Андрей Волос - Маскавская Мекка
Габуния вздохнул.
— Вас не переспоришь. Душа, душа… вот втемяшат себе какую-нибудь ерунду, честное слово, хоть кол на голове теши.
Они помолчали.
— Ну что уж вы так, — сказал Найденов. — Душа-то, конечно, есть.
— Уважаемый, вашего полку прибыло, — саркастически буркнул Габуния.
— Ну правда же, есть, — повторил Найденов. — Что касается рая или там ада, то я, конечно, не в курсе… Но душа-то точно есть, Сандро. В физическом смысле, я хочу сказать.
— В каком еще физическом смысле? Вы мне голову не морочьте, я не физик.
— Это же очень просто, — удивился Найденов. — В физическом смысле — это значит, что она может быть, как всякое иное физическое явление, подвергнуто исследованию, результаты которого должны быть устойчиво повторяемы.
Габуния враждебно нахохлился.
— Вот, например, рука, — пояснил Найденов. — Есть у вас рука? Вы можете измерить ее длину? Раз измерить, два измерить, три. Будет примерно одно и то же. С точностью до погрешности измерений. Или, положим, взвесить…
— Скажете тоже, — отмахнулся Габуния. — Не дай бог…
— …измерить объем, плотность… и так далее. То же самое и…
— Рука — вот, — перебил Габуния. Он сунул Найденову под нос внушительный волосатый кулак. — Рука — есть. Отрубишь — взвесишь. Предположим. А душа — где? Как можно взвесить то, чего нет?
— Да как же нет? Вы просто не в курсе, — Найденов помедлил. — В общем, вы правы — что уж напоследок тайны скрывать, никому уже не нужны эти тайны… Ладно, тогда следите за мыслью. Значит, во-первых. Вот вы говорите — нет души. Допустим. Допустим, так и есть: души нет. Но откуда в таком случае представление о ней?
Габуния отмахнулся:
— Мало ли откуда! Выдумали вот такие…
И презрительно кивнул в сторону дервиша.
— Ничего нельзя выдумать, — возразил Найденов. — Мы можем только поименовать явление. Или сконструировать что-нибудь из уже известных явлений. Вы когда-нибудь пробовали выдумать что-нибудь такое, чего не существует? Знаете, что рисует ребенок, если его просят изобразить несуществующее животное?
— Ну?
— Он комбинирует — ноги льва, тело крокодила, хобот слона… Фантастический урод получается, да! — но все его части изначально известны. Неизвестное нельзя выдумать! Так откуда же тогда взялось представление о душе?
— Вы прямо академик, — хмыкнул Габуния. — Чего только в этих зинданах не наслушаешься…
Найденов поднялся и теперь расхаживал перед оппонентом, как тысячи и тысячи раз в собственном воображении расхаживал перед притихшей аудиторией.
— Значит, если человек имеет представление о душе, то он получил его через некоторые свои ощущения. И никак иначе.
— Что еще за ощущения?! — вспылил Габуния. — А если я не ощущаю?! Вот не ощущаю я — и все тут! А если мне кто гонит, что он якобы ощущает, так я говорю: врешь ты, мерзавец, наглая твоя рожа!.. Какие такие ощущения?
— Например, визуальные. Вы скажете, что вам в этом деле зрение не помогает — вы не видите. Правильно, не видите, — согласился Найденов. — Это естественно. Подавляющее большинство не видит. Лавку видит, — для убедительности он постучал костяшками пальцев по лавке. — Решетку вот еще видит… лампочку, допустим, видит… а душу не видит. Но ведь бывают исключения, Сандро! Существуют люди, одаренные способностями, которые кажутся нам противоестественными. А они не противоестественные! Они естественные, только чрезвычайно редко встречаются. Например, вы в темноте читать можете?
— Что я могу читать в темноте? — хмуро отозвался Габуния. — Дайте спички, прочитаю.
— А, например, через стену?
— Да знаю я, куда вы клоните, — отмахнулся Сандро. — По глобализатору показывали. Ну да, читают в темноте. И через стены. На велосипедах ездят с завязанными глазами. Надо еще проверить, как там у них глаза-то завязаны… какие стены…
— Вот! Человек с завязанными глазами ездит на велосипеде, нитку в иголку вставляет, в картишки перекидывается или из винтовки лупит в самое яблочко — и как будто так и надо. Он видит без помощи глаз — и это вас не удивляет. Вы привыкли к этой мысли. Так почему вы должны удивляться, если человек с открытыми глазами всего лишь видит чуть больше, чем вы? Если он видит что-то такое, чего вы не увидите, даже если все глаза проглядите!
— Да что еще видеть-то?
— Да душу-то и видеть! Именно душу-то и видеть!
— И впрямь, что ж тут такого, если человек видит без помощи глаз? поинтересовался дервиш. Нервное пощелкивание четок выдавало его волнение. Это в порядке вещей. Еще и не то будет. Начнут люди летать по воздуху будто птицы небесные… нырнут под воду гадами морскими… закапываться в землю станут аки черви почвенные! Что в этом удивительного? Все это нам предсказано, в книгах написано, — вот и живем как по писаному. Предвещено вам, неверные! При конце света узрите чудеса, каких прежде не было! Перед тем, как распечатают печати, примется враг смущать род людской!.. Что в этом удивительного? Говорил же праведный старик из города Ярославля, с улицы Юннатов, истинно передал я вам слова его: меньше волоса осталось до края райской чаши! Что ж удивляться тому, что кое-кто стал видеть в темноте?
Найденов пожал плечами:
— Короче говоря, я лично знал одного человека, который обладал способностью непосредственно видеть душу. По его словам, это что-то вроде легкого облачка, окутывающего грудную клетку. В зависимости от душевного состояния человека облако меняло цвет и плотность. Кроме того, у разных субъектов оно изначально имеет разный вид — светлее, темнее, с какими-то сгущениями, с изъянами…
Габуния фыркнул.
— Выдумать что хочешь можно…
— Это был мой отец. Когда его забрали, мне было тринадцать. Он начинал искать подходы к чисто физическому исследованию наблюдаемого им феномена. Ему приходилось действовать очень осторожно, и…
— Почему осторожно? — перебил Габуния.
— Да просто чтобы не засветиться. Он не хотел, чтобы кто-нибудь использовал его способности в собственных целях. Ведь что значит исследовать? Это значит выяснить закономерности развития, изменения. Сделав это, можно переходить ко второму этапу — искать способы управления процессом — то есть управлять человеческой душой. Представляете себе, что это такое? И если, допустим, кто-то взялся за дело с нужного конца… что-то наконец стало получаться с этим управлением… так на что сделают упор? На то, чтобы лечить душевные уродства? Прививать щедрость и милосердие? Учить великодушию и совестливости? Позволить людям стать лучше? Чтоб хотя бы убивать разучились?..
Его не перебивали.
— Ничего подобного. Есть дела поважнее. В первую очередь засекреченный институт сконструирует небольшое устройство, внешне напоминающее мегафон. Под названием, скажем, УЧД-1. Это самое УЧД-1 ставится на танк. Танк выезжает на передовую. Оператор сидит за пультом. Направленный луч воздействует на души вражеских солдат. Вражеские солдаты с плачем лезут из окопов. Может быть, перед тем пристрелив офицеров. Здорово? У кого в руках такая штукенция, тому ничего не страшно. Война? — давай войну. Массовые волнения? — давай массовые волнения. Не боимся. Верньеры покрутил, и вот: только что орали и махали транспарантами, а теперь все бросили и бегут обниматься с кобровцами. Плохо ли?.. Поэтому и пыхтят над этой задачкой изо всех сил. Но задачка непростая, нелегко с ней справиться. А отец мог бы помочь. Одно дело, когда ученый тычется вслепую: таким полем воздействует на испытуемого, сяким полем… А по испытуемому ничего не видно. Ему, вроде бы, все равно — сидит себе, улыбается. Исследователь не владеет результатами испытания. Нужна огромная статистика, чтобы хоть крупицу смысла поймать… да? И совсем другой коленкор, когда кто-то сразу наблюдает результат. Просто — видит. Глазами! Можете представить?
Найденов вздохнул.
— Только отец не хотел, чтобы с его помощью лепили вот такие мегафоны. Он хотел совсем другого. Он искал способ сделать человека лучше. Чтобы его душа была чище. Светлее. Чтобы мир хоть немного изменился. Чтобы люди в этом новом мире чувствовали себя уютно. Чтобы им было радостно жить. Чтобы радость одного не оплачивалась горем другого… Должен же во всем этом, Найденов махнул рукой, описывая круг, — появиться хоть какой-нибудь смысл? Или так и останется все — деньги, власть, страх, ненависть, глупость, безжалостность, злоба, жадность, мучения, смерть?.. И никогда не будет ни чести, ни разума, ни благородства, ни великодушия, ни щедрости, ни надежды?.. Понимаете?
Найденов помолчал.
— Вот чего он хотел. Поэтому держал свои способности в тайне. Работал самостоятельно… добился кое-чего… А потом эпоха Великого Слияния… мобилизация… Всех гребли под одну гребенку, чего вы хотите… Успел мне рассказать кое-что, а сам…
