Злой гений Порт-Артура - Романов Герман Иванович
– У вашего превосходительства есть на то основания?
– У меня есть имя с отчеством, Николай Александрович, сейчас оно вполне допустимо при обращении. – Александр Викторович усмехнулся, глядя на смутившегося полковника Третьякова, ведь начальник дивизии, настоящий, никогда не допускал подобных вольностей.
– Я в академиях не обучался, но хорошо знаю, что для того, чтобы нормально воевать, нужно обеспечить войска боеприпасами, пополнением, всеми видами довольствия. А также перевезти от Урала по одной-единственной ветке Транссиба несколько армейских корпусов. А потому возникает вопрос: как это сделать с пропускной способностью в двенадцать пар поездов в сутки? И учтите, господа, зимой на Байкале лед замерзает, и ледоколы использовать нельзя четыре месяца, с января по апрель.
Александр Викторович увидел, что его слова сыграли роль ледяного душа: все присутствующие буквально замерли, быстро просчитывая возможные последствия. И потому решил пояснить:
– Так что в течение нескольких дней, самое большее недели-другой, японцы высадят десант. Им необходимо воспользоваться слабостью нашего флота после гибели адмирала Макарова с «Петропавловском» и подрывами еще трех наших броненосцев. И малочисленностью наших войск. Так что придется ожидать дурных известий и готовиться к серьезным боям: противник умелый, его недооценка уже дорого обошлась..
– Так это флот, его японцам англичане построили, их моряков обучили… – Ирман пожал плечами и подытожил: – А на суше мы их все равно победим, у нас орудия лучше, да и армия намного превосходит…
Видимо, перезалив матрицы сыграл дурную роль. Не успевшая привыкнуть к новым реалиям психика дала сбой, и Александр Викторович неожиданно для себя вспылил, не сдержав нервы.
– Армии достанется по самое не хочу, и даже больше! Генерал Засулич побитым псом от реки Ялу отойдет – под Тюренченом японцы все его пушки сметут за полчаса, он их на открытой позиции поставил, колесо к колесу. А полковник Лайминг убит будет, когда все свои три батальона, что в окружение попали, на прорыв поведет. Два наших полка расчешут так, что в них и тысячи штыков не наберется, потери жуткие…
– Когда это случилось, ваше превосходительство?!
– Мы ничего о таком не слышали!
Александр Викторович осекся. Только сейчас, глядя на вытаращенные глаза офицеров и потрясенного его словами генерала Надеина, он сообразил, что допустил страшный прокол – поделился знаниями из будущего. Ведь бой на реке Ялу только начался и закончится к вечеру. И теперь нужно было искать выход из ситуации, и очень правдоподобный. И он решился, благо репутация у генерала была еще та, вроде вечного черного вестника всех видимых несчастий.
– Я сон видел, господа, плохой сон. Такой же сон, как перед гибелью адмирала Макарова. Сказал тогда генералу Стесселю и еще двум генералам, что погибнет броненосец и командующий вместе с ним. Не поверили мне, а суток не прошло, как подрыв случился…
Александр Викторович остановился. Ссылка на начальника Квантунской области и командующего корпусом сработала, скептические взгляды офицеров стали немного растерянными. Все же свидетель более чем авторитетный, да и другие очевидцы были при этом. Пришлось надавить для вящего эффекта, благо момент оказался подходящий.
– Не смотрите на меня как на безумца. Завтра телеграммы придут, сами прочтете. Так что немного потерпите, но и языки не распускайте, потом пожалеете за свое неверие.
Видимо, в его голосе прозвучало нечто такое, что полковники стали серьезными, а генерал Надеин перекрестился. И тут же сказал старческим, дребезжащим и хрипловатым голосом:
– А я Александру Викторовичу полностью верю. Сам такое видел один раз, вот вам крест! У нас в роте субалтерн был, прапорщик. Так перед боем, гадина такая, говорил, кому умереть в нем предстоит, сны видел. А утром одним проснулся весь черный, молчал два дня, а на третий его убили, когда Осман-паша при штурме Плевны нам жару дал!
От таких простых слов, но произнесенных уверенно, проняло всех собравшихся, включая самого «провидца»…
Глава 5
– Как тут все запущено! Край непуганых идиотов. Этот город не «клевать» нужно, как делал в то время Фок, а брать «на поток и разграбление» немедленно, там есть чем поживиться. Жаль, но придется чуть отложить это мероприятие. Ненадолго, до утра, сейчас пока не до него.
Александр Викторович стоял на железной пристани Талиенваня, китайского городка, намного меньшего по размеру, чем тот же Цзиньчжоу, но зато расположенного на оконечности полуострова, глубоко выдающегося в одноименную бухту.
Захолустный городишко: глинобитные фанзы и убогие домишки типично китайской постройки. Хороших дорог тут нет, одни сплошные тропы, что в дождь станут непроходимыми. Одна радость – сюда протянули железнодорожную ветку, ведь по замыслу именно здесь должен был вырасти второй коммерческий порт. Вот только не судьба: Дальний не стал центром русской торговли на Дальнем Востоке и приносил одни убытки, совершенно не оправдывая колоссальных вложений.
Так что затея председателя совета министров, и по совместительству министра финансов Сергея Юльевича Витте оказалась бесплодной и разорительной для России. Оттого к Дальнему здесь прилипло прозвище Лишний и прочно вошло в обиход.
На другой стороне бухты в отблесках багрового заката раскинулся город Дальний; пусть сейчас не такой обширный, как тот, который он увидел впервые в победном сентябре 1945 года, но и сейчас порт впечатлял – там было не меньше сотни различных пароходов, судов, землечерпалок и прочих плавсредств, хорошо видимых через отличную германскую оптику. Трубы дымили, а лес мачт вытянулся к небу.
– И это все добро досталось японцам совершенно бесплатно, на халяву. Нет, шалишь; если дела пойдут не так, как я замыслил, то оставлю сплошное пепелище, разрушу все подчистую!
Александр Викторович яростно выругался, втихомолку поминая дельцов, спевшихся с всесильным пока временщиком, потом прошелся по кандидатуре царя, наместника Алексеева, и генерала Стесселя – последнему достались уже крохи из матерного лексикона. И оглянулся – нет, к нему никто не приближался, он стоял в гордом одиночестве, так что его оскорбительные слова никто не услышал.
Завершался первый день пребывания в новом для себя мире и в новом теле. Что и говорить, эксперимент удался, и сейчас он сделал первую закладку, обычные снарядные гильзы с некоторыми туда вложениями. В будущем времени их найдут и сделают выводы, а если нет, то это будет означать только одно – раздвоение реальности. Так что в любом случае определенный результат достигнут.
– Что ж, времени у меня ничтожно мало, а предстоит сделать очень много. И главное, чтобы японцы расплатились за свои будущие успехи по большому счету, кровавой ценой.
Александр Викторович сплюнул, испытывая яростное желание выпить и закурить. Но то был позыв души, не тела: Фок не имел вредных привычек и во всех обстоятельствах предпочитал пить или зеленый чай, или кипяченую воду, а употреблять в пищу простой солдатский рацион без всяких изысков – упрекнуть его в сибаритстве невозможно. Ни жены, ни детей, вся жизнь – сплошная служба, бережливость во всем, ибо большую часть жалованья отправлял родственникам.
Не крал, не занимался пресловутой экономией, которой грешили почти все начальники, от командира полка и выше – таковы здешние реалии. Однако не столь подлые, как в покинутом им XXI веке, вот там воровали напропалую, достаточно вспомнить министров обороны с их бабьими выводками, вот где срамота сплошная. И финал был бы жуткий и скорый, если бы вовремя не спохватились…
– Ладно, о том думать бесполезно. – Александр Викторович отогнал мысли, которые здесь и сейчас действительно не имели никакой пользы. Он в ином времени, и теперь только от него зависит, будут изменения в нем или нет. Хотелось бы повернуть все к лучшему, ведь короткий срок отпущен, но от него мало что зависит, от обычного дивизионного командира, которых здесь начальниками именуют, превратив русскую армию и флот в бюрократические учреждения.
