Василий Сахаров - Тропы Трояна
«Эх! — глоточек вина. — Классно все придумал. Ай да я, Вадим Сокол. Умный, спасу нет. Все-то вижу и везде-то я поспеваю. Красавчик».
Я посмотрел на бокал. Блин! Сам не заметил, как бутылку приговорил, а винцо молодое и коварное. Вроде бы и алкоголя немного, а развезло. Впрочем, вскоре меня отпустит. А пока в теле легкость и мир кажется простым и понятным, продолжаю.
Своим чередом наступит новый шесть тысяч шестьсот пятьдесят восьмой год от Сотворения Мира в Звездном Храме, в Киевской Руси он идет просто от Сотворения Мира, а чтобы было более понятно, то одна тысяча пятидесятый год от Рождества Христова, и передо мной встанут новые стратегические задачи.
Первое, колонизация севера силами дружины Корнея Жарко и вербовка поморов, лапонов и биармов, которые не избалованы благами цивилизации. Это значит, что денег им платить много не надо, разве только новгородцам, но и сражаться они будут слабо. Впрочем, поднаем будет вестись не ради битв. Мне нужны люди, которые могут вести разведку севера, дабы они сопровождали волхвов и варогов, которые станут составлять карты и вести поиск выходов на тропу Трояна.
Второе, колонизация Норланда силами дружины князя Ивана Ростиславича Берладника, разгром всех, кто против нас выступит, постройка крепостей и, если получится, союзный договор с венделями. Хотя какой там договор? Если судить по той информации, которая у меня есть сейчас, толку с них нет, выродились вендели. Но кто знает, глядишь, договоримся и, коли волхвы дадут добро, то можно будет ввести в венедский пантеон еще и Великую Черную Мать. Ей-то и так поклоняются, но неорганизованно, ибо нормальные адекватные люди по природе своей не любят и опасаются тех, кто якшается со смертью и потусторонними силами, которые можно назвать темными.
Третье, создание форпоста на Гебридских островах. Разумеется, если Ранко Самород набил контакт с вождем Сомерледом. Коли нет, то и не надо, а если варяг и гэлло-норвежский воитель сговорятся (мне кажется, что так и будет), то появится у нас в тех краях крепость, порт и свой гарнизон.
Четвертое, необходимо реформировать мое войско, которое по идее должно быть разделено на пять частей. В Зеландии останутся линейные части. В степи кочевники и черные клобуки. В осваиваемых землях колониальная пехота. На вражеской территории шпионы. Ну, а рядом со мной, конечно же, гвардия из варогов, воспитанники Кедрина и ученики волхвов.
Пятое, придется влезать в политику Венедии и готовить почву для избрания меня великим князем. Возможно, не в ближайшие несколько лет. Но готовиться надо, потому что вес у Вадима Сокола уже имеется, и меня поддержат жрецы. По большому счету влезать в это дело интереса нет. Однако я хочу ввести несколько серьезных изменений в уклад жизни нашего государства и провести десяток кардинальных реформ, которые может протолкнуть только великий князь. Так что придется пахать.
Шестое, каракк построен, а весной будет готов второй и я, наконец-то, отправлю в Винланд первую самостоятельную экспедицию. Назначу на это дело Андроника Врана, который пока еще только до Новгорода добрался. Дам ему тех, кого мне не жалко, и дополню экипажи пленниками из христиан и провинившимися воинами. После чего приставлю к Андронику варогов, и пусть он плывет себе в Новый Свет и строит там колонию, где именно, я ему укажу, и это будет еще один задел на будущее.
Кажется все? Нет уж, это только часть всего задуманного.
Седьмое, моя орда в Диком поле должна разрастаться и вбирать в себя все больше племен, кланов и родов. Рано или поздно мне понадобятся степные воины, и значит, оставлять орду без присмотра нельзя. Поэтому придется воевать. На первых порах с ослабленными заорельцами, и помогут мне в этом киевляне, которые не должны забыть, как я сдерживал Владимирко Володаревича Галицкого. Ну, а затем, через пару-тройку лет, когда я переварю новые завоевания, придет черед Бачмана или Донецкой орды. И вот тут придется быть крайне осторожным. Ведь если половцы объединятся против меня, то задавят в два счета и не быть Вадиму Соколу новым Чингисханом, по воле которого конные тумены готовы обрушиться на Европу, Кавказ, Ближний Восток или Среднюю Азию.
Восьмое, уже весной надо отправить в Европу собственную разведку и усилить агентурную сеть в Константинополе. Мне не хватает мастеров и умельцев, а еще я хочу создать на территории потенциального противника террористические организации и мафиозные структуры, которые могли бы взять под свой контроль ресурсы католиков и ортодоксов. Конечно, сразу ничего из этого не выйдет. Но с чего-то надо начинать, и если мои вароги хапнут серебряные рудники в Гарце, то это окупит все растраты. А ведь есть еще свинцово-оловянные рудники в Корнуолле, оружейные мастерские в Милане, корабельные верфи в Венеции, торговые компании во Фландрии, железо Рудных гор, и много иных привлекательных целей, которые через подставных лиц могут принадлежать мне.
В общем, такие вот планы. Но основа одна — не стоять на месте и двигаться только вперед, ибо остановка и стагнация равносильны поражению.
Я поднялся из-за стола. Хмель отступил, и захотелось перекусить. Время как раз подходящее, скоро ужин. И все бы ничего, но мне придется сообщить любимым женщинам, что вскоре у меня появится новая семья. Как они на это отреагируют? Без понятия, но явно не обрадуются, ибо делить меня между собой они согласны. А вот соперницу, которая будет находиться далеко и неизвестно что станет мне нашептывать ночами, возненавидят. Правда, можно утаить от них этот факт, но рано или поздно он все равно всплывет, ведь мы не в закрытом обществе живем, и купцы с воинами, которые бывают в Рароге, меня сдадут. Так что лучше сразу все решить, мол, так нужно для дела, и точка. Что-что, а этот довод они должны понять и принять.
Глава 26
Норландское плоскогорье. Осень 6657 С.М.З.Х
— Тяжелый будет день.
Голос Сидора Окута, одного из ближних людей Ивана Ростиславича Берладника, разорвал предрассветную тишину, и князь слова своего воина услышал. Однако он его не отчитал и не одернул, потому что Окут был прав. День, действительно, обещал быть очень тяжелым.
Берладник, который был готов к бою, почесал бороду, в которой с каждым прожитым годом появлялось все больше седины, и оглянулся. Неполная сотня воинов, которая была с ним, расположилась лагерем в сумрачном ущелье. Кругом покрытые лесом и кустарником серые скалы. Дружинники настороже, ибо атаковавшие их вчера лапоны и саамы, которых подталкивал в спину шаман венделей, уже доказали, что они могут сражаться, хотя они и не воины.
«Господи! — посмотрев на темные небеса, с тонкой багровой полоской на востоке, взмолился Иван Ростиславич. — Помоги мне! Спаси, сохрани и выведи!»
Тишина. Никто, конечно же, не ответил Рюриковичу, зато подали знак враги. На одной из скал по ходу движения дружины зажегся яркий сигнальный огонь и еще один вспыхнул позади. Воины князя были окружены — это понимал каждый, но погибать никто не собирался. Бывалые ветераны, которые прошли через десятки кровопролитных сражений, были вооружены гораздо лучше местных бойцов, они знали, что такое дисциплина и умели сражаться строем, у них имелись арбалеты и пара десятков зажигательных снарядов из Рарога, а главное, воины верили в своего вождя и его удачу. Вот только сам князь находился в плену сомнений, которые ослабляли его. Но вида он не показывал. Внешне Иван Ростиславич сохранял спокойствие и старался излучать уверенность, и он, стараясь преодолеть внутреннюю слабость, прокручивал в голове события последних месяцев…
Дружина князя Ивана высадилась на чужой берег с двух драккаров и одного кнорра. Часть воинов и рабочие из Рарога сразу же стали валить лес и строить острог, который должен был стать опорным пунктом Берладника в Скандинавии. Ну, а князь в это время, вместе с лучшими воинами, взяв с собой десяток вьючных лошадок, с проводниками и парой добрых рудознатцев, отказавшись от помощи приставленного к нему в Рароге волхва, направился в сторону Норланда. Он шел по тропам, где редко ступала нога человека. Князь любовался девственной природой, богатыми горами, густыми лесами, в которых бродили звери, чистыми реками, где в воде можно было разглядеть крупных рыб, и все подмечал.
Иван Ростиславич прикидывал, где будет прорублена дорога, а где он поставит лесопилку, как у Вадима Сокола, и сердце его пело оттого, что, наконец-то, удача улыбнулась ему. Вот здесь появится каменоломня — отмечал на карте место князь. Вот здесь рыбные ловли — новая отметка на озере. Вот здесь крепость — капелька чернил опускалась на холм. Вот здесь, если верить рудознатцам, должно быть серебро, а в этом распадке железо — подпись мелкими буковками. Однако вскоре начались неприятности. Дружинников обстреляли из луков. И это были местные дикари, приземистые узкоглазые люди в шкурах, а когда Берладник решил с ними договориться, то против него выступило три десятка лесовиков. Они попытались напасть на дружинников под покровом ночи, чтобы перерезать их. Но воины князя людьми были опытными и, потеряв всего двух товарищей, русичи смогли разбить неумелого противника и взять пленников.
