Олег Шушаков - И на вражьей земле мы врага разгромим. 1 книга. На сопках Маньчжурии
Делать нечего, Николай встал и вышел из-за стола. Не то, чтобы он боялся выступать. Выступал он на комсомольских собраниях и не раз. Дело было не в этом. Просто как-то неудобно ему было… Словно похваляешься… Хвастовство, одним словом. Но, деваться было некуда.
"Расскажу, как дело было, и все" — решил Николай и сразу успокоился.
— Зовут меня Полищук Николай, — начал он. — Биография самая обыкновенная. Родился в Оренбурге в восемнадцатом. Окончил десятилетку, потом школу морских летчиков. Вот… Когда началось наступление, летал на патрулирование, сделал десять боевых вылетов. Участвовал в воздушном бою, когда самурайская эскадра прорывалась… А когда был этот налет, сбил два бомбардировщика. Первый в пике, а второй на горке, — и Николай непроизвольно начал показывать ладонями, как все происходило. — Ну, и когда выскочил наверх, тут меня и подловили самураи. Хорошо, что еще скорость была. Поэтому смог развернуться. Только одна очередь попала. Вот… А потом у меня оружие отказало. Ну, я и ударил консолью бомбардировщик по крылу. Чтобы не дошел он с бомбами до города… Жаль, конечно, самолет. Но, делать-то было нечего, — словно оправдывался Николай. — П р и к а з был не пропустить никого к городу. Ну, я его и рубанул, — он посмотрел на военкома, ища поддержки. — Ну, и ударился. А потом еще парашют поздно раскрылся. И об землю я здорово приложился. Вот… С вами отлеживаюсь тут теперь, — сказал Николай и улыбнулся.
И вся аудитория громко захлопала, позабыв про все комиссарские наказы… Этот бесхитростный рассказ и такая простая улыбка человека, прошедшего рядом со смертью, совершившего настоящий подвиг, и совершенно искренне так не считающего, покорила всех…
Комиссар смотрел на этого худенького, невысокого паренька, который годился ему в сыновья, и думал: "Вот такими же и мы были когда-то в восемнадцатом". И вздохнул… А теперь их время пришло буржуев бить и родину защищать, вот этих самых мальчишек. И они это сделать сумеют!
А еще через день, в первый осенний день тридцать девятого года, наконец, началась война и в Европе. Третий рейх атаковал Польшу. И это было о ч е н ь вовремя!
Потому что в течение трех недель после начала Маньчжурской стратегической наступательной операции вся территория Северо-Восточного Китая была освобождена от японских захватчиков и их прихвостней. К первому сентября войска Приморского фронта вышли на рубеж реки Ялуцзян и приступили к освобождению Кореи. А войска Забайкальского и Дальневосточного фронтов, перегруппировавшись, нанесли удары в направлении на Циндао, Сюйчжоу, Нанкин и Ухань…
Временное правительство Маньчжуро-Китайской Народной Республики было образовано уже в первый день наступления на первых же метрах освобожденной территории. К моменту окончания операции при помощи советских политработников оно сумело организовать свои рабочие органы на местах и приступило к налаживанию мирной жизни. Как и временное правительство Корейской Народной Республики, также образованное в первый же день операции.
Радостно встречаемые китайским народом, советские части и соединения вошли в районы, освобожденные восьмой и новой четвертой народно-освободительными армиями Китая и партизанскими отрядами. А на правом фланге наступающих находился Пограничный особый район, контролируемый Коммунистической партией Китая. И совместными ударами советско-монгольских войск и китайских товарищей междуречье рек Хуанхэ и Янцзы было полностью освобождено…
Но если в Маньчжурии и Корее народ был един, то здесь ситуация была менее ясная. Тем не менее, советские военные коменданты одинаково радушно относились и представителям Гоминдана и к коммунистам. Хотя, по понятным причинам (классовая солидарность!) в основном оказывали поддержку партизанам. И благодаря советской помощи на этой территории образовалось и быстро набрало силу Временное правительство Восточно-Китайской народной республики.
Совет Народных Комиссаров немедленно признал все вновь возникшие на освобожденной территории государства, а Верховный Совет СССР сразу же ратифицировал заключенные с ними договора о дружбе и сотрудничестве. А также протоколы о взаимной безопасности, такие же, какой в свое время был заключен с Монголией. Чтобы все, кого это касается, осознали серьезность намерений советской стороны!
Правительство Японии неоднократно пыталось договориться с советским правительством о временном прекращении огня и обсуждении взаимных претензий, но Совет народных комиссаров на эти провокационные попытки не поддавался, ожидая от японской стороны капитуляции.
Лига наций среагировала достаточно быстро, но до исключения СССР из ее рядов дело пока еще не дошло. Североамериканские Соединенные Штаты восприняли советско-монгольское наступление болезненно, но решили подождать с выводами и посмотреть, что будет дальше. Англия и Франция выразили неподдельное возмущение бесчеловечными бомбардировками мирного населения Японских островов, а также жестокой агрессией большевиков в отношении независимого государства Маньчжоу-Го и борющегося Китая. Но этим дело и ограничилось.
Потому что первого сентября им всем стало не до того…
Пока Европа вкупе с Америкой раскачивалась и совещалась, советское правительство дало позитивный ответ на торговые и политические предложения Третьего Рейха и подписало с германским государством пакт о ненападении. Со всеми необходимыми протоколами. А, кроме того, было заключено взаимовыгодное торговое соглашение. И первого сентября германские войска перешли польскую границу…
А через пару недель, чтобы защитить украинское и белорусское население Польши от ужасов войны, польскую границу перешла Красная Армия. И несколько дней спустя, без боев пройдя пол страны, бойцы и командиры РККА встретились со своими товарищами по оружию, офицерами и солдатами Вермахта, разгромившими белополяков, и провели совместный парад в Бресте, который в соответствии с секретным протоколом отошел к Советскому Союзу.
9. А вдали осталась девка-краса…
Чита, сентябрь – октябрь 1939 г.
…В середине сентября в Читу пришло бабье лето…
Днем было тепло и даже жарко, хотя по ночам заметно холодало. Аллеи городских парков осыпало листвой. И тополя, и клены, и лиственницы осень позолотила очень щедро…
Лейтенант Пономарев очнулся через несколько дней после многочасовой операции.
Он опять лежал в Читинском окружном военном госпитале. Только теперь в палате для тяжелых… Лежал и тупо смотрел в потолок… Жить ему не хотелось. Но никто об этом не знал, а то его сразу бы отнесли в морг, наверное…
"И это было бы хорошо" — вяло подумал Владимир.
Он был ранен в начале сентября. В дни тяжелых воздушных боев над Циндао.
Очередь борт-стрелка самурайского тяжелого бомбардировщика насквозь прошила ему грудь. Владимир нажал слабеющей рукой на гашетку и тоже не промахнулся. Вражеский пулемет замолк, и у него появилась возможность расквитаться с врагом напоследок. Он и расквитался. Бомбардировщик загорелся и упал. А Владимир развернулся блинчиком, и поплелся на аэродром в излучине Хуанхэ, с которого поднялся в небо поутру.
Он продержался до самого места, и сумел-таки посадить поврежденный самолет. Уже мутнеющим взглядом Владимир разглядел взлетную полосу посреди рисовых полей и выпустил закрылки. И, слава Богу, что на шасси сил у него уже не осталось… Пропеллер потом можно и кувалдой поправить, а, вот, если кувыркнешься на пробеге, и тебя сверху накроет, стопроцентный каюк.
Когда его "ласточка" плавно коснулась мокрой травы, он отключился…
Если бы военврач третьего ранга Рева не гордилась бы так своей операцией, не приходила бы смотреть, как идут дела у этого больного, может быть, Владимир и не глядел бы сейчас в этот потолок, а лежал бы уже в другом, более грустном месте.
Но военврач знала, что все было сделано правильно, и пациент был просто обязан выжить! Она не приняла бы ничего иного! И только поэтому Владимир потихоньку приходил в себя. Хотя, это и было ему все равно… Но военврач третьего ранга не сдавалась! Потому что ей было не всё равно.
И еще кое-кому было не все равно, выживет лейтенант Пономарев или умрет от ран… Одной, отдельно взятой, медсестре.
Когда Анька в середине лета написала ей, что Володька Пономарев лежит в Читинском окружном военном госпитале, Татьяна пошла к главврачу и сказала, что увольняется. Ничего объяснять она не стала. И слушать тоже. Забрала документы, села в поезд и через пару недель снова надела белый халат медсестры. Уже в Чите.
Его она, само собой, не застала. Не успела. Выздоровел и убыл в часть. И, слава Богу! В ы з д о р о в е л! А она, все равно, стала ближе к нему на пять тысяч верст!
Когда, под Новый год, приехали Алексей с Николаем, а он не вышел на перрон, ей было очень больно… Но она справилась… И даже не показала виду!
