Виктор Храмов - Сегодня - позавчера 4
- Я. А ты?
- А я тебя везти должен. Поехали?
- А что тянуть кота за подробности? Поехали. Где твой пипелац?
- Чего?
- На чём едем?
- А-а, вон - моя ласточка.
"Ласточка"! Полуторка, убитая в хлам. Шины - лысые, доски кузова все пробиты пулями и осколками. Вместо стёкол - грязная фанера и смотровые щели в ней. Подкрылков просто нет. Да уж, "ласточка"!
- Мне - в кузов?
- Там - битком, - махнул рукой "Никулин", - в кабину.
В кабине - деревянная лавка, отполированная седалищами самого "Никулина" и его пассажиров. Поехали. Трясёт. Морщусь. Всё тело болит.
- Я - стараюсь, - говорит "Никулин".
- Не надо. Бывает. Пешком - всё одно хуже.
Водила пристаёт с вопросами, но у меня - не тот настрой, чтобы сказки сказывать. Едем по фронтовым дорогам. Разбитым, забитым хламом и развалинами зданий, битой техникой. Обгоняя или пропуская пехоту или технику, пушки, танки. Одни передислоцировались туда, другие - оттуда. Обычная ротация войск. Это только на первый взгляд, поверхностный и неосведомлённый, кажется, что это глупо - убрать отсюда полк пехоты и роту танков и заменить на другой полк и роту танков. А смысл - есть. Не скажу какой. Военная тайна.
Вот я и на месте. Прощаюсь с "Никулиным", благодарю его, иду по руинам Сталинграда. Встречные - подсказывают дорогу.
Дохожу до прошлых наших позиций. Теперь тут - тыл. Связисты-радисты возятся. Дрова колют. Машут мне рукой - туда. Это я - дорогу спросил.
- Только - пригнись. Дальше - стреляют.
Иду ходами сообщения. Правда - стреляют. И даже - мины кидают.
Рота. Вся рота - в одном доме. В остатках дома. Одно крыло - три этажа. Другое крыло - четыре этажа. Перекрытия частично - на 1 и 2 этажах. Остальное - просто зубы красного кирпича. От роты - 3 дюжины человек. Вместе с ротным, политруком, старшиной и санинструктором - бабёнкой с похотливым блеском в глазах.
- Явился? - спросил равнодушно ротный.
- Явился. Готов и всё такое. Жду приказаний, указаний. В разведку - больше не пойду.
- Куда ты, на хрен, денешься? Ты у меня вот где! - ротный мне показывает кулак, - будешь делать, что скажу. Ромашку мне тут устроил - буду - не буду. Иди. Там тебя твой зверёныш ждёт.
- Маугли?
- Как? Странное имя. Пусть Маугли. Припёрся - не выгонишь. Кормим, не звери же мы. Почему сюда пришёл?
- Наши старые позиции ему показывал. Язык - до Киева доведёт.
- А-а! Иди, уж. Опять от тебя голова начала болеть. Какой язык? Молчит, зверёныш, как рыба об лёд. "Язык"! - передразнил он, махнув на меня рукой.
Куда идти? Вышел. Чуть не был сбит с ног. Маугли! Повис на мне, всхлипывает беззвучно. Его отмыли, подстригли, переодели в ушитую форму красноармейца. Самый маленький ватник, застёгиваемый на женскую сторону - ему чересчур велик. Самая маленькая шапка - не держится на голове, упала.
- Ну, ну же, - глажу его по голове, - что ты? Что ты?
Иду с ним на шее и на груди. Как рюкзак.
- Всё будет - ништяк, Маугли! Я - обещаю.
Цитадель
- Дед, ротный зовёт, - горячий громовой шёпот.
- И что мне теперь? Подземный ход рыть? - отвечаю. В голос. Чем тут же вызываю очередную очередь.
Вот я встрял! Возвращался я из "вылазки", увидел нашего раненного бойца, что "прилёг" посреди улицы, решил утащить тело, пока темно. Думал - случайно подстрелили парня. Но, попал в мышеловку.
Теперь, вот, лежу за торчащим из земли бетонным лестничным пролётом. Пролетел когда-то по воздуху этот кусок бетона, упал одним краем в противовоздушную щель, встал, накренившись, да так и стоит. А я - под ним. Некуда было больше деваться.
У нас - пат. Ни пулемётчик меня достать не может, ни я - сбежать. Так и лежу уже два часа. Уже светло, вся рота надо мной - ржёт, глядя, как я вжимаюсь в перевёрнутые ступени. Но, не лезет никто. Держит этот пулемётчик на своём контроле - всю улицу. Пролез ночью - остановил всякое сообщение роты с тылом. Отрезал нас своим пулемётом. И меня - первого.
Изгаляется, гад! Вбил в уже давно мёртвого бойца ещё три пули. Что он его, расчленить хочет своим пулемётом? Изверг!
Они бы меня достали миномётом, но не бьют, видимо, нету миномёта. Или связи у него - нету. А мы могли бы его достать танком. Нет его, танка. Танков-то - полно. Но, не по нашу душу.
Вот и сижу, выстрелы считаю. Как Кузя в "Универе".
Как я тут оказался? Так всё - ротный. Я решил отказаться от своей бредовой идеи "тотального нагиба", но ротный - заставил. На него давили из штаба дивизии. Да-да, штрафная рота подчинена непосредственно штадиву. Наравне с линейными полками и бригадами. Командование требовало давить на немцев. Давить и днём и ночью. Изматывать. "Чтобы земля у них под ногами горела". Но, изматывались и сами "механизмы давления". И вот когда у ротного не осталось роты, когда личный состав был сведён в штрафной взвод, он и вспомнил про меня.
Роту уже два раза пополняли. Но, три раза ходили в атаки. Осталось столько, сколько осталось.
И вот я - жгу у немцев землю под ногами. Уже больше недели живу ночной жизнью. Днём - отсыпаюсь, а ночью - на промысел. Просачиваюсь к немцам, навожу там ужаса.
Я, так сказать, творчески подошёл к процессу. Не просто убиваю. А стараюсь делать из этого мистику. Можно часового просто зарезать, а можно - его же руки положить на нож. Типа - сам. Можно просто застрелить, а можно - как самострел. Можно просто подорвать землянку или подвал со спящими немцами, но можно и поизгаляться. Если дымоход у немцев - прямой, то опускаю в печь к ним противотанковую гранату. Мне запомнился эффект, который я случайно открыл при штурме моста во время эпопеи с хроно-зайцами. Взрыв печи. Это очень круто. Не всегда - повально эффективно, но очень эффектно. Пусть бояться собственных печей. Или мерзнут.
Можно просто закинуть им гранату в их "лёжку", но от неё - взрыв, сразу понятно - нападение. А можно - парочку бутылок с огнесмесью. Нам поставляют отличные бутылки. Их даже поджигать не надо. просто бросаешь - сама вспыхивает. Горит долго и очень жарко. Можно закинуть в огневую миномётчиками или пулемётчикам гранату, а можно - украсть пулемёт. Или стянуть трубу миномёта, оставив плиту - тяжёлая. Или просто и тупо - срезать прицелы. Не раз под ящики закладывал гранаты Ф-1. Поднимешь ящик - щелчок отлетающей скобы - последнее, что услышишь. Насколько действенно - не знаю. Разве услышишь взрыв одной лишь гранаты в грохочущем круглые сутки городе руин?
Зачем я это делаю? Из тех соображений, что того, что видишь и знаешь - не боишься. А вот чего не видишь, чего не знаешь - боишься. И ещё как! Что-то происходит у немцев, они это всем нутром ощутили. Что-то странное, оттого - страшное. Их воображение само им нарисует - чего надо бояться. Да так, что Хичкок - не справиться. Я, теперь, не столько немцев убиваю, сколько убиваю их нервы. Пусть бояться. Пусть не спят. Пусть вздрагивают от каждого звука, бояться собственных печей, своих дверей, ящиков, своих же ходов сообщения - везде возможны мины и растяжки. Пусть бояться неведомых русских диверсантов, что призраками ходят по их позициям, минируют всё, проводят ритуальные жертвоприношения. Пусть думают, что каждый угол, каждый камень, каждая яма - стреляет, взрывается, пусть им всюду мерещатся чубатые казаки. Или какой у них там стереотип про нас? Бородатый мужик в ватнике и будёновке, в красных галифе?
Да, я шарюсь по позициям немцев, как у себя в кармане. Иногда с собой беру Маугли - если нужна экстра-скрытность. Или группу бойцов, как караван гужевых осликов. Но, в основном - сам. Теперь я со всех тел срезаю награды и знаки различия. Собираю документы и жетоны. Особист научил. Чем, говорит, докажешь? И не только это беру. Мародёрство - форева!
А вот тема с экспроприацией незаконно экспроприированного - вообще всем пришлась по душе. Да-да, я ещё и мародёрничал в промышленных масштабах. Два раза проводил группу с мешками до немецких складиков. Резали охрану и уволакивали себе все их хомячьи запасы. Людей у нас нет, зато - не голодаем. Немцы нам ещё и с неба подкидывают на парашютах "киндер-сюрпризы". Такой большой контейнер из толстого прессованного пиломатериала, похожего на ДВП. Там - немного патронов, пара лент к пулемёту, десяток коробчатых магазинов к МР-40 и еда. Консервы и сублимированные порошки. Сухое молоко, порошковые яйца, мука, галеты, тушёнка, сосиски в банках, компоты ананасовые и персиковые. Настолько мы зажрались, что за кашей на кухню даже не ходили. Уже все ходили в шелках. Насколько кому хватило умения и терпения. Кто просто из парашютов наделал накидок, я вот, заморочился полноценным масккостюмом. А парашютные стропы - вообще чудо-материал. Как скотч или полторашка - миллион применений.
Последний раз нас пополнили позавчера. 27 человек прибыли искупить. Вчера атаковали приметный дом-пятиэтижку, стоявший как-то особняком, с четырёх сторон окружённый парком, когда-то обнесённым оградой, с дорожками, фонтанами, беседками. А после разрушения соседних зданий, дом этот вдруг оказался - стратегическим объектом. Контролирует большое пространство, оттуда немцы корректируют огонь. Потеряли мы убитыми и раненными 28 человек. Отошли ни с чем восвояси.
