KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Фантастика и фэнтези » Альтернативная история » Василий Звягинцев - Большие батальоны. Том 1. Спор славян между собою

Василий Звягинцев - Большие батальоны. Том 1. Спор славян между собою

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн "Василий Звягинцев - Большие батальоны. Том 1. Спор славян между собою". Жанр: Альтернативная история издательство -, год -.
Перейти на страницу:

Фёст почти год вёл себя подобным образом, и что? Стало только хуже. Занялся бы он «домашними делами» вплотную с момента, когда получил на это права и возможности — совсем по-иному всё могло бы выглядеть… Да что теперь…

Герту он пока оставил «на хозяйстве», присматривать за уже обжившимися гостями и ждать новых, долженствующих вскоре появиться. Секонд сейчас готовил первую «десантную партию». А с собой велел собираться Людмиле.

Сейчас ей нужно было снова переодеться и нарисовать себе чуть-чуть другое лицо. Так, чтобы получилось нечто среднее между той бабой, что ходила на встречу с Журналистом, и собой в том виде, что вчера был предъявлен Воловичу. Проще говоря, стать максимально похожей на обладательницу американского паспорта, залетевшую в Москву по делам этой самой «Комиссии паранормальных явлений». Повзрослеть лет на пять, потерять процентов сорок своей бьющей в глаза привлекательности — не Фай Родис всё-таки, прибывшая на планету Торманс[101] с дружественным визитом. Ну и одеться универсально, как сравнительно состоятельная американка, знакомая со стилем нарядов туземных женщин и пытающаяся ему соответствовать, но при этом не отказавшаяся от намертво вколоченных в голову на той стороне Атлантики стереотипов. И одновременно чтобы наряд не мешал ей тут же вступить в бой, если придётся.

Ей потребовалось полчаса, чтобы Фёст, осмотрев плоды Людмилиных трудов, кивнул удовлетворённо. Да уж, получилось нечто. Довольно-таки глупо выглядевший микст из бежевого платья типа «сафари», растоптанных и уже не очень белых кроссовок, не то индейских, не то папуасских браслетов и ожерелья. Правда, надетый под платье кевларо-керамический корсет чересчур подчёркивал выразительную грудь. Американки в обычной жизни не любят себя стеснять, да и по их политкорректным убеждениям бюст должен выглядеть как можно непривлекательнее, такой, как у Вяземской, там носить неприлично. Могут счесть за вызов и упрёк всем прочим особям этого пола. Ещё на ней была совершенно никчёмная, если не сказать — дурацкая, леопардовой расцветки бандана, стягивающая желтовато-рыжие, прямые, похоже, неудачно покрашенные волосы. И — сумка через плечо из бизоньей кожи, украшенная кожаной бахромой и бусами. Чучело получилось, честно говоря, но для аборигенки Нью-Йорка или Сан-Франциско — всё равно чересчур симпатичное — ни ног ведь, ни гибкости фигуры, ни плавности движений не скроешь надолго.

— В общем, пойдёт, — оценил Фёст. — Особенно по вечернему времени. Кто-то вообще внимания не обратит, кто-то про себя дурой обзовёт или догадается, что ты — не отсюда. «Понаехавшая». Главное — никакого связного впечатления у обычного человека о тебе не останется. Как говорил товарищ Сталин: «Сумбур вместо музыки». Нам того и нужно. Ну, значит, пойдём…

Фёст прикрыл за собой дверь, отделявшую основную квартиру от соседней, формально (в той РФ) принадлежащей гражданке Сильвии Берестиной — даме без определённых занятий, жене проживающего в Лондоне и весьма богатого русского художника. В отличие от «базовой» эта квартира, хотя и являлась её зеркальным отражением по планировке, обставлена и оформлена была совсем иначе. Леди Спенсер хоть и наезжала сюда эпизодически, то одна, то с Алексеем, желала, чтобы любой случайный (и не очень) посетитель сразу понял, насколько рафинированная, с особо тонким вкусом особа тут проживает. Только кабинет почти один в один повторял тот, что за капитальной, в аршин тёсаного камня, стеной. Это уже Берестин так распорядился, ему нравилось, бывая здесь, проводить выпадающие иногда часы уединения именно здесь, вспоминая свою словно бы уже и нереальную, так давно это было, прогулку в далёкий-далёкий, а всё же существующий по-прежнему на своём месте шестьдесят шестой год. Он даже поставил на стол изготовленную с помощью Шара фотореконструкцию той девушки, в которую он был влюблён тогда, за восемнадцать лет до появления в его жизни Ирины. Ради того, чтобы ещё раз увидеть её молодой, он, пожалуй, и согласился на ту авантюру. Так ему, по крайней мере, теперь казалось.

Фотографию было не отличить от подлинника, если бы он был, ну и то, что снимок цветной, — тоже редкость для середины шестидесятых. На листе несуществующего здесь формата 18х24 был восстановлен момент, когда Она появилась в своём дворе, а он, вернувшийся из будущего дядька почти вдвое старше, сидел на скамейке под липами и с замиранием сердца слушал звон её каблучков по асфальту и смотрел на вьющуюся вокруг загорелых ног клетчатую юбку[102].

В том, что Берестин держал на столе именно эту фотографию, был некий вызов и намёк. И Ирине, и Сильвии.

Но ни Фёст, ни тем более Людмила обо всём этом понятия не имели. Эти две вышеназванные дамы могли оценить изысканность ситуации, а Вяземская, мельком взглянув, отметила, что девушка хороша собой, но одета и обута, на её взгляд, совершенно ужасно. Однако занимало валькирию сейчас совсем другое.

Убедившись, что замок щёлкнул и они остались совершенно одни, она вдруг шагнула к Вадиму, сжала пальцами его плечи, запрокинув голову и зажмурив глаза, подставила губы. Ляхов, тоже изо всех сил обняв девушку, начал её отчаянно целовать. Вчерашняя ночь оказалась для обоих слишком серьёзным испытанием. Может быть, и полезным, но уж чересчур мучительным. Вадим-то вида не подавал, но чувствовал себя не слишком хорошо, пролежав полночи без сна рядом с обнажённой любимой девушкой, тем более — уже не только согласившейся идти замуж, но прямо сейчас готовой… Подобные упражнения в его жизни случались, но там было проще — он отказывался от девушек и женщин, которым по тем или иным причинам не хотел давать ни поводов, ни надежды… И не хотел связывать себя, разумеется, пусть в тот момент от него и не требовали признаний и обещаний.

Сколько-то времени они жадно, как в юности (впрочем, для Людмилы это как раз и была та самая, ещё невинная, юность), целовались, вжимаясь друг в друга телами. Потом она вдруг схватила его за руку выше локтя и потянула за собой, в глубь квартиры. Почти наугад толкнула дверь и попала куда нужно — в большой и вызывающе роскошный будуар Сильвии, скопированный с такого же в её лондонском фамильном доме, лучше сказать — городском замке.

У широкой, застеленной причудливо раскрашенным индийским пледом XIX века кровати она подтолкнула Вадима, он присел на её край, а сама, стоя перед ним, покраснев и прикусив губу, торопливо снимала платье, говорила сбивчиво:

— Знаешь, я так не могу, не хочу… Мы снова идём на войну, и остаться… — Она чуть не сказала «вдовой нетронутой», но вовремя сдержалась. — Пусть будет как надо, как у всех… Можешь после этого считать меня по-настоящему женой или вообще никем не считать, а сейчас сделаем, как я хочу… Тебе же это не трудно? Ты ведь тоже этого хочешь? А я люблю тебя, люблю, пойми же…

На глазах у неё выступили слёзы, и в голосе они звучали.

Тут вышла заминка. Людмила и так была на пределе, а ведь она словно забыла, что не бальный или настоящий свадебный наряд на ней. И сам этот отчаянный порыв случился совсем неожиданно, иначе не стала бы она перед этим тщательно экипироваться для боя. И сейчас девушка нервно, зло дёргала застёжки широкого кожаного пояса, к которому с двух сторон были подвешены пистолеты с запасными магазинами. Что-то, едва ли пристойное, шипя сквозь зубы, отцепляла нижние ремешки, фиксирующие кобуры вокруг бёдер чуть выше колен.

Само собой, снаряжение для «быстрой любви», когда достаточно просто упасть в объятия милого, а он сам сделает, что нужно, не очень подходящее.

В платье, что надела Людмила, с расклешённой юбкой, её арсенал был совсем незаметен, только нельзя позволять посторонним к тебе вплотную прижиматься и за ноги и грудь хватать.

Закончив с пятикилограммовой «упряжью», Вяземская чуть было не швырнула раздражённо всю эту сбрую прямо на пол, да вовремя опомнилась. Прежние уроки подействовали. Обошла кровать с торца, положила аккуратно на тумбочку, в пределах досягаемости. Потом, уже поспокойнее (методические, уставами предписанные действия весьма способствуют поддержанию душевного равновесия), сняла тугой бронекорсет и единственную чисто штатскую и эротичное вещичку.

— У нас сколько угодно времени, — шептала Людмила, вытягиваясь на постели, оплетая его шею и плечи руками, снова подставляя губы. — Нам совсем некуда торопиться, милый. Я тебя очень-очень люблю, ты же видишь. Я хочу, чтобы ты был совсем мой, а я твоя… Навсегда, да?

Потом она сидела поджав колени к подбородку и обхватив их руками.

— Видишь, я ждала только тебя. У меня ещё никогда ни с кем ничего не было… Меня учили ты даже не представляешь чему: как это делали в Индии тантристы и как «любили» ацтеки или майя, ещё до испанцев. И даже таким вещам, что люди на Земле вообще не представляют. Это… знаешь… Ну, вроде как умение ходить босиком по горячим углям или с завязанными глазами по канату… Или гипнотизировать настоящих ядовитых змей. Мы всё это должны были знать и использовать в работе. А я — хочешь верь, хочешь нет, когда это слушала и смотрела — ну до того противно было! Я ведь и книги читала, нам полагалось всеобщее высшее образование… Знаешь, у меня не накладывалось — про настоящую любовь читать, и — о том… Я с самого начала зареклась, ну, как только нас Левашов на Землю вернул и мы с Майей, Татьяной, Натальей Андреевной познакомились, — если сумею, любовь у меня будет только с настоящим мужем. Не знала, найдётся ли такой, но верила, ждала… И придумывала, как это сделаю… Вот видишь, повезло. Познакомились, на даче… Хорошее место и время, чтобы влюбиться, правда? А я вот влюбилась… — Она усмехнулась какой-то неожиданно растерянной, жалкой улыбкой. — Сколько раз воображала, как у нас получится, если… Ты не думай, мне с тобой сейчас очень хорошо было, а первый раз так не всегда случается… Мне только очень жаль, что у меня сейчас… не то лицо. Лучше бы настоящее… Чтобы ты на меня всё время смотрел, как первый раз на даче… Сейчас не то… Я помню, ты ведь играл тогда, для ментов. А вдруг взглянул — я и поняла, сейчас не играешь. Словно впервые увидел…

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*