Александр Афанасьев - Врата скорби (Часть 2)
– Как дела?
Хадиджа не ответила. Он сидел в двух шагах от нее, остатки света от фонаря делали ее накидку светящейся маленькими, прозрачными искрами. И чувствовал себя полным кретином – потому что не знал, что делать и что говорить.
– Что-то случилось? – спросил он и переспросил на пушту – ца пешада?
– Ты… должен прийти последний раз.
– Что? Почему последний раз.
– Ты должен уйти – повторила девушка
– Что произошло?
– Я жених.
Сначала он не понял.
– Жених? Что за жених?! У тебя есть жених?
– Ты должен уходить.
– Я не уйду.
– Уходить! – почти крикнула она
– Я не уйду – повторил Мэтт – я… ты мне нравишься. Честно. Честно – честно.
– Нельзя – сказала девушка
– Но почему?
– Ты англиз. Я пуштун. Нельзя.
– Плевать – решительно заявил Мэтт – я сын посла, понимаешь? Это очень высокая должность. Ты любишь меня?
– Ты англиз… – со вздохом сказала девушка
– Ты любишь меня? – настаивал Мэтт – скажи
Она заплакала. Как то так получилось, что он оказался рядом. И обнял ее, сам не зная, что делать…
– Хадиджа. Я честно… я поговорю с отцом.
– Нельзя – всхлипнула девушка
– Мы ничего плохого не делали. Пусть нам позволят дружить. Я скоро стану мужчиной и пойду в армию. Я смогу содержать семью, вот увидишь…
– Ты англиз…
– Да черт возьми, и что с того?! Если хочешь – я приду и поговорю с твоим отцом, хочешь?
Хадиджа покачал головой и вдруг резко обернулась, что-то услышав. Мэтт почувствовал неладное… вылетевшая из темноты палка метила в голову, но ударила в плечо, которое тут же онемело. Следующий удар – афганец нанес в пустоту, Мэтт сблизился с ним и провел правой ответный, боксерский. Как и все мальчишки – он боксировал и боксировал неплохо. Афганец свалился – афганцы вообще были слабыми на удар. Услышав сопение – он снова развернулся на сто восемьдесят. Выхватил из-за пояса пистолет.
– Дреш! – слова как то пришли на ум сами собой – фаери мекунам!
Афганцы – их было трое, на них были белые, заметные даже в темноте одежды – резко, как вкопанные остановились. Потому что эти слова – часто слышали на улицах ночного Кабула, и означали они – стой, буду стрелять. Тот, кто не останавливался – потом мог жаловаться исключительно Аллаху Всевышнему…
– Дреш… – повторил Мэтт, взводя курки.
Их было трое – а стволов два и один не заряжен. Но афганцы не посмели тронуться с места. И Мэтт с холодным удовлетворением отметил – и эти боятся. Трое – боятся одного. Хорошая штука оружие…
– Дреш… – еще раз повторил Мэтт и сделал маленьких шажок вперед – тер ша.
Афганцы – сделали шаг назад.
– Что происходит?
Сказано было по-английски. Афганцы отступили и поклонились.
Мэтт чуть опустил пистолет
– Кто ты такой, бача?
– Я не бача. Я Мэтью Керзон.
Мужчина был приземист, бородат, одет он был в домашнее – видимо, наспех выскочил из дома в том, в чем был.
– Что ты делаешь в моем саду, Мэтью Керзон?
– Сэр, я просто…
– Хадиджа…
Девушка проскользнула мимо парня и остановилась около отца. Тот влепил ей пощечину, от которой та упала. Мэтт снова вскинул пистолет.
– Сэр, клянусь Богом…
– Ты оскорбил стены этого дома. Попрал его гостеприимство.
– Сэр, мы ничего плохого не делали! Клянусь Богом, мы ничего плохого не делали!
Афганец хорошо говорил по-английски. Впрочем, в Арке, городском дворце Короля и одновременно – месте, где заседает Королевское правительство – другого языка не признают. Все заседания Правительства ведутся на английском.
– Пройдет много времени, прежде чем ты научишься уважать чужие традиции и обычаи, Мэтью Керзон. Ты оскорбил меня, возможно и сам того не желая. Но наш народ не сносит оскорблений – никаких – и ни от кого. Только потому, что ты не мужчина – я отпускаю тебя живым. Иди, и больше не приходи сюда.
Мэтт упрямо вскинул подбородок
– Сэр, я мужчина и британский подданный.
– Ты щенок, который скоро станет волком. Когда это произойдет – у моих сыновей появится возможность отомстить. И у тебя – появится такая возможность. А чем все это закончится – в воле одного лишь Аллаха. Теперь иди. Пусть твой отец – научит тебя, как вести себя…
– Иди… – пролепетала Хадиджа.
И Мэтт, не сгибая спины – вышел за дверь, которую перед ним открыли.
Всю обратную дорогу – уже совсем потемну, при том, что ночью ходить по афганским кварталам форменное безумие – ему казалось, что за ним следят. Но напасть – так и не решились. А у ограды особняка – его ждал садовник, мистер Джиллинг и отец с ремнем. Мэтт даже не успел спрятать пистолет…
– Полагаю, сэр, по-хорошему ничего уже не может быть решено…
Хадиджа не пришла в школу. И на следующий день. И через день. И через еще один день. А еще через день – пришел человек из посольства и сказал, что надо срочно поговорить.
Посол раскурил дурную, турецкую сигарету. Он их курил, когда было дурное настроение. Дурной табак – к дурному настроению.
Человек был начальником станции MI6. Но Мэтт этого не знал – он ничем не был похож на барона Колтрейна. Скорее он был похож на врача, который ставит клизмы.
– Гилани подал официальную жалобу?
– Нет, но вы же знаете, как это делается. Слухи уже идут и слухи нехорошие. Он просто вынужден будет действовать, если хочет сохранить лицо. В противном случае – от него отвернется все его племя и он, скорее всего, будет убит.
– А Хадиджа!? – вырвалось у Мэтта
Начальник разведывательной станции вопросительно посмотрел на отца. Тот едва заметно кивнул
– Боюсь, молодой человек, случилась беда. В этом мире неважно, что произошло на самом деле. Важно то, что подумают люди. А позор – смывается только кровью, это закон Пуштун – Валлай.
Тринадцатилетний мальчишка побелел, сжав кулаки, а в глазах его появилось то самое выражение, которое нередко заставляет дикарей бросать оружие и бежать даже от безоружного англичанина. Выражение холодной, контролируемой ярости.
– Я их убью – сказал Мэтью Керзон чужим, хриплым голосом – клянусь Богом, я их всех убью. Вот увидите.
Посол Керзон нажал на кнопку электрического звонка. Тот неприятно протарахтел
– Никого вы не убьете, молодой человек. Клянусь Богом, я не знаю, что с вами делать. Но здесь вы не останетесь.
Скрипнула дверь, в кабинет посла вошел капитан – лейтенант В.Д. Бойер, начальник службы безопасности посольства. Служака, повидавший второе сипайское восстание – он тайком учил Мэтью Керзона стрелять, и если бы Мэтью о том рассказал – проблемы были бы и у него. Но Мэтью ничего не рассказал.
– Господин посол, сэр…
– Лично отвечаете за этого маленького негодяя. Пусть он под вашим присмотром соберет свои вещи. Потом отвезете его в аэропорт и посадите на самолет до Лондона. Супруге я телефонирую сам. Вам все понятно?
Посол Керзон не был в разводе – но вместе с леди Анной они не жили.
– Да, сэр.
– Исполняйте.
Мистера Сэмьюэла Мелроуза – повесили уже в Англии после процесса в Олд-Бейли за изнасилование и убийство мальчика-бродяжки: награда в виде пенькового галстука все же нашла своего героя. За убийство Хадиджи – никто и никогда не ответил: англичане в таких случаях пожимали плечами и говорили: что с них взять – варвары, сэр. Обеспокоенный посол Керзон, зная о том, что афганцы не перестанут мстить – отправил своего среднего сына к супруге, а та, озабоченная светской жизнью больше, чем родным сыном – к своему отцу, вице-адмиралу Ральфу Керзону, на Гибралтар. Там было скучно, намного скучнее, чем в Кабуле – потому молодой Мэтью Керзон едва дождался восемнадцати лет, чтобы записаться в Королевскую морскую пехоту. При этом – он уже был великолепным спортсменом, бегуном и пловцом. Уже в девятнадцать – он прибыл на базу ВМФ в Пуле, графство Дорсет, оказавшись одним из самых молодых добровольцев из третьего набора в морские диверсанты. Это был последний год, когда брали на испытания всех: после того, как трое погибли во время отборочного курса, вышло распоряжение, что перед морскими диверсантами необходимо прослужить не менее двух лет в Королевской морской пехоте, парашютистах, гвардии или САС. Оказалось, что морским диверсантам он подходит – жизнь в Кабуле, расположенном на высоте в несколько тысяч футов над уровнем моря – сильно увеличила объем его легких, а спорт – дал необходимую выносливость. После нечеловеческого отборочного курса в Южной Шотландии – за месяц до своего двадцатилетия Мэтью Керзон был зачислен в полк морских диверсионных сил Его Величества, возглавляемый сыном отставного Первого морского лорда, капитан-лейтенантом Джеллико, виконтом Джеллико…
Примечания
1
В нашем мире СТЭН был разработан как военное оружие, во время 2МВ, которой в этом мире не было. Поэтому – здесь СТЭН изначально более сложен и качественнее сделан, напоминая более поздний Стерлинг.
