта посудина как раз в силу своих качеств стоила больше, чем вся остальная куча! Так что тут еще вопрос, кто возьмет вверх за оставшиеся несколько часов до темноты – осторожность или наоборот… На всякий случай я передал еще одну радиограмму и получил ответ:
– Капитан говорит, что вы его обижаете и по мелочам он не работает…
Пришлось опять связываться с Машей и объяснять, что дело может кончиться громкой победой, но и риск весьма велик. Маша ответила, что поняла, подчеркнула, что эскадра должна обязательно идти в бой под черногорским флагом, а уж потом может вывешивать какой хочет.
Ладно, подумал я, новости будут только ночью, а мне пора в бухту, не накосячили бы со второй катапультой на «Светлане»…
Практика показала сильную ограниченность «Мономаха» как авианосца, ибо применять его можно было только в составе эскадры, которая защитила бы в случае чего. Сам он не мог отбиться от хоть сколько-нибудь серьезного противника и не мог убежать, потому как даже после модернизации его скорость составляла всего семнадцать узлов… Так что отправлять наш первый авианосец на штурм Сасебо было смертельно опасно – в Артуре сейчас не было кораблей, способных прикрыть его от шести первоклассных крейсеров Камимуры. Зато «Светлана» легко могла от них убежать!
И теперь «Света» ударными темпами дооборудовалась второй катапультой. Чтоб, значит, донести три нормальных самолета и два снаряда до берегов далекой Японии…
На одном из этих самолетов предстояло лететь мне. Вроде как зажившее плечо снова заныло и заболело, прямо словно предчуствуя какую-то пакость, но делать было нечего – во Владике имелось всего три пилота, способных нормально управлять «Кошкой», и это включая меня. Можно, конечно, было вызвать кого-то из Артура, но там имелось всего шесть «Кошек», а работы было как минимум на полк… Ладно, утешал я себя, чай, не бомбить лечу, пусть молодые пикируют себе на здоровье, а потом уходят от цели под обстрелом, я же буду спокойно парить в вышине, километрах на двух. Требуется ведь только точно выдерживать боевой курс, пока оператор будет наводить свой снаряд куда надо.
На следующее утро я проснулся как обычно, то есть часов в десять, что само по себе было неплохо – я наказал будить меня в случае отсутсвия вестей от Одуванчика или наличия сообщения о его разгроме. Раз не будили, значит, японцам не повезло, думал я по дороге на узел связи.
Так и оказалось. В результате ночной атаки «Нийтака» была утоплена, «Чихайя» повреждена. Одуванчик потерял все три торпедных катера и вынужден был сам утопить свой крейсер «Халзан», в прошлом скромно именовавшийся шхуной и носящий имя «Анюта» – самый мелкий корабль эскадры, но единственный, у которого торпедный аппарат смотрел не назад, а вперед. В общем, потеряв все катера и растратив все торпеды, Паша счел бой законченым и покинул место баталии, благо японцы не препятствовали. Далее его путь лежал в обход Японии и во Владик, но этот путь должен был проделать уже не черногорский Флот Открытого Моря, который, якобы разгромив главные силы Камимуры и тем самым оказав посильную помощь союзнику, направлялся обратно к месту свой основной работы, в Индийский океан. Нет, во Владик шла Вторая Тихоокеанская эскадра РИФ под командованием мичмана Одуванько.
Следующий день, а за ним и вечер я провел на борту готовой к немедленному выходу в море «Светланы», по мелочи проигрывая в карты генерал-адмиралу – мы ждали вестей от ракообразных. И наконец в пять часов утра дождались… «Светлана» сквозь клочья утреннего тумана направилась в открытое море, а я – спать в свою каюту.
