Андрей Бондаренко - Выбор-побег
– А индейский «префект» Перуньи не пошлёт нас к развратной чёртовой матери? То бишь, возьмёт, да и откажется – ни с того, ни с сего – продать нам мулов. Мол, с утра встал ни с той ноги, мучаюсь хроническим похмельем и всё такое прочее…. Может, существует какой-нибудь специальный пароль, могущий смягчить стальное сердце вождя?
– Мой приметный джип и является самым лучшим паролем. Гарантирую, что в Перунье вас встретят радушно, как старых и добрых друзей. Ладно, ребятишки, рассаживайтесь…. Готовы? Тогда – доброй и удачной дороги! Генералу Громову – при встрече – передавайте ответный привет. Надеюсь, что в апреле мы с ним, всё же, увидимся…. Адиос!
Когда «Росинант» отъехал от дома сеньора Месси километра на полтора, Александра, напустив на себя загадочный вид, спросила – холодным и подозрительно-спокойным голосом:
– Заметил, что при прощании наш суровый и желчный старикан, являющийся сподвижником самого Че Гевары, чуть не прослезился?
– Есть такое дело…. Но что же, заветная звёздочка моих очей, тут странного и необычного? Старость, как известно, сентиментальна и слегка плаксива. А тут, понимаешь, сеньору Месси передали привет от старинного армейского друга, которого он давно считал погибшим. Вот, дедулю и пробило на скупую мужскую слезу. Бывает…
– Наивный ты человек, Леонов, – неодобрительно покачав головой, сообщила жена. – Образно выражаясь, классический простачок, годный для высокохудожественной лепки – лучше магазинного пластилина. А твои оттопыренные уши являются идеальной вешалкой для длинной словесной лапши…. Неужели, самому не противно?
– О чём это ты, родное сердечко? – задумался Егор, активно вертя, то есть, управляя рулём автомобиля. – На что, красавица, намекаешь? Выражайся, пожалуйста, доходчиво. Если, конечно, не трудно…. Видишь, какая гадкая дорога, мать её? Сплошные рытвины и колдобины. Не до твоих изощрённых загадок и запутанных шарад…
– Выражайся доходчиво? – возмущённо переспросила Санька. – Да, пожалуйста, мой отважный странствующий рыцарь…. Всё, что случилось с нами в Мендосе – полный и откровенный бред. Вернее, дешёвый и пошлый водевиль, разыгранный второсортными провинциальными актёрами…. Совсем обнаглели, суки позорные! За кого они нас, интересно, держат? За доверчивых чилийских лохов?
– Сань, остановись! Объясни, пожалуйста, нормальным языком. И, желательно, поподробней….
– Поподробней, говоришь? Милый, ты, надеюсь, не забыл, что именно я являлась режиссером и сопродюсером знаменитого реалити-шоу – «Живём – как в старину», нашумевшего на весь мир? Спасибо…. Следовательно, ты осознаёшь, что я кое-что понимаю в высоком искусстве театрального перевоплощения? Ладно, верю и продолжаю…. Во-первых, этот говорливый профессор английской словесности, привязавшийся к нам в самолёте, как самый натуральный банный лист…. Козёл он душной, а не профессор! Дрянь наглая и необразованная, не умеющая даже толком говорить по-английски. Видно и слышно за версту, что он родился в еврейском предместье Варшавы. Или, к примеру, Братиславы…. Во-вторых, не в меру говорливый шофёр такси, оказавшийся пошлым украинским иммигрантом. Жалкий и бесталанный паяц, даже толком не выучивший своей роли! Деятель хренов! Халтурщик бесстыжий, мать его украинскую…. А наш сердитый сеньор Алфредо Месси, вообще, клоун из затрапезного цирка-шапито! Гнида сиплая и сумрачная…. Закадычный дружок Эрнесто Че Гевары и генерал-лейтенанта Громова? Гадкий и неумелый фотомонтаж! Видно даже невооружённым дилетантским взглядом. И многоступенчатая экспертиза не нужна…. Ну, что молчишь, драгоценный муженёк? Ответь, пожалуйста! Кто – из нас двоих – является опытным агентом разнообразных спецслужб, умудрившимся даже посетить далёкое Прошлое?
– Я, понятное дело, – покорно сознался Егор, снижая, на всякий случай, скорость передвижения автомобиля. – Может, любимая, ты и права. Действительно, всё это попахивает откровенной и низкопробной театральщиной…. Но история, связанная с чёрным обелиском, который мы наблюдали на речном берегу, является чистой правдой. Я это точно знаю, изучал – в своё время – соответствующие секретные документы…. Может, развернёмся и рванём к аэропорту? Мол, ну его – к славянскому лешему – все эти навороченные загадки и странные спектакли? Только намекни, родная. Всё – в твоих нежных руках…
После непродолжительного раздумья, Сашенция озвучила окончательное решение, то есть, скомандовала:
– Прибавь-ка газу, недотёпа белобрысый! Поздно уже отступать…. Я, прямо-таки, разрываюсь от жгучего любопытства. Что же нас ждёт, в конце-то концов, в этой загадочной древней крепости? Найдём ли мы её? И для чего, собственно? Что нам расскажет рыжая Мара Никоненко-Сервантес? Интересно, право…. С увеличением скорости – усиливается болтанка? Ерунда, пренебрежём. Не графья, чай, как ты сам часто утверждаешь…
Заканчивался третий час пути, янтарно-жёлтое солнце стало припекать уже по-летнему, дорога постепенно преобразовалась в одну сплошную и чрезвычайно ехидную насмешку – красно-коричневые колдобины, угольно-чёрные рытвины, глубокие колеи, заполненные дурно-пахнущей зеленоватой водой, клубы ядовито-жёлтой пыли, крупные валуны, скатившиеся с крутых откосов.
Неожиданно просёлок свернул в широкую лощину, заросшую высоким и густым лесом.
– Только что ехали по пампе, а теперь оказались в сельве, – пояснил Егор. – Так называется тутошний субтропический лес. То ещё местечко, аховое. Не забалуешь.
Внезапно джип сеньора Месси, ведший себя до этого вполне прилично, закапризничал, то бишь, надсадно зачихал, через минуту противно захрюкал, а потом, остановившись, замолк, а его светло-бежевый капот скрылся за клубами молочно-белого пара.
– Хорошо кипит, от души, – печально резюмировала Санька. – А у нас с собой есть канистра с водой? Наверняка, надо будет долить в радиатор жидкости. Не сейчас, так во время следующей вынужденной остановки.
Внимательно осмотрев груз, заскладированный в багажнике джипа, Егор, недовольно дернув головой, сообщил:
– Уважаемый дон Алфредо, или же второсортный актёр, выдающий себя за добропорядочного сеньора Месси, собирал нас в дорогу на совесть. И накомарники не забыл положить, и дельные мачете, и тёплые свитера, и даже несколько бутылочек аргентинского вина. Имеются и две пластиковые канистры – на двадцать литров каждая. Только они пустые. Видимо, старик предполагал, что мы заполним канистры уже позже, то бишь, чистейшей водой из какого-нибудь горного ручья.
– И что нам теперь делать?
– Выкрутимся, солнышко моё ясное. Сейчас я сложу пустые канистры в рюкзак и схожу за водицей. В никарагуанских тропических лесах с водой проблем никогда не возникало – лужицы всякие, ручьи, роднички. Думаю, что и в аргентинской сельве – ситуация аналогичная…
– Я не останусь на дороге! – твёрдо заявила Сашенция. – Ещё чего не хватало! Одна, возле дурацкого джипа, в незнакомой стране…. Возьми меня, пожалуйста, с собой! Ну, возьми…
– Хорошо, трусиха черноволосая, пойдём вместе. Никак от тебя, приставучей, не отделаться…. Не хмурься, это я так неуклюже пошутил. Застёгивайся на все пуговицы и напяливай на голову накомарник.
Егор, забросив за плечи пятнистый рюкзак с пластиковыми канистрами, крепко зажал в ладони правой руки чёрную рукоятку мачете и обратился к жене:
– Готова? Тогда – вперёд! Только, прошу, внимательно смотри под ноги и помни, что сельва – исконная вотчина змей. Более того, мачете в сельве предназначены, в первую очередь, для безжалостного уничтожения всяких ядовитых гадов, и, только во вторую, для расчистки дороги от лиан и колючего кустарника…
В сельве было очень душно и крайне неуютно – с длинных ветвей, покрытых разноцветным мхом, постоянно срывались холодные капли воды, непонятные серые тени медленно и плавно передвигались среди гигантских тёмно-фиолетовых папоротников, пахло свежими туалетными испражнениями и многократно-использованными банными вениками. Время от времени, продираясь сквозь густой кустарник, приходилось от души работать мачете.
Минут через пятнадцать, выбравшись на крохотную полянку, Егор остановился и радостно объявил:
– Повезло нам с тобой, боевая подруга! Теперь можно не высматривать в этих гадких зарослях ручейки и родники. Видишь, с дерева свисают тёмно-зелёные, почти чёрные лианы? Это – индейская анава, так называемая «вечная вода». Помоги-ка мне снять рюкзак…. Так, теперь достаём канистры и отвинчиваем пробки.
Зажал в ладони левой руки самую толстую анаву, он сильно и резко ударил-рубанул лезвием мачете по лиане – чуть ниже места зажима. Через мгновение – из образовавшегося пореза – ударила прозрачная струя, и Санька ловко подставила под неё первую канистру.
– Из одной индейской анавы можно набрать до двенадцати-пятнадцати литров чистейшей воды, – удовлетворённо пояснил Егор. – Управимся минут за десять-двенадцать и пойдём обратно, – насторожённо замер. – А это что такое? Слышишь?
