Олег Горяйнов - Зона сна
В течение следующей недели стараниями профессора Биркетта, выдающегося знатока русской литературы, удалось предположительно вычислить иностранные фантомы, внёсшие всю эту сумятицу в стройное здание заговора против императора Павла. Профессор обратил внимание на странную судьбу одной личности, погибшей во время эксцессов, сопровождавших устранение негодного императора.
Этой личностью был Николаус, или Клаус, фон Садов, товарищ президента Берг-коллегии А.В. Алябьева, преподаватель Петербургского горного училища и член Академии наук. Человек в научных кругах очень известный, с огромным авторитетом, он оставил много учеников. Неудивительно, что о его жизни и случайной смерти было написано немало воспоминаний и даже два романа.
Романы эти профессор Биркетт читал Бог знает когда, но теперь, после лекции Сэмюэля Бронсона, посмотрел на них новыми глазами. Первый вышел в конце девятнадцатого века и был вполне стандартным романом-биографией; в нём скучным языком, с натужными диалогами излагались этапы научной карьеры фон Садова со дня его приезда в Екатеринбург в 1798 году и до марта 1801-го, когда он случайно погиб. Второй написал беллетрист А.А. Букашков в начале 1930-х годов.
Вообще А.А. Букашков числился в России по детективному жанру и даже слыл «королём русского детектива». Профессор, зная, что аннотации к книгам, вместе с хвалебными эпитетами, выдумывают сами писатели, относился к его «званию» достаточно скептически. В некий момент Букашков бросил своё «королевство» и затеял перелицовку романов западных мастеров вроде Майн Рида, Дюма-отца и Р.Л. Стивенсона. Он занялся халтурой от бедности: чтобы прожить на гонорары в нищей стране, надо было издавать в год не меньше семи романов.
Когда и этот Клондайк закончился, Букашков ни с того ни с сего перекинулся на исторические исследования и написал скандальный роман «Фон Садов, которого не было». Здесь учёный был обрисован как международный аферист, промышлявший добычей индейских скальпов в Америке, организатор нескольких покушений, в том числе на президента Адамса, Наполеона и императора Павла. В России он и не был никогда! В доказательство автор приводил выписки из полицейских журналов: согласно одной «фон Садофф» въехал в Санкт-Петербург 11 марта 1801 года, аккурат в канун убийства Павла Петровича; другая была о том, что уже 12 марта его самого нашли убитым возле казарм Преображенского полка.
Научная общественность от этого романа впала в шок. О жизни известного геолога фон Садова сохранилось много свидетельств; представлять её цепью нелепых деяний – так же странно, как описывать жизнь королевского мушкетёра д’Артаньяна, будто он гвардеец кардинала.
Профессору Биркетту эта книга послужила основой для начала поиска. Он довольно быстро нашёл в воспоминаниях современника событий Н.А. Саблукова место, где тот пишет об удивительном факте, сообщённом ему генералом Тормасовым: якобы 12 марта в городе были найдены два тела Николая Садова. Затем оказалось, что сообщение о въезде Садова в город 11 марта и впрямь имеется в полицейском журнале, с указанием, что прибыл он из Стамбула; но согласно другим документам днём раньше он же читал лекцию в Горном училище.
Доктор Глостер передал в распоряжение профессора Биркетта Историков Первого и Второго, и они втроём перелопатили все доступные им архивные материалы, взяв их в основном из мировой Сети.
Ротмистр Конногвардейского полка Тихопланов пишет в дневнике своём, что граф Пален приказал убить Николая Садова, что и было исполнено какими-то головорезами в присутствии оного ротмистра у Преображенских казарм близ полуночи 11 марта. Из-за чего вышла у них ссора, он не знал, поскольку поздно подошёл.
Андрей Андреевич Кнауф, купец первой гильдии, последний частный владелец Златоустовских заводов в 1797–1811 годах, в письме брату сообщает, что гостил у Н.В. Садова, упоминая имя его домоправителя – Степан.
София Русинова, знававшая графа Палена по его жизни в Ганновере – он уехал туда после того, как Александр Первый отправил его в отставку, назначив военным губернатором столицы другого участника заговора, Голенищева-Кутузова, – записывает рассказ графа: «Известный фон Садов шантажировал нас, он был застрелен утром на набережной, на моих глазах».
В общем, данных было много, но нигде ни разу не говорилось об обстоятельствах появления фон Садова в Екатеринбурге в 1798 году. А ведь именно это требовалось, чтобы остановить осцилляцию!
По инициативе Джона Макинтоша правительство Великобритании учредило благотворительный научный фонд, который объявил конкурс на предоставление грантов учёным бывшей России. Среди прочих тем была и такая: «Иностранные специалисты в разработке рудных богатств Урала в 1795–1805 годах. Практика приглашения, условия жизни, результаты». Взяться за эту тему пожелали около пятисот учёных из Московии, Южнороссийской республики, Сибирской Федерации и даже Белой России. Гранты по сто фунтов стерлингов – бешеное богатство для этих нищебродов! – получили трое из Ногайского ханства и двое москвичей.
Но ещё до того, как их отчёты поступили в лабораторию ТР, сработала техника. Мониторы вдруг показали двух новых тайдеров, одного на Урале и второго в Америке, в штате Пенсильвания, с материализацией в 1798 году! Сэмюэль Бронсон не знал, что и думать.
– Мы как астрономы, которые обнаруживают на небе новые планеты после того, как теоретики предскажут их существование, – ненатурально смеялся он, чувствуя себя неуютно под взглядами коллег-историков.
В очередном заседании принимал участие не только Джон Макинтош, но и министр иностранных дел Уинтворт. Когда ему объяснили, чем заняты эти люди, входящие в штат его министерства, он просто ошалел. Никак не мог поверить. Но уж зато когда поверил, не было более деятельного участника разговора.
– Конечно, этих жуликов надо остановить, – говорил он, имея в виду парочку Садовых. – Наши предки потратили столько денег, чтобы Павла убили, а теперь…
– Я тут выяснил, что изрядные суммы пошли не на поддержание заговора, а на частные нужды Ольги Жеребцовой, – педантичным тоном поведал профессор Биркетт. – А эта особа собиралась замуж за тогдашнего посла в России, вашего прапрадеда Чарлза Уинтворта, который, собственно, и передавал ей деньги. Вы эти заслуги ваших предков имеете в виду, господин министр?
– Уинтворты служат короне вот уже полтысячи лет! – заносчиво сказал министр. – Мои прадеды были послами в России и при Петре Первом, и при Павле. А что касается Жеребцовой, то на ней никто из них не женился, и мне непонятно, зачем эти сплетни вы сейчас…
– Господа! – прервал его Джон Макинтош. – Мы собрались, чтобы наметить план действий государственной важности, а не для выяснения, кто на ком женился или нет двести пятьдесят лет назад.
– Прошу прощения, – остыл сэр Уинтворт. – В те года, о которых мы сейчас говорим – в том числе и в 1801-м, министром иностранных дел был сэр Питт, а он никогда не отказывал в субсидиях на выгодные для Англии цели на континенте, выдавая гарантии банку Ротшильдов. Если теперь мы не остановим упомянутых вами двух американцев, Садовых, значит, английское золото потрачено зря. Я безусловно за проведение акции.
– Да, но какой акции? – спросил сэр Джон.
Варианты обсуждали долго. Трудность была в том, что техника лаборатории ТР позволяла забросить фантом не позднее как в 1760 год, ну в лучшем случае в 1770-й. Было непонятно, как он сможет добраться до Екатеринбурга и как сумеет устроиться там, чтобы дожить до 1798 года и устранить Николая Садова.
– Понимаете ли вы, господа, – говорил Сэмюэль Бронсон, – что устранение фантома Садова в 1798-м нам почти ничего не даёт? Мы вернём реальность, максимально сходную с R1, а этот Садов из совершенно нам неизвестной точки Y опять отправится спасать Павла.
– Но там его уже будет ждать наш человек, – возразил Джон Макинтош.
– В Екатеринбурге откроют специальное кладбище для Николаев фон Садовых, – среагировал о. Мелехций.
– Делаем, – решил доктор Глостер. – Задание всем: искать подходящего человека. Молодого, талантливого, физически крепкого, уверенного в себе, знающего русский язык, надёжного. Он закроет проблему Садова, выяснив, где эта точка Y. Заодно поручим ему дожить до 1822 года и разобраться, что за Прозрачный Отрок объявился в селе Плоскове и откуда пришёл.
Балтика – Париж, 5—12 августа 1934 года
День начался странно.
Закончив свой поздний завтрак, Стас, которому едва удалось заставить себя уснуть после того, как он совершенно дурацким образом утонул в холодном море, в дверях ресторана столкнулся с Андреем Чегодаевым.
– Станислав, я в восторге, – сказал Андрей.
– Неплохо поработали, – согласился Стас. – Такие встречи, как вчера, будят мысли. Пойду попробую накатать тезисы.
Андрей засмеялся:
