Димыч - Последний князь удела
За декабрь мы вполне научились получать различные кислоты в небольших количествах. Первой сжиганием серы изготавливалась серная кислота или, как здесь называли, купоросное масло. Затем воздействием полученной едкой жидкости на соль и селитру получали её соляный и азотный аналог. Получать серную кислоту в более-менее больших количествах не получалось, моя идея со свинцовыми камерами оказалась неуспешной. Видимо в местном свинце была куча примесей, и его разъедало. Со дня на день ожидался обоз из Устюжны, с ним должны были прибыть заказанные мной летом чугунные реторты. С этими литыми колбами я надеялся начать очистку металла так, чтобы не терять примеси, среди которых могли оказаться довольно ценные.
В самый канун Рождества Ждан Тучков всё-таки забрал меня в княжеские палаты, моё присутствие на праздничных церемониях было необходимым. Юшка и Стенька, довольно скромно отпраздновавшие этот праздник десять дней назад, остались проводить дальнейшие опыты самостоятельно. Им было поручено смешать в очень малых количествах крепкое хлебное вино и аква виту с селитряным маслом, и осторожно прокипятить состав. Очень уж мне хотелось получить эфир для анестезии. Помимо этого кузнец Миронов привёз с городской бойни два воза потрохов скота и поручил моим финским помощникам изготовить для него в чугунках кровяной соли.
Рождественские праздники были для меня тяжёлым рабочим временем. Находиться днями напролёт на праздничных богослужениях было крайне утомительно. Я с нетерпением дожидался окончания первой послерождественской седмицы, после которой торжественные литургии служились уже не каждый день. Однако второй день января принёс новые проблемы.
-Мальцы с того берега прибежали, бают, мол, литвинский наймит в твоих потешных хоромах замертво валяется. Отчего Богу душу отдал, не поймёт никто, может зельем каким отравили, - ошарашил меня утренней новостью Ждан.
Спешно собравшись, я отправился с дядькой к своей лаборатории. У входа в неё переминался с ноги на ногу немного испуганный Стенька Михайлов.
-Чего топчешься? Покойников не видывал?- грубовато обратился к нему Тучков.
-Видел, токмо уж больно страшно сей вор помер. Пена кровавая изо рта, а ликом - будто преисподнюю увидел,- оправдывался паренёк.
С изрядной опаской мы вошли в помещение. Покойник валялся на полу, перед смертью его явно скручивали судороги. На полу валялся опрокинутый чугунок, из него вытекла сероватая масса.
-Яз сей горшок на ночь томиться в печке оставил, видно литвин в него любопытствовать полез,- сообщил молодой помощник.
-Чего вы в нём варили? - поинтересовался я у паренька.
-Жёлтую соль пробовали переварить, яко селитру, угля насыпали туда да золы, ещё ржавины железной, маслом травленой,- перечислил мне рецепт адской смеси Михайлов.
Чугунок осторожно вынесли на улицу и вытряхнули его содержимое на землю. Стенька раздробил обухом топора спёкшуюся массу на более мелкие куски и нашему взору предстала мешанина случайно полученных веществ. В кучке раздробленных комков присутствовала стекловидная серая масса и что-то типа пережжённой земли, раскрашенной в цвета от зелено-чёрного до ярко-синего.
Осторожно, прутиком в вытянутой руке, я поковырял выброшенные из горшка химикаты. Даже на расстоянии полутора метров от них исходил странный горько-пряный запах, который мне был явно знаком по прежней жизни.
-Стенька, ты на улице попробуй одну часть этого зелья водой развести, а другую - крепким хлебным вином. Токмо близко не подходи, поглядим, чего выйдет,- отдал я распоряжение своему юному помощнику.
- Ждан, земляков сего умертвого литвина надо бы опросить,- вспомнилось мне о товарищах незадачливого вора.
-Уже послал людей, должны были сыскать, - отрапортовал Тучков.
По возвращению во двор княжеских палат к нам был доставлен младший из наёмников-литвинов, именем Иванко, тот, которому полтора года назад лечили перелом. Последнего из троих шляхтича разыскать нигде не могли.
-Сказывай, чего с покрученниками своими измысливали, да зачем воровски в княжьи палаты лезли?- зарычал на него удельный казначей.
-Яз ничтоже не ведал, то всё Богданка с Юрком затеяли,- оправдывался перепуганный парень.- Учали они сговариваться, мол, княжич на отшибе зелье варит, из коего злато извлекает. О таковом, де, мы слыхивали в Несвиже, городке князя Криштофа Радзивила, от иезутских братьев.-
-Пошто ранее не донёс, изменник?- продолжал допрос Ждан.
-Дак, мнил, языки почешут, да перестанут. А сего дня перед рассветом прибёг до меня братанич, Микитка, сам белый, очи вытаращены. Молвил, де, полезли они глянуть, чего у князя за рекой деется, там Богдашка из печки горшок достал да полез в него, мол, в нём злато народится. Из той железной крынки бес выскочил, да давай родича нашего давить, тако и задавил до смерти. Микитка коня, от волостителя данного, со двора свёл, да и сбёг, куды глаза глядят,- изложил все известные ему сведения литовский наймит.
-Брешешь,- не особо поверил в рассказ дядька. Но тревога от возможности встречи с бесовщиной всё же им овладела и, повернувшись ко мне, он предложил:
-Надо бы протопопа какого позвать, освятить наново избу, от греха подальше. -
Тучков начал распоряжаться об организации погони, а я задумался о составе случайно полученного яда. Было очень похоже, что юные финские химики получили какой-то вариант цианплава, при разложении выделявшего смертельно ядовитые пары. К Стеньке с Юшкой был отправлен дворовый слуга с приказом прибыть к князю, их явно стоило обучить минимальной технике безопасности.
Высланный вдогонку за бежавшим литвином разъезд вернулся ближе к ночи с пустыми руками.
- В тридцати верстах по Ярославской дороге беглец Юшка коня загнал в усмерть. Оттуда он в лес побежал, в бурелом самый. Куды он из чащобы зимой денется, знамо дело, на корм дикому зверю пойдёт,- доложил о результатах погони поставленный в головах дворянин.
Во второй половине января вернулись наши торговцы. Семён Васькин, ездивший в этот год в Москву, давал нам с Тучковым краткий отчёт:
- Сукном яз сразу скопом отдал гостям суконной сотни. Остатний срок гвозди да уклад расторговывал. Торговлишка шла, дал Бог, здорово.-
-Великой ли ценой купцы ткань нашу шерстяную брали?- интересовался рачительный казначей.
- Чуток сбросил от запрошенного. Вот токмо егда сказывал я гостям сим, что по весне сызнова буду, да товару по-более привезу, сдалось мне, не обрадовались купчины моим словам.-
-Да пусть какие хошь морды воротят, лишь бы деньгу платили,- радовался прибыткам казначей.
Приказчик, направленный в Ярославль, тоже вернулся с хорошим результатом. Все угличские товары были проданы, да куплено немало из потребного для княжеского обихода.
Запустив в начале февраля две перегонные чугунные реторты для очистки свинца, я испытал немалую радость. Извлечение попутных примесей из металлов в условиях конца шестнадцатого века могло принести значительные барыши. Первым делом мы отогнали из нескольких пробных пудов свинца летучие примеси, а именно цинк и сурьму. Наш перегонный аппарат был достаточно примитивен, и не герметичен, от чего изрядная доля извлекаемого испарением металла окислилась. Но и полученный окисел, жирноватый белый порошок, оказался весьма ценным и дорогостоящим продуктом - белилами.
Следующим этапом я применил кустарный, знакомый мне ещё со времен дикого капитализма способ извлечения серебра из свинца. В неочищенное сырьё, расплавленное в ванне, высыпался истолченный в порошок цинк, а всплывавшая пена снималась продырявленным по типу дуршлага черпаком. Путём ряда последовательных операций из двух десятков пудов свинца было извлечено более трёх гривенок серебра. Полученный драгоценный металл можно было перечеканить в монеты номиналом девятнадцать рублей с копейками, в то время как угар исходного продукта и стоимость переработки составили от силы четыре алтына с пуда. Учитывая продажную стоимость цинковых белил, можно было считать, что свинец нам достаётся даром.
Как раз когда я был в лёгкой эйфории от нахождения лёгкого источника дохода, ко мне пришёл Бакшеев.
-Сынов из десятных грамот не выписывают, да ещё воевода озлился, да за крестьян сбегших недоимки требует сполна внести, а с каких прибытков платить?- сообщил хмурый воин.
-Так они же из служивых не уходят, мы их в Угличе поверстаем,- полученный детьми Афанасия запрет на переезд меня удивил.
-Вот посему им и отказ. Бают, в позапрошлых летах указ вышел, чтоб во владычные или удельные дворяне не писаться до полной отставки. Кто ж её даст-то, безруких да кривых бывало из повёрстанных не выписывали. Пока царю челом не ударишь, в разрядах дьяки не почешутся.-
