Александр Михайловский - Иным путем
– Я понимаю вас, Нина Викторовна, – задумчиво сказал Михаил. – Мой папа́ рассказывал, что свое «Положение» он тоже готовил года три года. И провел реформу в несколько этапов. Первым было изменение в «Учреждении» императора Павла Первого, а потом уже – само новое «Положение». Думаю, что и мне следует поступать именно таким образом.
И вот я держу в руках газету с царским указом и прикидываю – какие следует предпринять контрмеры, чтобы не произошло повторение мартовских событий…
13 мая (30 апреля) 1904 года.
Индийский океан, эскадра адмирала Ларионова.
Джек Лондон, Статья для «San Francisco Examiner»
РУССКИЙ ХАРАКТЕР
Невысокая фигура в снежно-белой морской форме. Неправильные черты лица, в которых угадываются предки-мусульмане. Погоны капитана второго ранга – чин, соответствующий нашему командору. И прикрепившееся к нему прозвище – «Маленький адмиралъ».
Таким я впервые увидел Александра Колчака, героя русско-японской войны и старшего офицера на русском военном корабле «Цесаревич».
Бесстрашные американские золотоискатели тысячами направлялись в тогда еще дикую Калифорнию. После того как русские продали Аляску, десятки тысяч таких же золотоискателей отправились и туда, включая и автора этих строк. Многие разбогатели, но кто знает, сколько трупов до сих пор лежат вдоль рек Аляски – наспех зарытые теми, кто нашел их следующим коротким арктическим летом, объеденные медведями или до сих пор гниющие в местах, куда после них больше не ступала нога человека. В храбрости этим парням не откажешь.
Русские и американцы во многом похожи. Русские, точно так же, как и мы, – плавильный котел, в котором превратились в монолитную сталь многие нации. Адмирал Колчак – потомок Колчак-паши, сербского турка, перешедшего на русскую службу и крестившегося в православие еще в восемнадцатом веке. Командир «Цесаревича» – Николай Оттович фон Эссен – по происхождению немец. У них, как и у нас, огромная страна и чувство простора. У них, как и у нас, в крови авантюризм.
Но все мы ехали на Аляску не просто так, а с желанием разбогатеть и начать свое дело. И в этом наше кардинальное отличие от русских.
Четыре года назад барон Эдуард фон Толль – еще один русский немец, отправился на шхуне «Заря» в Ледовитый океан. Отправился не в поисках наживы, а ради службы своему отечеству, чтобы описать северные владения России. В составе его экспедиции был молодой лейтенант по фамилии Колчак.
Экспедиция внесла неоценимый вклад в изучение географии Арктики. В частности, рискуя жизнью, Толль и Колчак обследовали полуостров Таймыр и нанесли на карту очертания береговой линии этих земель. И тогда барон Толль решился на весьма опасный проект – пока еще не растаяли льды, он и несколько его спутников отправились на санях к острову Беннетта, самому северному острову в архипелаге Новосибирских островов.
Сама же шхуна «Заря» должна была подойти к острову чуть позже, как только растают льды. Но она получила настолько серьезные повреждения, что команда еле-еле сумела довести ее до бухты Тикси. Шансов добраться до острова Беннетта у них не было – не хватало ни снаряжения, ни провианта. И большая часть команды вернулась скрепя сердце в Санкт-Петербург.
Лейтенант Колчак не мог смириться с тем, что их товарищи остались где-то там, в белом безмолвии. И когда более опытные полярники решили, что спасти экспедицию барона Толля невозможно, именно Александр Колчак предложил свой план – попытаться дойти на шлюпках как можно ближе к острову Беннетта, а далее двинуться на поиски на санях. На него смотрели как на сумасшедшего, но он вызвался лично возглавить экспедицию. И суровой зимой 1902/1903 года Колчак начал собирать свою команду.
Потом в суровую сибирскую зиму они отправились на север, через Иркутск в Якутск, и далее, через горные хребты на санях при сорокаградусном морозе. Те из нас, кому довелось путешествовать по северу Аляски, помнят белоснежные равнины и горы, сильный ветер со снегом, бьющий в лицо, оголодавших зверей, готовых в любой момент напасть на путников… Но мало кто из нас отправился бы в такое путешествие зимой, и то только для того, чтобы застолбить золотоносный участок до того, как это сделают другие.
И вот, наконец, они достигли берегов Ледовитого океана, где лейтенант Колчак в последний раз попрощался с «Зарей», когда-то бывшей его домом. На одной из шлюпок «Зари» они отправились дальше на север, по бурному арктическому морю, меж высоких ледяных волн и льдин, готовых в любой момент пробить борта утлого суденышка. Те немногие охотники, кого они встречали по дороге, считали их сумасшедшими.
И они дошли до острова Беннетта и нашли лагерь барона Толля. Увы, судьба ее была трагична – вместо того чтобы заготовить провиант на случай вынужденной зимовки на острове, барон воспользовался коротким арктическим летом, чтобы исследовать остров, рассчитывая на скорый приход «Зари». И в конце октября, после становления льда, они ушли на юг. Об этом лейтенант Колчак узнал из записей барона, который оставил не только их, но и свой дневник, и прочие бумаги в небольшой поварне, построенной им и его спутниками из плавника.
Колчак и его люди переходили с одного острова на другой, но нигде не нашли следов экспедиции барона Толля. И только когда стало ясно, что барон и его люди погибли, Колчак с тяжелым сердцем отправился в обратный путь. Опять он и его люди смогли пройти по бушующей стихии к материку. И тут произошло чудо – в небольшом заснеженном поселке Казачий он нашел свою любовь, Софью Омирову, прибывшую туда из Петербурга. Какая американка последовала бы за любимым в столь холодные и неприветливые места…
Да, Александр Колчак не смог спасти экспедицию барона Толля. Некоторые скажут, что он вел себя безрассудно. Но ради спасения своих товарищей он сделал все, что было в человеческих силах, и даже больше. При этом он исследовал огромные районы русской Арктики. Но самое главное – не потерял ни единого человека.
И это – русский характер. Даже если этот русский – потомок серба-мусульманина.
Джек Гриффит Лондон
13 мая 1904 года.
Индийский океан, борт русского броненосца «Цесаревич», неподалеку от острова Ява.
14 (1) мая 1904 года, 20:35
.Российская империя, город Санкт-Петербург
На стольный град Санкт-Петербург опускался удивительно тихий и теплый майский вечер. Была суббота, и городские обыватели уже готовились к грядущим выходным. Кто-то, пользуясь хорошей погодой, собирался выехать на ближние дачи. Кто-то совершить морскую прогулку по очистившемуся ото льда Финскому заливу, чтобы проходя мимо Кронштадта, хоть одним глазком глянуть на недавно ошвартовавшуюся там большую подводную лодку, в команде которой, по слухам, были одни офицеры, самый младший из которых имел чин поручика по Адмиралтейству. Кто-то собирался пойти в гости к друзьям и знакомым или принять таковых у себя, чтобы за столом или после – в курительной комнате, всласть поговорить о международном положении, о последних решениях нового императора, ну и о прочих новостях и слухах. А также перемыть косточки приятелям и знакомым, которые за этим столом будут отсутствовать. Наш обыватель во все времена лучше всех знал, как вести международные дела, как управлять финансами и что делать с двумя извечными русскими проблемами – дураками и дорогами. Причем дураками обыватели считали всех, кроме самих себя и своего ближайшего круга. Большинство из них еще не подозревало, что через пару часов все старые новости вдруг забудутся, и новая тема для разговоров станет самой обсуждаемой в России.
Некоторые из них стали очевидцами необычайного события. Еще до того, как на главных улицах Петербурга зажглись фонари, на Невском, Нарвском, Старо-Петергофском, Адмиралтейском проспектах, на Миллионной улице, Дворцовой, Английской и Екатерининской набережных вдруг появилось необычайно большое количество полицейских. То же самое происходило на Каменноостровском проспекте Нарвской стороны, и на 4-й линии Васильевского острова. В полной парадной форме полицейские выстраивались редкой цепью вдоль тротуаров, словно ожидая какого-то важного события, вроде парадного выезда государя. В казармы казачьего полка на Обводном канале поступила команда держать лошадей под седлом, но не предпринимать никаких действий без распоряжения лично императора.
На усиленный режим службы перешла и «Новая Голландия». Особые задания в городе получили все сотрудники, и старые – прибывшие с эскадры адмирала Ларионова, и новые – переведенные из Департамента полиции и Отдельного Корпуса жандармов. В проходных дворах в полной готовности застыли черные тюремные кареты. Глава Главного Управления государственной безопасности действительный тайный советник Александр Васильевич Тамбовцев справедливо считал, что не может такого быть, чтобы привлеченные шествием рабочих, словно мотыльки на огонек не слетелись разного рода провокаторы.
