Константин Калбанов - Мы наш, мы новый...
— Все правильно.
— Антон Сергеевич, а служба безопасности-то тут причем, мы как бы привыкли тратить деньги, а не зарабатывать, — не на шутку разволновался Варламов, сразу почувствовавший, что для него начинается жаркая пора. А чего тут скажешь, прав он.
— Потом. Все потом. Иван Гансович, если нет вопросов, то я продолжу. Иван Петрович, Вам надлежит подготовить оборудование для укомплектования четырех просмотровых залов, все что нужно, вплоть до нот. Далее нужна будет подвижная лаборатория, монтажная, одним словом подвижная киностудия. Все нужно организовать таким образом, чтобы снимать фильмы даже в пути.
— Да как же…
— А вот так, как будто спектакль. Потребуется оборудовать несколько вагонов. Я предполагаю что три, а еще иметь складской вагон для декораций и мастерской. Мы будем в пути двадцать дней, за это время успеем кое-что снять. Анатолий Михайлович, это полностью ложится на ваши плечи, потребуются не просто вагоны а большие, изготовьте их из четырехосных платформ, что используются под уголь.
— Хорошо, — спокойно кивнул директор завода.
— Как все это переделать, вот Иван Петрович, с ним и разбирайтесь, что да к чему.
— Хорошо.
Как видно Белозеров был готов к любому развитию ситуации, наверное попривык, работая в таком странном месте. Опять же за эти годы, молодой инженер успел превратиться в зрелого рассудительного мужчину, с недюжинной хваткой. Антон был вынужден признать, что окажись этот человек в Порт-Артуре, тамошние предприятия работали бы с куда большей отдачей. Нет, Зимов вполне справлялся, но Белозеров мог дать ему сто очков вперед, повышение производительности в полтора раза, это минимум. Сегодня в Маньчжурской армии каждый десятый снаряд был концерновским, в войска уже поставлено две сотни пулеметов, уже два месяца как заработал патронный цех и все это под руководством Белозерова, без каких либо понуканий со стороны учредителей концерна, благодаря его единолично принятому решению.
— Но у нас может и не оказаться всего необходимого в достаточном количестве, — встрепенулся Палухин.
— Иван Гансович, — Антон обернулся к финансисту.
— Не вижу причин для беспокойства. Я так понимаю, что в запасе есть примерно месяц, пусть подает список, наши представители успеют все закупить в Европе и доставить в Россию, еще до вашего прибытия.
— Я так понимаю, судя по количеству людей на борту 'Светланы', Вы вывезли практически всю свою труппу, — Палухин только кивнул, сразу давая понять, что необходимость переговорить с людьми о предстоящей поездки он уже уяснил.
Вообще все как-то загорелись задором Антона, схватывая все налету и стараясь не задавать лишних вопросов. Наконец Антон и Варлам остались одни. Начальник службы безопасности, медленно достал портсигар, извлек папиросу и столь же неторопливо прикурил. Антон последовал его примеру, так как травить табачным дымом некурящих не привык, а их перед этим в кабинете было двое.
— Раз уж вы не отпустили меня вместе со всеми, выходит, со мной еще не закончено.
— Правильно понимаешь. Итак. Свяжешься со своими людьми в обеих столицах. Пусть все поставят с ног на уши, пусть носом землю роют, подкупают, угрожают, но вытащат всю подноготную на этого святого отца Гапона. Такие люди не могут где-нибудь не наследить.
— А чем он-то опасен? Я понял, что Вы хотите, надавить на горло революционерам, но он никогда не высказывал политических требований. Он просто отстаивает интересы рабочих.
— Это пока. Дальше будет хуже, потому что аппетит приходит во время еды. В тот момент когда он осознает, что стоит ему пожелать и многие тысячи людей пойдут за ним, разве он сумеет устоять?
— Ну, Вы-то смогли, — не удержавшись хохотнул Варлам.
— Не смешно. А потом, сколько людей пойдут за мной, десять тысяч, хорошо, найдутся сочувствующие и всего наберется двадцать. А Гапон через месяц другой сможет вывести на улицу больше ста тысяч. А как ты думаешь, что будет если на улицу выйдет столько народу?
— Дак, в столице не хватит никаких полицейских, чтобы порядок соблюсти, армию нужно будет привлекать.
— А что будет, если по полицейским и солдатам из толпы начнут стрелять?
— Вы думаете…
— Эти твари забрасывают бомбами не только представителей власти, бомбы рвутся в парках отдыха, убивая эксплуататоров, а попросту мужчин, женщин и детей. Взрывают купцов и промышленников, которые отказываются дать деньги на революционную деятельность. Убивают полицейских, чтобы совершить очередное ограбление почтовой кареты или банка, а потом со спокойной совестью проедают и спускают в варьете и на проституток большинство этих денег, которые они якобы экспроприируют для революционной борьбы с прогнившим режимом. Неужели ты думаешь их остановит то, что кто-то там погибнет. Уверен, что и ты сейчас думаешь об этом как о чем-то постороннем, никоим образом не касающимся тебя. Не надо отворачивать взгляд, это нормальная реакция, моя хата с краю, ничего не знаю, так бы ты к этому и относился, вот только я ставлю задачу, а ты ее выполняешь, потому что тебе плевать на остальных, только не на тех, кто тебе стал близок и дорог. Ведь так?
— Гхм.
— А вот мне не плевать. Мне не плевать на русских людей, которых хотят использовать заграничные толстосумы, чтобы ослабить Россию и оторвать от нее кусок пожирнее, использовать и выбросить как ненужную вещь. И с этими суками нужно бороться их же методами. Но сейчас нужно предотвратить, а вот потом мы будем бить, бить по самому больному.
— По кошельку?
— Как тебе перспектива, быть причастным к разорению какого нить богатейшего дома где-нибудь у черта на куличках, в Германии или в Америке.
— Ох не зря я с Вами связался. Я-то грешным делом подумал, что кончится война с Японией и я могу заскучать, а тут такое…
— Ага. Смотри как бы все здесь не пришлось оставить на Виктора навсегда, а самому не перейти на другое поле.
— Чего это Вы за Виктора заговорили?
— Уж не думаешь ли ты, что я тебя здесь оставлю. Тоже готовься к поездке.
— Дак об этом я и не думал, но есть кому этим заняться, не волнуйтесь, все будет чин чином, а Виктор, проныра такая, мне и там понадобится. Опять же думаю десятка два парней с собой забрать. Чую, без силы там делать нечего.
— Правильно понимаешь. И специальное снаряжение не забудь.
— А мы без него никуда. Кстати, нас тут чуть не целый состав набирается, что отдельный поезд будем фрахтовать?
— Скажешь тоже состав. Пять шесть вагонов, это еще не состав. Просто прицепимся к поезду и айда, чай в несовершенном мире живем, тут за деньги можно практически все.
— Да-а, Россия.
— Причем тут Россия? Ты думаешь в других странах по другому? Я тебя умоляю, все то же самое, просто нужно знать кому и сколько дать, вот и все, да там может еще и хуже чем у нас.
— Но в любом случае я так думаю еще вагон добавляйте.
— Это еще почему?
— Дак Сергей Владимирович еще и человек двадцать раненных вывез на 'Светлане', оно конечно почитай все тяжкие, но за время пути подлечатся. Есть моряки, а есть и солдатики, среди них двое из наших, из отряда Семена Андреевича.
— Ну Сережа… Фронтовики, моряки участвовавшие в боях…
— А Белозеров-то успеет за неделю оборудовать вагоны, я так понимаю, что уже на следующую в путь? — сменил тему варлам.
— За Анатолия Михайловича не переживай, все он успеет, а вот Иван Петрович, творческая натура, этот вполне может закружиться, больно стал нос задирать, но специалист, так что пусть куражится.
— Я так понимаю, что основной упор будет на синематограф?
— Ты был на показах? Видел как люди смотрят и какие потом выходят из зала?
— Признаться ни раз ловил себя на мысли, что они как дети малые верят всему, что там показывают, да что там, я и сам… Гхм…
— Вот, то-то и оно. Если начать показывать революционеров с не лучшей стороны, то степень доверия к ним упадет. Вот это на сегодня станет нашим основным оружием. Это и Сергей Владимирович прочувствовал направляя сюда Палухина. Да если это еще и разбавить фронтовиками… Кстати, что-то Иван Петрович не показался мне человеком проинформированным по поводу предстоящего.
— А он и не проинформирован. Когда Вы вошли, мы с Виктором как раз собирались начать изучать целую пачку инструкций, от Сергея Владимировича, уверен, что там все расписано.
— Так ты их не изучил?
— Когда бы я успел?
— Обязательно изучи. Скорее всего там будет что-то о чем я даже не подумал, у Сережи не голова а дом советов.
— Хорошо.
Домой он возвращался пешком, хотелось о многом подумать. В своей задумчивости он даже не обратил внимания на то, что его все время опекают двое сопровождающих. Варлам как видно слишком близко к сердцу принял известие о его гибели, решил перебдеть.
