Избранные циклы фантастических романов. Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Величко Андрей Феликсович
На тринадцатый день пути ветер сменился на юго-западный, и вовремя, а то я уже начинал опасаться, что нам придется высаживаться на Тасманию. Нет, со временем, хочется надеяться, очередь дойдет и до нее, но основывать первое поселение лучше на каком-либо из островов Бассова пролива. Из тех соображений, что там нет ни аборигенов, ни хищников, ни сильно ядовитых змей, а места хватит на несколько тысяч человек. Опять же и Тасмания, и Австралия будут рядом – куда бы мы ни высадились, больше двухсот километров до любого берега никак не получится. Плавать туда-сюда можно будет хоть каждые сутки, а летать так и вовсе по несколько раз на дню.
Так как изменившийся ветер разогнал облака, ну и вследствие появления на Чатеме третьего радиомаяка, я смог достаточно точно определить координаты и вывести «Мечту» к центру восточного побережья острова Флиндерс. Хотя теперь он скорее всего будет называться совершенно не так. На эту тему мы незадолго до отбытия с Чатема беседовали с Полем и дядей Мишей.
– Зачем нашему миру названия в честь людей, открывших эти острова в вашем? – вполне резонно поинтересовался Поль. Ведь действительно, все эти Питкэрны, Хендерсоны и Флиндерсы еще не родились!
– И что ты предлагаешь? – поинтересовался дядя Миша.
– Мое племя не сохранило названия, которое дали этой земле первые переселенцы с Мангаревы, – начал Поль, – но зато отсюда начинается возрождение нашего народа…
Тут парень сделал паузу, и я понял, что надо срочно вмешаться, пока на картах не появился какой-нибудь остров Никоявления. И заявил:
– Значит, надо назвать его Изначальным, ведь именно здесь берут начало все наши дела.
Поль вздохнул, но согласился.
С Питкэрном особых проблем не возникло: местные жители называли свой остров Рапаини, и это имя было просто утверждено нашей комиссией. Атолл Оэно получил название Пустышка, а все, что встретится нашей экспедиции, ею и будет названо, если там еще нет местного населения с достаточно высоким уровнем развития, при котором острова и материки приобретают общепринятые названия.
Так вот, право назвать землю, которую мы увидели впереди на пятнадцатый день после отбытия с Чатема, именующегося теперь Рекоху, было предоставлено Тонге. И Флиндерс был назван в честь ее погибшей в бою с испанцами сестры – Манюниным островом, или просто Манюниным.
На восточном побережье острова имелось несколько лагун, и мы, выбрав самую крупную и с достаточно широкой протокой, вошли в нее. Она была куда меньше, чем на Чатеме, всего пять километров по длинной стороне и три по короткой, но зато в нее впадала достаточно широкая речка, так что чем дальше от океана, тем более пресной становилось вода. Именно в устье этой речки, без особых затей нареченной Белой из-за ее очень чистой воды, мы и остановились. Разбили на левом берегу палаточный лагерь, обустроили его. Вытаскивать катамаран на берег пока не стали – в ближайшее время он точно понадобится, а при любом сколь угодно сильном ветре больших волн в лагуне не будет. Завтра предстояли экспедиции по изучению окрестностей места высадки, ну, а пока шла подготовка к торжественному ужину. Ведь если подумать, это был великий момент – впервые ноги обитателей Хендерсона, то есть, тьфу, Изначального острова, ступили на землю, где предстояло жить их детям, внукам и правнукам.
Два дня изучения местности показали, что лагерь мы поставили очень удачно, и именно здесь надо строить первый город новой страны. Во исполнение чего был открыт переход сначала в дачный гараж, потом на Хендерсон, и вскоре первая партия переселенцев восторженно озиралась на новом месте. Как много здесь пресной воды! Какие высокие деревья! И какая плодородная земля, даже лучше, чем на огородах у старого Миш-ау! Сколько гороха и картошки тут можно будет вырастить!
Я же, честно говоря, пребывал в некоторой растерянности, хоть и старался этого никому не показывать. Ведь мы так долго и тщательно готовились к экспедиции, что казалось – если уж доплывем до нового места, то там сама собой начнется не жизнь, а натуральная сказка. И вот, значит, приплыли. И что? Сказка-то где, позвольте поинтересоваться? Да тут надо срочно провернуть столько дел, что не знаешь, за какие хвататься в первую очередь!
Но, как будто этого мало, до меня только сейчас окончательно дошло, что сделанный шаг при всей его незавершенности является необратимым. Все, у маленького племени с затерянного в океане островка началась совершенно другая история! И какой она будет, очень сильно зависит от меня. А я тут, блин, стою и не знаю, за что хвататься в первую очередь.
Зато это знал дядя Миша, который сразу по прибытии поинтересовался, подобрал ли я место для своей резиденции. Мои возражения насчет того, что мне первое время не в лом пожить и в палатке, были отметены сразу.
– Если у тебя скромность взыграла, то засунь ее куда-нибудь подальше, – посоветовал майор. – Жилье – одна из главнейших потребностей человека. Но построить дома всем сразу один черт не получится, так и сяк придется с кого-то начинать. И если начать не с тебя, могут появиться обиженные. Так что давай-ка прогуляемся вон на тот пригорок – там, по-моему, просто замечательное место. Пока идем, подумай, хватит тебе двух этажей или сразу закладываться на три. А для успокоения души имей в виду, что здесь разумнее строить не каркасно-щитовые домики, как на Хендерсоне, а из бруса: все равно придется лес рубить под посевные площади. Опыта же особого у нас нет, так что на твоей стройке народ маленько подучится, и следующие дома будут лучше. Как город назвать, уже придумал?
– Пока нет: сначала надо объяснить людям, зачем это вообще нужно, – усмехнулся я. – Ведь что на Хендерсоне, что на Питкэрне всегда было по одному селению, которое прекрасно обходилось без всякого имени. И, кстати, утверждение о наказуемости инициативы, насколько я в курсе, родом из армии, так что сам и придумывай название для первого города на новой земле. А дом будет двухэтажным, тогда, может, и не очень быстро развалится. Потому как начнем без опыта строить сразу в три этажа – он в лучшем случае рухнет на следующий день после сдачи, да еще в процессе строительства народ с крыши попадает.
Место, выбранное дядей Мишей, меня, в общем, устроило, но все же перед началом строительства пришлось посетить Пруды и купить еще один пит-байк, а потом проехаться по окрестностям, изображая из себя дендролога. Потому как на запрос «эвкалипт» любой поисковик вываливал столько информации, что я в ней утонул бы даже при наличии ученой степени по ботанике, а без нее можно было и не пытаться что-либо понять. Да там только тупое перечисление видов занимало несколько страниц, причем по-латыни! Вот я и решил провести свое исследование. Оно заняло полтора дня, и его результатом стало убеждение, что на самом деле пород эвкалипта всего три. По крайней мере, на Манюнином острове. Вот они, эти самые породы:
– Эвкалипт белый. Вообще-то его древесина чуть желтоватая, примерно как липа. И очень на нее похожа как по удельному весу, так и по прочности. Деревья средней высоты, метров по десять – пятнадцать, стволы толстые, часто кривые, ветки разлапистые.
– Эвкалипт рыжий. Получил название из-за желто-коричневого цвета древесины. По удельному весу она примерно соответствует сосне, но немного ее прочнее. И сами деревья похожи на сосны, только вместо иголок у них лавровые листья.
– И, наконец, последний представитель изучаемых растений – эвкалипт охренительный. Пока мне встретилось только два экземпляра – один высотой шестьдесят девять метров, а второй – семьдесят четыре. Надеюсь, все поняли, почему дерево получило именно такое название? От того, которое помельче, я отпилил кусочек на пробу. Древесина по фактуре и цвету была почти как у рыжего, но тяжелее и прочнее. Вполне возможно, что это или близкие родственники, или просто одни и те же деревья, только разного возраста.
Так вот, роща рыжих эвкалиптов имелась совсем рядом с будущим городом, и мы решили пустить ее на стройматериалы, а на освобожденном месте посадить что-нибудь наподобие сахарной свеклы. Потому как тростник тут расти не станет – слишком далеко от экватора, – потребность же в горючем на новом месте сильно возрастет, и надо будет из чего-то гнать спирт.
