Ревизор: возвращение в СССР 41 (СИ) - Винтеркей Серж
– Да, Николай Алексеевич, – хором ответили аналитики.
– Ну и хорошо. А теперь все присаживаемся, и давайте по очереди мне о своём впечатлении рассказывайте по этому докладу.
Аналитики переглянулись. Слово взял полковник Александров, сидевший с самого краю слева.
– Николай Алексеевич, Артем Александрович, лично у меня сложилось такое впечатление, достаточно неоднозначное, что автор доклада что-то недоговаривает. Не только на основании данного доклада по Ближнему Востоку, но и на основании изучения других его ранее сделанных докладов и ответов на них.
Ну не могу я поверить, что он такие достаточно однозначные выводы делает всего лишь на основе тех факторов, которые называет. Там факторы преимущественно экономические и, я бы сказал, культурные или связанные с предшествующей историей государств. Чтобы сделать более точные выводы о методологии, нам необходимо послушать его лично, задать ему вопросы и затем выслушать его ответы. Если у нас будет достаточно времени для общения, надеюсь, это поможет нам понять, на чём же основывается его методология.
Вавилов кивнул, принимая доклад, и слово взял следующий полковник, сидевший рядом с Александровым, полковник Попов.
– Николай Алексеевич, Артем Александрович! Поддержу своего товарища. Исходя из всех изученных докладов, включая этот, методология непонятна. Товарищем Ивлевым сделано достаточно много очень интересных заявлений по поводу событий во внешней политике и экономике, которые ожидают мир в ближайшие годы. Но при этом я не могу поверить, что всё это основывается просто на знании тенденций мировой экономики, ну и, как говорил мой товарищ, понимании каких-то культурных особенностей народов и предшествующих исторических событий…
Вслед за Александровым и Поповым выступили и остальные трое аналитиков. Их ответы сильно не отличались от ответов первых двух – ни один не смог ничего прояснить по использованной методологии с точки зрения поставленной задачи – использования в комитете для каких-то прогнозов в сфере международных отношений.
– Ладно, товарищи, – немного разочарованно сказал Вавилов, – теперь, пожалуйста, предоставьте мне финальный список вопросов по тому докладу, что будет сделан в присутствии председателя. Будем его изучать.
Следующие полчаса они вели оживлённую дискуссию, отмечая, какие вопросы будут уместны, а какие всё же задавать не стоит. Остановились на списке из трёх десятков вопросов, но при этом Вавилов сказал:
– Посматривайте во время дискуссии на меня. Мы не должны чрезмерно утомить председателя. Наверное, также будет плохо, если он подумает, что мы решили запытать Ивлева вопросами. Так что я буду отслеживать его реакции, если решу, что достаточно – подам вам знак.
Какой именно это будет знак, они, конечно, не договаривались. Все люди очень опытные, вполне способны понять по лицу другого человека, о чём именно он хочет им сказать.
***
Москва
Конечно, когда мы шашлык начали жарить, тут же дождь пошел. И достаточно сильный. Закон подлости в действии, как он есть. Отправил иностранцев в машину, чтобы не промокли, а сам, взяв из багажника зонтик, старался стоять так, чтобы и шашлык не залило, и самому хоть немного сухим оставаться.
Альфредо и Мартин, правда, надо отдать им должное, пытались как-то эту миссию на троих поделить. Но я решительно загнал их обратно в машину, сказав, что когда они меня на шашлык сами пригласят, тогда я с удовольствием посижу в машине в таких обстоятельствах. А раз я хозяин, то и вся ответственность на мне.
Кое-как исхитрился дожарить шашлык, и тут же, как по заказу, дождь и закончился. Ну, не первый раз у меня такое. Бывало и хуже, это еще неплохой вариант…
Позвал Альфредо и Мартина пировать. Сам, перевернув пару кирпичей из разрушенного мангала сухой стороной, устроился так, чтобы спиной к нему сидеть. Мокрая рубашка стремительно высыхала, тепла еще хватало. А потом еще и солнце выглянуло, и жизнь вообще стала хороша. Тем более, что длительный опыт жарки шашлыков позволил и мясо выбрать правильно, и замариновать по науке, и не высушить на шампурах. Шашлычок удался. Был нежный, сочный, и невыносимо хотелось к нему вина. Но сам я за рулем, так что вино пили мои гости. Хотя и смущались, и всячески предлагали мне тоже угоститься.
– Вы лучше, когда вам в будущем кто-нибудь, когда вы за рулем будете, предложит спиртным угоститься, вспомните, как я тут мужественно, преодолевая соблазн, не пил, и сами тоже откажитесь, – по-стариковски занудствовал я, и они, содрогнувшись, отстали с уговорами.
Вечером, вернув иностранцев домой, решил тут же зайти к Брагиным, рассказать то, что узнал от Марата и Миши о Карине и ее россказнях. Откладывать не стал. Мало ли что там Женька Брагина учудит, не выдержав. Мишка и так хлебнул неприятных моментов со всей этой историей, не хватало еще ему незаслуженные упреки от Женьки выслушивать.
Пока вез Мартина и Альфредо с дачи, продумывал, как все рассказывать Брагиным. Женька-то убеждена в том, что это Карина пострадавшая сторона. Переубедить ее может оказаться непростой задачей, характер упрямый у девушки очень. Решил, что если упрется и откажется верить мне, попрошу еще Аишу с ней поговорить. Девушке проще будет с Женькой общий язык найти.
Дверь мне открыл Костян.
– О, Пашка, привет! – обрадовался он. – Проходи. Ты откуда? Из деревни? – поинтересовался, увидев мой походный вид. – А как от тебя дымом пахнет!
– Нет, в деревню завтра поедем, – покачал я головой. – Сегодня Мартина с Альфредо выгуливал на шашлыках, пообщаться хотели. А я решил им устроить классические советские посиделки на природе.
– Понятно, – Костя кивнул. – А с Маратом поговорил вчера?
– Поговорил, – ответил я. – Потому и зашел, чтобы сразу рассказать все.
– Привет, Паша! – выглянула из кухни Женька. – Заходи. Я чайник поставлю сейчас. Ужинать будешь?
– Нет, спасибо. Дома поем, а то жена обидится. Но от чая не откажусь, – улыбнулся Женьке.
Расположившись на кухне и поболтав на разные отвлеченные темы несколько минут, перешел, собственно, к сути.
– Я вчера после тренировки расспросил Марата подробно о том, как они летом в поход ездили, и что там у Карины с Мишей произошло. Узнал много интересного…
– Да уж, интересного – не то слово. – перебила меня Женя. – Мы с Костей тоже в замешательстве от того, каким Кузнецов оказался на самом деле. Кто бы мог подумать…
– Да нет, – покачал я головой, – про Мишку как раз ничего нового не сообщили. Я и так знал, что он парень надежный и серьезный…
– То есть как? – Женька при этих моих словах удивилась и нахмурилась.
– Вот так. А вот о Карине узнал много нового и неприятного. Не ожидал такого, конечно, но уж как есть…
– И что узнал? – поинтересовался Костя, видя, что Женька молчит, насупившись.
– Оказалось, что она оговорила и Мишу, и Наташу его, – начал я рассказ. – Марат подробно рассказал об их приключениях в походе…
Дальше я пересказал все факты, что услышал от Марата.
– Когда Миша вчера узнал о том, что Карина говорила вам о нем и его подруге, он просто в бешенство пришел и помчался к Карине разбираться. Мы его остановить не смогли, как пуля вылетел. Он очень расстроен всей этой ситуацией и обижен не только за себя, но и за Наташу, – добавил я в конце рассказа.
– Это чушь какая-то, – произнесла Женька не очень уверенно. – Карина совсем другое говорила. Не могла же она все наврать…
– Почему не могла? – Костя скептически поднял бровь.
– Потому, – Женька упрямо поджала губы. – Мы давно общаемся, я ее хорошо знаю. А Марату этому ты веришь? – обратилась она ко мне.
– Марату в этой ситуации врать смысла нет, – пожал я плечами. – Он лицо незаинтересованное, поэтому я к нему и обратился с расспросами.
– Но как же так! – воскликнула Женька, не зная, что на это возразить. – А может, он из мужской солидарности Мишу поддерживает? – добавила она.
– Да не стал бы он врать из солидарности, – покачал я головой. – Марат – мужик честный. Но если хочешь мнение девушки, могу телефон Аиши тебе дать. Это подруга Марата, она тоже в том походе была.
