Шестой прыжок с кульбитом (СИ) - "Сербский"

Ветер на улице продолжал бесноваться, без устали забрасывая окно крупными пригоршнями снега. Закрытая форточка дрожала под натиском стихии, но пока держалась. Парторг что-то черкал в своих записях, Антон ёжился от сквозняка и вздыхал. Если парень рассчитывал, что гроза миновала, то сильно ошибался. Следующий удар не заставит себя ждать, в этом сомнений у меня не было.

Незаметно он повернул руку и глянул на часы. Антону казалось, что время замерло, однако секундная стрелка рывками бежала по кругу, напоминая о быстротечности жизни.

— Значит, ты решил жениться, — задумчиво протянул парторг, прерывая раздумья над записями.

— Да, — обреченно кивнул Антон.

Решили и решили, мусолить эту тему ему было неприятно. В подтверждение своих слов он мог бросить картуз оземь, но не стал. Просто потому, что сей головной убор висел в гардеробе вместе с курткой. А мне показалось, что сейчас произошла перекличка пионервожатого и юного пионера:

— К борьбе за дело коммунистической партии будьте готовы!

— Всегда готовы!

— Это хорошо. Это даже радует, — произнес парторг без улыбки. — Но тогда почему ты везде появляешься с Анной Швец? Прямо не разлей вода. И обнимает она тебя за плечи так ласково, будто жена декабриста на каторге.

Антон закатил глаза к потолку:

— Аня очень высокая девушка, но мы дружим давно. И руку на плечо любому она положит легко. С такими-то ногами, — он изобразил жест, которым рыбаки показывают размер пойманной рыбины. — А сам я так сделать не могу, смешно выйдет.

Что ж, понять парня можно: рост у него обычный, то есть средний. У меня, впрочем, тоже. Анюту при такой разнице в данных можно только похлопать по плечу. Как полковое знамя, она гордо реет над толпой.

— Конспигация у вас, батенька, ни к черту, — печально заметил я интонациями Владимира Ильича Ленина.

— Думаешь?

— Хватит лишнее болтать! — от диагноза я перешел к советам. — И врать не советую, учует. Говори четко, коротко, по делу.

— Нас связывает детство, что прошло в одной школе, — сказал Антон четко и коротко. — Мы дружим. У нас с Аней много общего: волейбол, друзья, музыка.

— И борщ, — подсказал я существенную деталь.

— Да, и борщ, — согласился Тоша.

— Борщ? — нахмурился парторг. — Это метафора?

— Это страсть, — Антон не удержался от признания. — Это песня, которая звучит из тарелки с красным варевом. И основным мотивом здесь является говяжий бульон.

Неожиданное заявление выбило Косача из колеи.

— Какой еще бульон? — собеседник явно терял нить разговора.

— Правильный бульон, — терпеливо пояснил Антон, — готовится на сахарной мозговой кости с мясом, то есть там должна быть отварная булдыжка.

Вот это парень зря сказал — наш общий рот наполнился слюной. И ведь обедали недавно… Но Косач, видимо, не ведал в своей жизни настоящего борща. И жена у него, небось, не хозяйка, а товарищ — такой же марксистко-ленинский сухарь. Видал я подобных аскетов, способных существовать без борща. Витают в своих теориях, как монахи без огня в сердце.

Парторг косанул диковатым взглядом, засопел, и пометил что-то в своих записях. А затем перешел к следующему вопросу, явно пытаясь вернуть управление беседой в свои руки:

— Ты в курсе, что музыканты оркестра постоянно обсуждают ягодичную часть тела? Причем трогают друг друга, и тебе предлагают.

— Хм, — крякнул я задумчиво. — Агентура у парторга работает. И кто же стучит, интересно?

— Все девочки в этом замечены, — подтвердил он мои подозрения. — А благодаря скрипачкам из струнной группы, эта тема пошла гулять по институту. Даже аспирантки заинтересовались! Физрук жалуется, что в спортзале протолкнуться невозможно.

— Это плохо? — мысленно удивился я.

А Антон решил помолчать.

— Так в чем суть, Бережной? — конкретизировал заковыку парторг.

— Понимаете, Яков Моисеевич, — осторожно начал Антон, — студентки весь день сидят на лекциях.

— Ну да, — кивнул парторг.

— Потом они сидят в библиотеке. Потом дома сидят за учебниками. А потом ночью спят.

— Ну да…

— И все время на попе! — трагически воскликнул Антон. — От этого ягодицы становятся дряблыми, а попа плоской. А ведь ягодичные мышцы крайне важны. Они поддерживают поясницу, держат корпус и стабилизируют позвоночник. Плоская попа говорит не только о скорых болезнях вроде остеохондроза, это резко снижает самооценку студенток.

Здесь наш отрок был абсолютно прав. Самооценка девушки во многом зависит от взглядов со стороны. Через много лет, ближе к концу восьмидесятых, лидер ростовской группы «Пекин Роу-Роу» Сергей Тимофеев напишет признательную песню со строками:

Местами ты упруга.

Местами ты шершава.

Все что нужно — слева,

И все что нужно — справа.

Я жду тебя в заколдованных снах.

Все для того, чтобы тискать, сжимать и обнимать эти

Резиновые ноги,

Кожаные руки,

Костяную голову,

Шерстяные волосы.

Поэт отразил всё верно и многое упомянул. Однако по молодости лет Сергею не удалось познать статистику. А это наука строгая, которая утверждает: первым делом мужчины оценивают в девушке попу. Не лицо, не бюст и не прическу. Не маникюр и не богатый внутренний мир, хотя это всё важно. По статистике, девяносто процентов мужчин сначала сканируют область бедер. Вслед за зрительным контактом возникают тактильные позывы. Круглая попочка — это не только атрибут счастливой юности. Это еще и пропуск при ходьбе по ступенькам карьерной лестницы.

А если схватить не хочется, о чем может быть разговор? Девушкам, обладающим правильной попой, известны терапевтические свойства этого места. Если допустить туда руку мужчины, то его настроение улучшается, а раздражение немедленно обращается в милость.

Мои печальные мысли перебил Косач:

— То есть речь идет о здоровом образе жизни? — он снова застрочил шариковой ручкой.

— Конечно, — согласился Антон. — Физкультура и спорт — вот наш конек.

Парторг хрустнул шеей, повернув голову в сторону. Его внимание привлек «Капитал» Карла Маркса, чей томик лежал рядом с телефоном. Приличная такая книга, подарочное издание. Поднимать раз в час вместо гантелей — будет самый раз.

— Остеохондроз, говоришь? — буркнул Косач, склоняясь к моей мысли. Видимо, слишком настойчиво я ее продвигал.

— Человек стареет ногами, — пожал плечами Антон. — А вы что подумали?

— Ну, я ничего не думал. А вот отдельные товарищи предположили слишком свободные отношения в оркестре, — уклончиво сообщил он. — Ничего, мы их поправим. А ваш коллектив усилим.

— Как это? — напрягся парень, и я вместе с ним.

— На расширенном партийном бюро принято решение укрепить коллектив «Надежда» студентками четвертого курса. Временно, для поездки в Германию. Две из них скрипачки, третья — пианистка. Музыканты хорошие, лауреаты международных конкурсов. Помимо вас, у них там запланированы сольные выступления в трудовых коллективах. Кроме того, они проверенные товарищи — девушки являются членами бюро комсомола.

— Но у нас уже есть струнная группа, — осторожно заметил Антон, вздрагивая от злости. — И пианистка у нас есть.

На это Косач спокойно ответил:

— Пианисток будет две, что в этом плохого? А струнный ансамбль «Мечта» в Германию не едет.

Антон дернулся, но я его осадил:

— Гусары, молчать!

С одной стороны, качать сейчас права бессмысленно: парторг ничего не решает. А тех, кто решает, нам не достать. С другой стороны мне в голову пришла бредовая мысль. Если две пианистки в группе они считают нормой, тогда почему не может быть двух ударных установок? В интернете как-то видел неплохой комплект «ТАМА» в стиле «ретро», приличный и недорого. Отдадим Варваре, кубинские барабаны поставим рядом… Она справится, девка бойкая. А что?

— Дед, щас я его придушу, — простонал Антон. — Мои девки знают репертуар назубок, а этих лауреатов сколько еще учить надо? Укрепляет он, блин… И вообще, на хрена в оркестре второй ударник, когда нам коллектив ломают?