Александр Мазин - Цена Империи
«Новые постояльцы приехали…» — подумал Коршунов, но так и остался лежать. Какая разница…
Новый рык, звук оплеухи…
«Шумные, однако, гости…» — возникла отстраненная мысль, ничуть не изменившая общего настроения Алексея.
Застучали по лестнице, потом — по деревянному полу галереи подкованные подошвы…
«Человека три-четыре, — чисто механически, на слух определил Коршунов. — В калигах». Легионеры или вегилы… вегилы!!!
В следующий миг Коршунов вскочил с кровати… но незапертая дверь уже распахнулась, и в комнату ввалился…
— Ёш твою мать! — по-русски выругался принцепс Геннадий Павел, останавливаясь на пороге. — Мы, блядь, летим сюда, хренову тучу коней загнали! А ты, разтак-разэтак, едри тебя поперек и вдоль, харю давишь!
Алексей так и застыл, с открытым ртом, с рукой, не дотянувшейся до меча, с красными полосками от складок покрывала, отпечатавшимися на щеке.
— Что челюсть отвесил, ёш твою двадцать! — прорычал Черепанов, шагнув внутрь. — Рикс, бля! Как ты своими скифами командовал, ума не приложу! Подобрал слюни, встал и доложил обстановку!
— Генка-а… — проговорил Коршунов, улыбаясь во все тридцать два зуба. — Ты… как ты успел… я ж тебе только три часа назад письмо отправил… сказали, ты его только завтра получишь…
— Жопа ты с ручкой! — прорычал Черепанов. — без тебя нашлись… проворнее и толковее… Луций! Квинт! Вышли и закрыли дверь! — гаркнул он по-латыни. — Никого не пускать!
Младший кентурион Луций Ингенс, сунувшийся было за командиром, тут же отыграл назад. Дверь захлопнулась, и можно было не сомневаться: теперь без приглашения в эту дверь не войдет никто.
— Ты что ж, мудило, сразу мне не сообщил? — Черепанов грозно глянул на Алексея.
— Ну я… — промямлил Коршунов. — Я же не знал…
— Что ты не знал? Здесь тебе не твоя Скифия! Здесь, мать твою, баб просто так не воруют! Письмо небось обычной почтой отправил?
— А как надо было?
— Срочной! Императорской! Ты, бля, офицер армии Рима! Все, что тебя касается, касается армии Рима! Ясно?
— Ну откуда ж я знал…
— Думать надо, бля! Мозги, бля, подключать!
— Ну-у…
Несмотря на то что командир был нешуточно сердит, Алексей испытывал невероятное облегчение. Генка здесь. Теперь все будет в порядке. Найдется Настенька…
— Хорош лыбиться, космонавт-исследователь! — рявкнул Черепанов, совершенно правильно угадав его настроение. — Ты — в жопе, понял! А баба твоя — под арестом. Ну-ка выкладывай, что вы тут успели накуролесить?
— Мы?! — возмутился Коршунов.
— Ну не я же! Выкладывай!
Рассказ занял не больше пятнадцати минут. Но еще в самом начале Черепанов Алексея прервал.
— Луций! Найди мне здешнего хозяина и за яйца тащи сюда! — велел принцепс Ингенсу-младшему. — Ждать за дверью, пока не позову.
Особенно подробно Черепанов слушал про то, как Коршунов общался с Ереминой женой. Было заметно, что данный эпизод ему совсем не понравился.
— Ладно, — сказал он, когда Алексей закончил. — Ясно, что дело не в тебе, а в Анастасии твоей. Что мы знаем? Арестовали ее по приказу эдила. Эдил здесь — большущая шишка. Типа начальника РУВД и главного прокурора в одном лице. И повод для ареста, как можно догадаться, явно нешуточный. Да ты не ссы, рикс! — усмехнулся он, заметил, как сразу потемнел лицом Коршунов. — Мы — тоже не последние люди в этом мире! Прорвемся! Луций! — гаркнул он, повысив голос. — Давай сюда хозяина!
Младший кентурион втолкнул в комнату порядком перепуганного владельца «Морского Конька»… И Черепанов с ходу вмазал ему по морде. А следующим движением вытянул из ножен меч и приблизил к носу ошеломленного домовладельца.
— У тебя ровно минута, чтобы рассказать мне все, что ты знаешь о жене этого воина, — процедил принцепс, кивнув в сторону Коршунова. — Говори!
Они ехали цепочкой по узкой улочке. Прохожие жались к стенам. Какой-то зеленщик не успел вовремя прибрать свою тележку — ехавший впереди Луций Ингенс спихнул ее в сточную канаву, а самого зеленщика перетянул хлыстом. Зеленщик пожелал обидчику нырнуть в нужник. Легионер, ехавший за Коршуновым, легонько пихнул зеленщика ногой в лоб — и тот кувыркнулся в канаву вслед за своим имуществом. Остальные солдаты контуберния[53] засмеялись.
— Тихо! — рыкнул Черепанов. — Не в лупанарии!
У знакомых ворот остановились. Коршунов заглянул поверх забора. По двору так же бродили гуси. Младший сынок Еремы, чистивший котелок, прервал свое занятие. При виде аж трех кентурионовских гребней выпучил глаза и уронил котелок.
— Эй, хозяин! — крикнул Коршунов.
Ерема тут же, словно ждал за дверью, выкатился во двор, замельтешил, отпирая ворота.
Черепанов скомандовал: легионеры тут же распределились, замыкая оба конца улочки. Во двор въехали только Черепанов с Коршуновым.
— Ну, брат во Христе, — произнес Черепанов, спешиваясь, — выкладывай!
Спустя полчаса они уже подъезжали к форуму: Томы — небольшой город, а рассказ Еремы оказался довольно лаконичен. Знакомый юрист (не христианин, но сочувствующий) сумел выяснить, что Анастасию задержали не просто так, а по особому распоряжению аж наместника провинции Нижняя Мезия. С формулировкой: «За преступление против Рима и Августов». Так что испуг Ереминой супруги можно было понять. Хоть Александр Север и считался «добрым» Августом, но в Империи казнили и за меньшее.
— Скверно, очень скверно! — резюмировал Черепанов. — Если эдил упрется, а он упрется наверняка, добром нам твою Настю не вытащить.
— А если силой? — предложил Коршунов. — Нас здесь одиннадцать бойцов…
— Уймись! — осадил его Черепанов. — Ты не в лесу со своими варварами. Это государство! И все, что ты делаешь, должно быть продумано. Иначе и жену свою не спасешь, и себя подведешь под монастырь. Да и меня заодно. Не говоря уже о том, что в здешнем гарнизоне не менее пятисот человек. Не считая вегилов и ополчения. Так что для захвата города нас маловато.
— Но нам же не город захватывать — только местную тюрьму! — возразил Коршунов.
— Все-таки я вовремя приехал, — сказал Геннадий. — Не то, я чувствую, ты отправился бы штурмовать тюрьму в одиночку. И сидел бы сейчас по соседству со своей дамой. Ты, Леха, недопонимаешь. Здесь все повязаны. Окажись ты втянут в грязную историю, и пиши пропало. Даже Фракиец тебя не отмажет. Да он и сам окажется под ударом. Ты, его офицер, выступил против наместника провинции. Здешние интриганы из этого мигом дело о заговоре состряпают. Даже если ты захватишь тюрьму и освободишь свою женщину, что дальше? Увезешь ее в лагерь? Чтобы там вас повязали по новой, и уже навсегда?
— Я могу уплыть с ней обратно в Херсон, — буркнул Коршунов.
— Тогда повяжут меня, — сказал Черепанов.
— И что теперь делать? Лапки кверху?
Блин! Он так надеялся на Генкину помощь!..
— Не дуйся! — сказал подполковник, в очередной раз угадав его мысли. — Вытащим твою Настю. Обязательно вытащим, хотя бы потому, что от нее ниточка к тебе потянется. А что она наговорит, это даже здешним Богам неведомо. Вернее, ведомо. Что ей скажут, то и наговорит.
— Анастасия меня не предаст! — заявил Коршунов.
— Дурак! — Черепанов рассердился. — В умелых руках даже я соловьем запою! Язык развязать кому угодно можно. Это только вопрос времени и профессионализма палача. Здесь о правах человека слыхом не слыхали. Неужели ты с этим аспектом местной жизни еще не сталкивался, рикс варваров Аласейа?
— Сталкивался, — мрачно кивнул Коршунов. — Но ты же сам сказал: здесь не варварский лес, а правовое государство!
— Угу. Только права у всех разные. И у нас с тобой они тоже не маленькие. Поэтому тюрьму штурмом брать мы не будем. Программа такая: взять штурмом местного эдила.
Глава одиннадцатая
Римское право: понятия и авторитеты
Если высокопоставленный государственный чиновник[54] занят делами, то простым гражданам, тем более — рассчитывающим на содействие этого самого чиновника, следует вести себя скромно и подобострастно. Поэтому когда снаружи, у входа в курию, раздался шум и кто-то даже закричал, эдил покосился на дверь, нахмурился и уже открыл рот, чтобы дать указание вегилам выкинуть нарушителей спокойствия из здания…
Но тут дверь с треском распахнулась — и пухлая физиономия эдила сморщилась в болезненной гримасе. На пороге, во всей своей красе, с жезлом в руках, в золоченых доспехах, увенчанных роскошным алым гребнем, стоял принцепс одиннадцатого легиона Геннадий Павел по прозвищу Череп. Эдил видел его только однажды на приеме в Маркионополе, но сразу узнал. Этот принцепс в Мезии был известен поболее иного легата. Особенно после весенних событий. За спиной принцепса теснились легионеры в по-боевому надвинутых шлемах и с обнаженными гладиями, которыми (работая, впрочем, исключительно плашмя) легионеры только что расчищали дорогу своему командиру. Принцепс окинул грозным взглядом просторное помещение, ликторов, самого эдила, двух чиновников рангом помельче, шестерых вегилов… Принцепс поднял руку с зажатым в ней витисом, направил его на эдила и рявкнул:
