Павел Алексеев - Просто Богиня
— Ну, если вы именно так ставите вопрос, — я сделала паузу, закинув ногу на ногу и продолжила, — То я тут совершенно не причём. Это виноват Леонид Ильич Брежнев, как инициатор разумных инициатив и Генеральный Секретарь — нашей Великой Коммунистической Партии Союза Советских Социалистических Республик, которая ведёт и направляет наш путь в Светлое будущее.
— Га-га-га, — совсем уже некультурно заржал Брежнев, а Косыгин вздохнул.
— Хорошо, — сказал он, принимая более свободную позу, — Намёк твой я понял, действительно недооценил. Приношу свои извинения. Сложно относиться с высоты моего возраста, к молоденькой, пусть и заслуженной перед государством девушке. Да и внешность твоя… Располагает к какому угодно разговору, но не на серьёзные темы. Начнём сначала?
— Извинения принимаются, — кивнула я, — Тем более, это первая реакция на меня, практически любого человека более старшего возраста. А теперь, вернёмся к вашему вопросу. Только чтобы ответить на него, можно я вас немного покритикую?
— Ну, попробуй, — скептически ответил Косыгин.
— Вы уже много лет работаете с Леонидом Ильичом, хорошо знаете его. Знаете его сильные и слабые стороны. Можете дать мне сейчас на него краткую характеристику?
— Ну-ка, ну-ка, Алексей, дай мне характеристику, — заинтересованно вклинился в наш разговор Брежнев.
— Погоди, Леонид, — отмахнулся от него Косыгин, — Зачем это тебе, Богиня? К чему ты сейчас ведёшь?
— Не хотите? Ладно, не буду вас тянуть за язык, — согласно кивнула я, — Обойдёмся и без выворачивания рук. Суть в том, что вы, пытаясь пробить у него принятие какого-то решения, добиваясь какого-то нужного вам результата — использовали его слабые стороны. Отбивали интерес к вопросу долгими заседаниями, длительными и умными разговорами, засыпали кучей цифр и статистическими сводками. Заваливали бумагами, отчётами… Леонид Ильич уставал, ему становилось не интересно. И он, чтобы отвязаться от вас, соглашался. Тем более, в той сфере, где откровенно не понимал сути. Алексей Николаевич, по глазам вижу — права я. Вам же стало любопытно, почему прошли те проекты, которые вы не могли протолкнуть у Леонида Ильича, а тут он вдруг принял их безоговорочно. Да ещё внёс ряд предложений, которые вы даже не рисковали трогать, опасаясь его возражений и возмущения других товарищей. Верно?
— Верно, — не стал отказываться Косыгин, не глядя на нахмурившегося Брежнева, — Почему получилось у тебя?
— Потому что я использовала его сильные стороны. Честность, принципиальность, патриотизм, хозяйственность. Леонид Ильич как настоящий коммунист хочет, чтобы страна, которой он уполномочен руководить, была сильной, богатой, крепкой. Чтобы народ этой страны был счастлив, сыт, здоров, образован. Чтобы люди смотрели в завтрашний день уверенно. Это я и использовала. Путь и по его просьбе, но я делала упор на его сильные стороны, а не использовала слабые.
— Это как? Объясни, я не понимаю, — спросил Косыгин, искоса глянув на нахохлившегося в кресле Ильича.
— Давайте для примера возьмём программу финансирования армии? — дождавшись согласия, продолжила, — На требования Леонида Ильича увеличить финансирование, вы приводили цифры финансирования прошлых лет, возмущались затратами, ростом потребления, трясли бумагами, сыпали цифрами. Ничего не упускаю?
— Пока нет, продолжай.
— Вы давили ему по своей привычке на больное место, лишь бы отвязался. Я же, всего лишь задала простой вопрос — зачем нам армия такого размера? И Ильич задумался — действительно, зачем? И сам пришёл к выводу, что нафиг нам это не нужно. Нам нужна армия достаточная для выполнения текущих задач, хорошо обученная и хорошо вооружённая. И так по всем отраслям, которые вы мне назвали. Ильич хозяйственник, а не бухгалтер.
— Ладно, — Косыгин тряхнул головой, — Понял я тебя. Хоть и не совсем согласен, но критика принимается. С Леонидом, мы этот вопрос решим, за бутылочкой коньяка. А то он надулся как мяч, того гляди лопнет.
— Сам не лопни. Бухгалтер, хренов, — огрызнулся в ответ Брежнев.
— Ладно, Лёня, не ворчи, — усмехнулся Косыгин, — Всё равно долго сердиться не умеешь.
— Дядь Лёнь, а ты жадина, — вклинилась я в разговор.
— Это почему? — удивился он.
— Вазочка маленькая, печенье закончилось, — показала я пальцем на пустую посуду.
— Да? Твоя, правда. Вот уже по шапке дам кому-то, чтобы на печенье не экономили, — пригрозил он в чей-то адрес. Поднял трубку и отдал несколько распоряжений.
Некоторое время, Косыгин выпытывал из меня подробности, как я приходила к тем или иным выводам, давая советы Брежневу. Я откровенно всё рассказывала, расписывая ход моих рассуждений, ссылаясь на информацию, называя газеты и время выхода публикаций, ссылалась на те, или иные источники. В конце концов, Косыгин закончил вытягивать из меня ответы. Некоторое время посидел, размышляя, потом сказал:
— Ладно, вопросов у меня больше нет. Ты не откажешься навестить меня, если вдруг возникнет необходимость в твоём совете? Свежий взгляд со стороны иногда бывает полезным.
— Нет проблем, — отозвалась я, — Только свистните. И сообщите сумму оплаты.
— Что? — удивился Косыгин.
— А как вы хотели, бесплатно? — изобразила я удивление, — Вон, дядя Лёня не даст соврать, я бесплатно не работаю. Да, дядь Лёнь?
— Да, она ещё та валютчица, — согласился Брежнев, подхватив игру, — Везде чемодан возит с собой, специально — под деньги.
— Я шучу, — улыбнулась я Косыгину, — Но не совсем. Вдруг мне тоже что-то потребуется, вы же мне не откажете, Алексей Николаевич?
— Ну… Не откажу, всё что в моих силах, — согласился он в ответ, — А в чём есть необходимость?
— Ну, кое в чём есть, но я думаю, тут и дядя Лёня поможет.
— Чем помочь, дочка? — сразу отозвался Брежнев.
— Расширяться надо, дядь Лёнь. Не помещаемся мы в том здании. Уже сейчас студия выросла до трёхсот восьмидесяти четырёх человек — вместе со мной. Есть — куда расти, но некуда разместиться.
— А что, это столько музыкантов у тебя? — удивился он, — Откуда столько?
— Дядь Лёнь, это не музыканты. Студия, это училище на самом деле. На двести учебных мест, плюс персонал, преподаватели, обслуга. И только потом мы — музыканты.
— Да? Не знал. Я думал, мы там просто играете, а оно вон как. Так значит, ты там не только песнями занята, ещё и учишь?
— Ага, — я сделала грустное лицо, — Представляешь, к нам конкурс пять тысяч человек на место?
— Ого! Них… рена себе, — изумился он, — откуда столько? У нас вроде и в ВУЗы столько нет.
— У них нет, а у меня есть, проворчала я, — Короче, дядь Лёнь. Мне нужны ближайшие к студии одно или два здания. Можешь посодействовать?
— Да легко, — ответил он, — Ты после обеда у себя будешь?
— Ну да, в студии буду, а что?
— Люди к тебе заедут, пальцем покажешь, какие тебе здания нужны конкретно, они всё сделают.
— Дядь Лёнь, ты самый лучший волшебник в мире! — заморгала я восхищённо глазами, сложив ручки на груди.
— Ладно, езжай уже, лиса, — рассмеялся он, — Мы тут с Алексеем Николаевичем ещё вопросы порешаем.
***
— Ты был прав, Лёня, она гений. На крупинках информации, сделать анализ с точностью от восьмидесяти до ста процентов.
— Ну, а то я не знаю. Стал бы я трепаться.
— То-то я удивился, когда ты затеял давить кланы в республиках, да ещё собрал наших пауков из ведомств в одну банку. А потом, ты неожиданно согласился с моими доводами и влез со своими предложениями. Весьма дельными предложениями. Очень не похоже на тебя было, а оно вон кто виноват во всём. Повезло тебе с ней, а я-то всё гадал, что это ты с ней возишься, бережёшь как хрустальную. Разве что, пылинки не сдуваешь. По штату, так целое управление считай, на неё одну работает.
— Она для меня не хрустальная, а бриллиантовая, — проворчал Брежнев, — Но я тебе ещё припомню при случае, как краснеть перед девчонкой заставил. Бухгалтер… Как она тебя, а?
— Да ладно, все мы тут одним… мёдом мазаны. Сам чем лучше? Или это только тебе меня на х*** таскать можно, а тут слегка на мозоль наступили, и уже всё — конец света?
— Ладно, забыли. Я тебе о ней не всё сказал, поэтому предупреждаю сейчас. Не глупи с Богиней. Она и тебя и меня за пояс заткнёт, если пережать.
— Да ладно? Это ты к чему сейчас сказал?
— К тому сказал, чтобы ни вздумал на неё давить. Вообще забудь об этом, а то вдруг, какая дурная моча в голову ударит. Один мудак уже попробовал и имел потом вид бледный и глупый. Как он сказал — показать ей, что мы её контролируем. Идиот, хренов. Хорошо догадался хвост поджать, когда она его за яйца взяла своими маленькими ручками. И не стал в героя играть.
— Это ты про кого? И что там было?
— Я про мудака Щёлокова. Неужели не в курсе ещё? Стареешь, бухгалтер. Хе-хе… Решил он проверить реакцию Богини, на его грубый наезд. А может, решил мою реакцию проверить, баран тупоголовый. Ночью пришли его ребята, вроде с паспортной проверкой к ней домой, ну и… Приехала она к нему в управление, вырубила всех кто был в здании и его там поимела морально. Как мне сказали, он то ли обосрался, то ли чуть не обосрался от страха. Понял?
