Алексей Кулаков - Оружейникъ
Большой особняк в три этажа, выделяющийся свежей окраской своих стен да и всего остального (собственно, у него все было новое или капитально отремонтированное – даже часть брусчатки рядом с крыльцом переложили заново), привлекал внимание столичных обывателей не только своим внешним видом, а еще и едва заметной суетой. Зачем-то раскатали короткую ковровую дорожку, спешно и уже в третий раз протирали большущие витрины, добиваясь полной их прозрачности, а простимулированный дополнительным рублем дворник просто-таки остервенело махал своей метлой, добиваясь полнейшей чистоты на подотчетном ему участке. С другой стороны особняка так же спешно заносили на второй этаж, в представительство компании, последние мелочи в виде небольших диванчиков и канцелярских столов. И только на третьем этаже стояла почти полнейшая тишина – тройные стекла в оконных переплетах и толстые дубовые двери обеспечивали неплохую шумоизоляцию в столичной «гостевой» квартире компании.
– …до Сестрорецка ребята добрались как раз в сумерках, так что в общем и целом все получилось нормально.
– Для первого раза так вообще замечательно. Как прошла беседа?
– Очень весело. Такой ругани я уже давненько не слышал, а пару словечек так даже записал на память, больно уж заковыристые были. Н-да. В общем, все как ты и предполагал – его подрядили именно на Герта. И на меня.
Князь с удивлением посмотрел на приятеля:
– С чего бы такая честь?
– Так и я не понял поначалу. Поговорили мы еще, и выяснилось, что все дельце закрутилось с подачи одного присяжного поверенного.
– Дай-ка угадаю – уж не Вардугин ли его фамилия? Дальше можешь не рассказывать, и так все понятно. Ну что же, надо готовить еще одно мероприятие.
– Уже. Как прошло заседание?
Пересказывая приятелю основные новости (а орден тот и сам увидел), фабрикант дошел до беседы с Мосиным и неожиданно умолк, задумавшись. А через минуту едва заметно улыбнулся и спросил Григория:
– Слушай, а давай поможем хорошему человеку? Даже двум?
– Да запросто! А что надо сделать?
– Тут дело такое. Я сегодня узнал, что Сергей Иванович в своей Туле уже лет семь живет гражданским браком с Варварой Николаевной Арсеньевой, урожденной Тургеневой. Да-да, родной племянницей того самого поэта и писателя. А в Санкт-Петербурге коротает дни ее официальный муж, богатый помещик Арсеньев Николай Владимирович. Я бы сказал, человек весьма оригинальный. За свое согласие на развод и то, что чужой человек будет заботиться о родных сыновьях и нелюбимой жене, он попросил всего-навсего пятьдесят тысяч рублей. Щедрая душа, иначе и не скажешь.
– О как? И что же Мосин?
– Да откуда бы у него такие деньги. Он по гвардии числится только номинально, а полсотни тысяч и для высшего света сумма немаленькая.
– Понятно. И?
– Вот адрес, прихвати с собой нотариуса и уговори Арсеньева дать согласие на развод.
– А если заартачится? Все ж таки дворянин, как бы чего не вышло.
– Вот уж не расстроюсь. Его Сергей Иванович два раза на дуэль вызывал за оскорбительные высказывания в сторону Варвары Николаевны, последний раз прилюдно в Дворянском собрании – чтобы уж точно не отказался. Да не на того напал. Тот в ответ взял да и пожаловался заводскому начальству капитана, вернее, уже полковника. Как результат – две недели домашнего ареста для Мосина. По мне, так дрянь человечек этот Арсеньев. Так что все на твое усмотрение, но результат нужен быстро.
Григорий задумался и в сомнении покрутил кончик правого уса. Все же таких господ ему «уговаривать» еще не доводилось – как бы тут не сплоховать, ну или там переусердствовать.
Александр повторил с нажимом:
– Результат нужен быстро. Далее. Служит на Охтинском пороховом заводе один французский инженер по фамилии Мессен. Послушал я, как он там трудится в качестве начальника пироксилинового цеха. Хорошо трудится, что ни день, то сплошные простои и брак в его цеху. Кстати, сей достойный господин попутно помогает наладить производство нового пороха – так успешно, что его по сию пору выделывают считаными пудами. И ты знаешь, почему-то пришло мне на ум такое слово, как саботаж.
– А где саботаж, там и шпионаж. Ведь так?
– В точку. Нам срочно техдокументация на оборудование нужна, пора уже мастеровых отправлять на обучение – а на заводе неразбериха, от инспекций и ревизий не протолкнуться. Калачева вконец уже задергали. Нехорошо, одним словом.
Главный инспектор условий труда заметно обрадовался – наконец-то представилась возможность поглядеть воочию на такого редкого зверя, как настоящий саботажник! Командир конечно же рассказывал и даже не раз пояснял на примерах, что это такое и как с этим бороться, но теория – это одно, а практика совсем другое. Тем более что с последней на фабрике было ну совсем никак – там любого вольного или невольного бракодела сами рабочие наказывали. Увидев короткий, но очень выразительный жест, князь отрицательно покачал головой:
– В этом случае таких крайностей не нужно. Хватит доверительной беседы, если получится – собственноручно написанного признания, ну и небольшого несчастного случая.
– Насколько небольшого?
– Чтобы как минимум полгода он на заводе не появлялся.
– Сделаем, командир.
Производственное совещание, совмещенное с дружеской беседой, прервал энергичный стук в дверь. А затем показался и его источник – немного волнующийся Греве прямо с порога объявил, что показался кортеж с долгожданными гостями.
На сей раз «нянькой» его императорского высочества Михаила Александровича был его старший родственник, великий князь Сергей Михайлович. Впрочем, старшинство это было вполне умеренным и сильно в глаза не бросалось – первому Романову было тринадцать, и он был неимоверно серьезен, а второму двадцать два, и с его губ не сходила улыбка. Учитывая, что князь и сам был не обременен большим количеством прожитых лет, компания из трех родовитейших аристократов Российской империи довольно быстро нашла общий язык, практически сразу перейдя от приевшегося своим официозом титулования к обращению по имени-отчеству. И первым это сделал самый старший из высочеств – сразу, как только зашел в гостеприимно распахнутые двери первого магазина Российской оружейной компании. Пол, покрытый метлахской плиткой бежевого цвета, стены, оружейные шкафы и прилавки из светлого вощеного дуба, со сдвоенными пилястрами желтого мрамора между ними и красивыми бронзовыми бра; изобилие света и стекла – и на этом фоне оружие, на любой вкус, вес, калибр и размер, а также холодное и «горячее». Всевозможное охотничье – гладкоствольное и нарезное, причем элитные производители вроде «Франкотт» или «Холланд-Холланд», за многие сотни рублей, вполне себе мирно соседствовали с дешевенькими «бюджетными» поделками льежских и тульских мастеров. Разнообразное клинковое, в основном из Золингена и Златоуста, словно невзначай посверкивало полировкой и гравировкой или же притягивало к себе взгляд благородным муаром дамаска – будучи аккуратно разложено внутри длинных витрин-стоек. Но больше всего было короткоствольного оружия: десятки револьверов висели на специальных крючках-кронштейнах, обрамляя собой чертову дюжину пистолетов, вернее, три основные модели и десяток вариаций на их основе.
– Александр Яковлевич, вы не поясните?
Это старший из Романовых, благосклонно приняв протянутое ему ружье, тут же недоуменно нахмурился, не понимая, что же у него в руках – надвое не переламывается, рычага перезарядки не видно.
– Конечно, Сергей Михайлович. Позвольте, так сказать, наглядным примером?
Взяв дробовик, князь слегка напоказ вогнал пятерку неснаряженных гильз шестнадцатого калибра в приемник, после чего приложил дробовик к плечу и пять раз нажал на спуск, с тихим клацаньем передергивая помпу (а стоящий рядом Григорий быстро подхватывал использованный «боеприпас»).
– Сам принцип не нов, и компания Винчестера уже выпускала нечто подобное, но крайне малой серией и не самой лучшей выделки. Так что вы держите в руках первое в Старом Свете ружье подобного типа.
Подобное заявление так явно пришлось по душе молодому великому князю, что он тут же спросил, сколько стоит подобный эксклюзив.
– Данное ружье изначально предназначалось в качестве подарка именно вам, Сергей Михайлович.
«Или любому другому из вашей многочисленной семейки – уж двенадцати штук-то хватило бы на всех, кто бы там ни прикатил с Михаилом».
Самую малость порозовевшее от удовольствия высочество даже не стало уточнять – откуда стало известно, что приедет именно его персона. Вместо этого он пригласил гостеприимного хозяина поучаствовать в намечающейся небольшой воскресной охоте и сопутствующей этому делу столь же небольшой культурной пьянке.
