Ульян Гарный - Ни слова правды
— Пойдемте. Дорога не близка, а погода становится все хуже.
— Хорошая мысль, — простужено проскрипел Зола. Добавил, обращаясь к механику: — И пожалуйста, постарайся не теряться. Мы ценим помощь и не хотели бы волноваться, разыскивая тебя по городу.
Маховик нахмурился. Не понять подтекст сказанного, мог лишь ребенок. Наемники не собирались рисковать, и любые подозрительные действия с его стороны могли быть пресечены самым быстрым и жестоким образом. Резко развернувшись, механик двинулся сквозь буран, не медля, но и не особо спеша, чтобы не вызывать ненужных вопросов.
Метель усилилась настолько, что наемники двигались тесной толпой, едва не держась за руки. Видимость, сперва, сократилась до нескольких шагов, а потом, и вовсе сошла на — нет, идущие рядом товарищи воспринимались размытыми тенями, а чуть дальше и вовсе все тонуло в белом мареве. Изредка, то с одной, то с другой стороны выступали части домов, напоминающие бока огромных чудовищ, но тут же исчезали, бесследно истаивали мутными тенями.
Порой, начинало казаться, что привычная жизнь исчезла, растворилась в сером круговороте, вызванном к жизни чьей-то злой волей, и путники обречены на вечное скитание в этом чуждом, лишенном неба и земли мире. В такие моменты, наемники вздрагивали, начинали лихорадочно озираться, но, едва завидев по соседству силуэт товарища, тут же успокаивались, укоряя себя за неуместную слабость.
Громада каменной стены выступила из снегопада угрюмым утесом, а вскоре, показалась и дверь. По знаку Маховика наемники остановились, отступили на шаг, застыв в напряженном ожидании. Механик ударил раз, затем еще несколько, явно выстукивая некий условный сигнал. Некоторое время ничего не происходило, наконец, дверь беззвучно распахнулась, но едва Маховик шагнул внутрь, тут же, захлопнулась.
Мычка, что шагнул, было, в сторону двери, остановился, беспомощно оглянулся на товарищей. Шестерня озадаченно взъерошил бороду. Дерн, едва заметно, пожал свободным плечом. Только Себия не повела и бровью, не отводя глаз от двери, куда смотрела столь напряженно, словно собралась прожечь взглядом в окованных железом досках дыру.
— Вы, по-прежнему, думаете, что он не отступит? — подал голос Зола.
Ему не ответили. Этой части города никто не знал, да и, зная, понять, куда именно привел спутников механик, было невозможно. За отрезавшей наемников от прочего мира глухой стеной снега вполне мог прятаться целый замок, или тюрьма, куда, задайся такой целью, их легко мог привести Маховик. Сохраняя на лице спокойствие, наемники напрягали все силы, не взглядом, так хоть слухом пытаясь пробиться сквозь воздвигнутый непогодой заслон. Но все попытки оставались тщетны, ушей касалось лишь голодное завывание ветра, а взгляд различал только темное пятно стены, с едва выступающим прямоугольником плотно притворенной двери.
Ждать пришлось недолго. Дверь вновь отворилась, из проема показалась рука, махнула приглашающе. Повторять не пришлось. Себия, а за ней и остальные, поспешно подошли, один за другим скрылись в чреве входа. Пропустив наемников, дверь мягко встала на место.
Миновав короткий проход, наемники вновь очутились на улице. Мычка повертел головой, сказал с удивлением:
— Так это и не здание вовсе, а всего лишь, стена.
— И она мне что-то напоминает, — задумчиво пробормотал Дерн.
Шестерня хмыкнул.
— Что-то…. Да у нас в гильдии, такая же! Разве чуток повыше, да камень другой.
Зола покосился на пещерника, спросил:
— Хочешь сказать, что Маховик привел нас в местную гильдию?
Мычка ответил с нервным смешком:
— Похоже на то, разве стражи не хватает…
Под тяжелыми шагами заскрипел снег. В снежной мгле зародились три смутных фигуры, приблизились, превратившись в воинов: бледные от холода лица сосредоточены, взгляды оценивающе обшаривают чужаков, тела бойцов закутаны в теплые, свисающие до земли плащи, сквозь них не пробиться ветру, а взгляд врага не углядит, когда пальцы лягут на рукоять оружия, выжидая подходящего момента.
— Кто вы, что вам нужно? — холодно поинтересовался один из воинов.
Нахмурившись, он сделал движение распахнуть плащ, но не успел. Дерн, до того стоящий в расслабленной позе, резко крутанулся, сбрасывая подземника с плеча. Не ожидавшие подобного, воины на мгновение отвлеклись, пытаясь увернуться от тела, чем не замедлили воспользоваться наемники. Свистнула сталь, Себия замедленно выпрямилась, а Мычка опустил руки, где, словно по мановению волшебства, выросли короткие клинки. Тела воинов медленно осели на землю, дернувшись, застыли.
Глядя на вытекающие из-под тел темные пятна, Шестерня запоздало пробормотал:
— А вот, и стража.
Хрустнул снег, рядом возник силуэт. Себия резко повернула голову, спросила с угрозой:
— Куда ты нас привел, и кто эти вершинники?
Выступив из тьмы, Маховик сказал едко:
— А никто не говорил, что будет легко. Мы в гильдии, эти вершинники — охрана. Или ты полагаешь, что здесь в каждом дворе по ладье, и можно вот так, запросто, взять — полетать?
Разглядывая убитых, Зола поморщился, сказал:
— Надо понимать, сейчас поднимется тревога, и короткое время спустя, за нами начнет охоту весь состав гильдии? Действительно, план интересный.
— Мое дело поднять ладью в воздух, остальное — ваши заботы, — отрезал Маховик.
Шестерня открыл рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент, неподалеку зазвенел гонг. Гулкие удары зарождались где-то в недрах двора, разносились далеко окрест, сообщая о появлении врагов и призывая всех к оружию. Мычка вновь выхватил мечи, Себия выдернула из охранника кинжал, а Дерн поспешно взвалил на плечо подземника, придерживая драгоценную ношу, цапнул кистень, оглянулся настороженно.
Не дожидаясь команды, Маховик побежал, наемники бросились следом, догнали, окружив кольцом, пошли вровень, защищая от случайной стрелы или необдуманного желания юркнуть в укромное местечко, оставив их один на один с бойцами гильдии. Послышались возбужденные голоса, замелькали тусклые искры факелов, загремело оружие. Кто-то выскочил из тьмы, не разобрав, шарахнулся. Шестерня сопроводил несчастного пинком в мягкое место, радостно всхрюкнул.
Еще несколько раз на них выскакивали, но пещерник орал, ругался, призывая демонов на головы слепцов, что, не продрав зенки, толкутся по углам, вместо того, чтобы бежать к вратам, где уже кипит жаркий бой. Поначалу, это помогало. Не разобрав, воины коротко благодарили, бросались мимо, устремляясь в указанном направлении. Один из бойцов что-то заподозрил, задал встречный вопрос. Пока Шестерня собирался с ответом, кистень болотника обрушился на шлем воина, гася сознание.
Некоторое время удавалось избегать столкновений, но, когда навстречу выметнулись сразу трое, осветив факелами пространство далеко вокруг, эффект неожиданности закончился. Высекая искры, зазвенела сталь. Защитники закричали, призывая на помощь. Подстегиваемые битвой, наемники почти мгновенно опрокинули воинов, но призыв услышали. В снежном вихре зародились отдельные светлячки факелов, затем их стало больше, послышались гневные вопли, и вскоре, огненные точки заполонили пространство вокруг, медленно, но неуклонно охватывая наемников огненным кольцом.
ГЛАВА 7
Сбоку, в поле зрения появляется силуэт, тускло мерцает металл, тело заученно изгибается, уходя от удара, а в следующий миг, меч устремляется к цели. Мышцы ощущают сопротивление, когда клинок погружается в плоть врага, слуха касается отвратительный хруст, словно меч перерубил огромное насекомое. Резкое движение, и оружие освобождается. Позади, зажимая руками смертельную рану, оседает враг, исчезает в черноте ночи. Глаза неотрывно обшаривают пространство, не отвлекаясь на малозначимое. Слух напряжен до предела, улавливая и разбирая по нотам симфонию боя в поисках едва слышного скрипа, что издает натягиваемый лук. Если от живого противника можно уклониться, перехватить оружие, остановить удар, то от пущенной хорошим лучником стрелы нет спасения: незримо возникнув, ударит хищным клювом, пронзит насквозь, заставив извиваться в страданиях, а родная сестра, отправленная вдогонку, вопьется следом, обрывая мучения.
На мгновение, отвлекшись от боя, Мычка мельком мазнул взглядом по друзьям. Чуть позади, пыхтя и поскрипывая доспехом, как огромный броненосец, бежит Шестерня, волосы встопорщены, в руке угрожающе покачивается секира. По левую руку несется Себия, подземница двигается мягко, будто перетекая, время от времени, рука дергается, выбрасывая клинок навстречу врагу, порой, когда противник, оказывается, чересчур ловок, или закован в тяжелую броню, девушка ограничивается обманным движением, не ввязываясь в затяжной бой.
Чуть отстав, тяжело топает болотник. Излюбленная котомка за спиной и болтающийся на плече подземник искажают силуэт, превращая фигуру Дерна в чудовищное порождение кошмаров. Возникающие из тьмы враги шарахаются, лишь редкий смельчак отваживается напасть на жуткое. В такие моменты, Дерн досадливо отмахивается, кистень в его руке коротко дергается, и, не успев понять, что произошло, противник оседает, оглушенный.
