Михаил Ланцов - Смерть Британии! Царь нам дал приказ
— Плохо. Дороги проверили?
— То же самое. Возле многих мостов засады. Город в полном окружении. Уже сейчас имеет место серьезная проблема с продовольствием.
— Как держатся войска?
— Сильно деморализованы. Бомбовые удары русских очень сильно повлияли на них. Мы сейчас пытаемся водрузить на кустарные станки новые полковые пушки, но нет никакой уверенности, что они остановят полторы сотни русских дирижаблей той воздухоплавательной дивизии, что направлена против нас. Тем более что у русских она не одна.
— Потери?
— Ранеными и убитыми мы потеряли треть шотландского полка. Остальные части гвардейской дивизии потрепаны незначительно. Но и русские не наступают. По данным нашей разведки, они сосредоточили вокруг Лондона корпус морской пехоты и начали подвозить обычные строевые части. Город в блокаде, но брать его штурмом они не спешат.
— Скотина…
— Что?!
— Русская скотина… — зло усмехнулся Эдуард. — Александр ждет, пока мы все тут подохнем с голоду, чтобы не терять своих драгоценных солдат. Вы связались с Парижем?
— Вся связь обрезана. К нам прорвался курьер, который сообщил, что порты Северной Франции просто завалены минами и оберегаются курсирующими стайками миноносцев всех мастей.
— Почему Италия и Германия не ввязываются в эту войну? Ведь мы их союзники.
— Вот что нам пришло курьером, — Гладстон достал из папки берлинскую газету и протянул ее Императору. — Боюсь, что они решили оставить нас на съедение русскому медведю. Уж больно страшно он выглядит.
— А наши войска в Северной Америке… Нет связи, нет армии, нет флота… Что дальше?
— Ваше…
— От них поступали предложения капитулировать?
— Никак нет.
В этот момент завыла сирена.
— Опять налет. Да откуда же они летают? Им ведь через все Северное море лететь.
— Разведка считает, что они соорудили тут где-то поблизости временный аэродром. Над городом видели русские аэропланы. Легкие бомбардировщики и разведка.
— Быстрее бы меня убили… — обреченно вздохнул Эдуард.
— Что?! Ваше…
— Молчите! Молчите, сэр Уильям. Какие вы видите перспективы? Лично я — никаких.
— Я предлагаю завтра же силами Лондонского и Валлийского полков прорываться вглубь страны. Оставаться здесь вам теперь небезопасно.
— И сдать Лондон русским?
— Да. Нам его не удержать. Он в наших руках только потому, что они занимаются установкой блокады, а не штурмовкой. У нас нет сил.
— Но тогда мне придется бежать за пределы Британии. Перебросить войска из Франции и САСШ мы не можем из-за блокады побережья. Своих сил тут у нас очень мало. Вы понимаете, что предлагаете своему Императору?
— Отступить и продолжить борьбу.
— В то время как вся Европа отвернулась от нас? — усмехнулся Эдуард. — Если все идет так, как идет, то к концу февраля русские перебросят достаточно войск, чтобы оккупировать Британию. И все это время будут сбрасывать на Лондон свои жуткие бомбы.
— Вы предлагаете сдаться на милость победителям?
— Я не знаю, что мне делать, — покачал головой Эдуард. — Одно я понимаю твердо — война проиграна. Полностью и бесповоротно. И главное теперь — сохранить от тотального разрушения нашу старую добрую Англию, которой и так будет весьма непросто в ближайшие годы.
Глава 18
21 января 1892 года. Руины Лондона возле Букингемского дворца
Эдуард стоял на пороге бункера и круглыми от ужаса глазами смотрел на то, что случилось с его столицей. За двенадцать налетов, совершенных в течение трех суток, тяжелая бомбардировочная дивизия, базирующаяся на временном аэродроме в Бернем-он-Кроуч,[79] настолько разрушила Лондон, что Дрезден образца 1945 года терялся на его фоне.[80] Сладковато-тошнотворный приторный «аромат» гниющих тел, разбросанных беспорядочно по улицам некогда самой уважаемой столицы мира. Практически полностью разрушенные здания, все, какие только были в этом забытом богами городе. Темза с торчавшими то здесь, то там частями речных судов. Плавающие раздувшиеся трупы. Везде битый камень. Мусор. Гадкий и едкий дым от колоссальных пожарищ, что только недавно утихли, даже издали, все одно, вышибал слезы. Лондона больше не было.
Эдуард обернулся. Рядом с частично заваленным входом в подвал валялись свежие трупы в форме лондонского полка королевской гвардии. Совсем недавно он с ними разговаривал, сидя в одном убежище. Подбадривал. Рассказывал сказки о том, как из Северной Америки идет огромный флот с корпусами славной английской пехоты. А теперь эти ребята лежали мертвыми.
Его ударили в плечо. Сильно. Он обернулся и увидел спокойное и серьезное лицо солдата в незнакомом камуфляже пятнистой раскраски. Голубой берет. Красная пятиконечная звезда. Из пошло расстегнутого воротника торчит кусок тельняшки с голубыми полосами. А в руках непривычное и незнакомое оружие, напоминающее до смешного укороченную, легкую винтовку. Какой-то карликовый карабин, не то что тяжелая и мощная британская магазинная винтовка.
Еще один удар. В спину. И снова сзади. Эдуард повернулся и увидел практически копию предыдущего солдата. Только форма у него была черного цвета, на голове красовалась бескозырка с незнакомыми буквами на ленте, да тельняшка с черными полосами.
А дальше наступила темнота и тишина. Надолго. Потом кто-то ходил вокруг и куда-то водил его самого. У него что-то спрашивали. Что-то давали подписывать. Происходящее напоминало суд, где главным обвиняемым выступала сама Британская империя, а он и остальные ее сановники проходили мелкими соучастниками. Но Эдуард уже ничего толком не соображал и не понимал. Ровно до тех пор, пока не оказался перед фасадом полуразрушенного Виндзорского дворца на эшафоте, рядом с тщательно перевязанным сэром Уильямом и большой группой уважаемых людей Объединенного королевства.
«…За преступления против человечества, за…» — донесся до ушей бывшего Императора отрывок фразы незнакомого голоса — «…Означенное преступное сообщество, равно, как и все его институты и… признать распущенными… Что же касается остальных обвиняемых, а именно…»
«Приговор?» — пронеслось в голове Эдуарда, услышавшего свое имя где-то в середине списка, но полнейшая подавленность не позволила ему даже попытаться опротестовать весь тот ужас, что сейчас зачитывал этот мужчина. — «…Суд счел возможным заменить смертную казнь через повешение пожизненным…» — голос прервался на мгновение, переводя дыхание, а сердце Эдуарда замерло, перед тем как окончательно рухнуть в бездну — «…служением благу человечества в штате специальной лаборатории Института медицины».
Перед эшафотом стояло море людей. В первых рядах знакомые лица. Вильгельм, Алессандро, Альфред и… да, конечно, Александр! Как же без него? Ведь именно ему доверили «временный суверенитет над территорией и населением Британии».
— Исчадие ада! — вдруг заорал Эдуард, что было сил. — Ненавижу! Ненавижу! — кричал он. — Ненавижу! — сквозь давящие слезы скулил он, пока бывшего Императора бывшей Британской империи вели к глухому тюремному фургону. — Ненавижу! — это последний крик, который он издал перед тем, как металлическая дверь навсегда отсекла его от мира.
Конечно, последовавшие за своим Императором разного рода сановники тоже пытались призывать кары небесные на головы русских вообще и Александра, в частности, но их мольбы и проклятия оказались без удовлетворения в небесной канцелярии. Ибо кесарю кесарево, а земные дела — удел людских рук, а не божьего провидения.
Эпилог
Вечер 10 марта. 1909 год. Москва. Золотой квартал
Сегодня Александр в последний раз сидел в кресле у камина наконец-то достроенной резиденции в Золотом квартале. Было тихо и спокойно, и события последних лет текли перед мысленным взором теперь уже почти экс-императора.
Разгром Британской империи стал последней каплей, что обрушила мир, находящийся до того в относительной гармонии. Произошел «сход лавины», да не простой, а поистине катастрофический.
Вооруженные силы коалиции России, КИА и КША разгромили в ходе одной летней кампании кадровую английскую пехоту в САСШ в ряде сражений и заставили капитулировать, после чего вся Северная Америка, включая Мексиканскую республику, вошла в состав Организации Московского договора официально.
Сикхи, пользуясь полным разгромом Лондона и потерей поддержки со стороны метрополии, атаковали Королевство Индия и смогли в ходе тяжелых боев занять весь полуостров. Британские колонии в Индийском океане, включая Шри-Ланку, отошли России.
Австралия успела объявить независимость от Лондона и избежала подобной участи.
Североатлантический альянс не прожил и десятилетия после падения Британской империи, влившись полным составом в Организацию московского договора, которая, в свою очередь, превратилась во что-то необъятное и невероятно могущественное. Шутка ли? Все промышленно развитые страны оказались собраны под единым штандартом. Да не простым военным. Нет… Император пошел намного дальше, занявшись комплексной формой активнейшей взаимной интеграцией транспортной, экономической и прочих аспектов стран-участниц. В ОМД был введен основной язык коммуникации, который, без сомнения, стал русским; установилась единая валюта (империалы, с правом на эмиссию только у Российской империи) и единое экономическое пространство со всеми вытекающими правовыми и пограничными особенностями. То есть создался «единый центр управления полетами», взявший под свой контроль Россию, Среднюю и Малую Азию, Ближний Восток, Индию, Африку, Европу и Северную Америку.
