Великий князь Русский (СИ) - Соболев Николай "Д. Н. Замполит"

— Только нам теперь думать надо, где свинца сыскать, — оглядел я своих инноваторов, — нам еще и для рушниц его много потребуется.

— Знамо кде, на Камени, — как об очевидном, сказал Збынек. — Ладислав и Гонза рекли, же на восход и полночь от Чердыни е мнохо разных руд, доконца и злато.

Как ни крути, а на Урал двигаться надо, без сырья не вытянем. Значит, надо готовить на следующий год экспедицию. Кого бы послать? Из Спас-Андроника кого, из рынд… о! Затоку Ноздрева, парень толковый и смелый.

Главное, на Урал нацеливать купцов, а не феодалов. Мне там не вотчины, а промышленность нужна. Пусть идут Калинниковы, Строгановы (если они уже появились) и так далее. Ну и монастыри, куда ж без них, главные опорные пункты.

Я уже нацелился расспросить Ивана, что он успел содеять еще, но… если я и дозволял нарушать мой распорядок, то в редких случаях — например, при визитах митрополита или Димы Шемяки. Ну, или получения от них срочных вестей.

— Князь Дмитрей Шемяка из Киева гонца прислал! — вполголоса от двери доложил постельничий.

— Ступай, без тебя закончу, — улыбнулась Маша.

В захолустном по нынешнему времени Киеве у нас ожидался крупный дипломатический прорыв — прямые переговоры Великого князя и моего со-попаданца Шемяки с первым ханом свободного и совершенно независимого Улуг Орда ве Дешт-и Кипчак, то есть Крыма, Хаджи-Гераем.

Киев выбрали как равноудаленное и относительно безопасное от набега из Большой Орды место — во всяком случае, на раз-два через Днепр переправиться непросто, сторожа заметит, а за это время можно участников саммита на высшем уровне эвакуировать.

Союз между Москвой и Чуфут-Кале (Бахчисарай еще даже не основан) прямо-таки напрашивался «на почве личной неприязни» к Большой Орде и ее хану Сеид-Ахмету. Но мы с Димой понимали, что союз этот ситуативный, как только мы разберемся с Большой Ордой, ее остатки проглотят крымцы и сами тут же станут угрозой с юга. И потому Диме предстояло возобновить побратимство Юрия Звенигородского и Тегине-бея, сыновья которого тоже ехали в Киев, как представители рода Ширин.

Глава 3

Смоленский саммит

Гонцы из Киева, Чернигова и Турова шли потоком всю зиму — отложив геройство на полях сражений, Дима геройствовал на дипломатическом поприще.

С Хаджи-Гераем договорились к Святкам, что называется, при полном непротивлении сторон. Шемяка заключил даже не пакт о ненападении, и не оборонительный альянс, а полноценный военный союз, с признанием Казани сферой московских интересов. Правда, в ответ пришлось признать Хаджи-Тархан, будущую Астрахань, сферой крымских, но я так думаю, это только к лучшему. Пусть они там друг друга сковыривают с престола и сажают обратно, а мы тем временем сил накопим.

Крепости вдоль Оки поднимем, сторожу в степь выдвинем еще дальше… Тут некоторые горячие головы предлагали отстроить заново Елец, но там с населением беда. Лучше мы кремник в Туле усилим, как раз оконечность Муравской дороги, да и металлообработку надо в княжестве развивать. Только не прямо сейчас, а чуть попозже.

Еще Дима и Герай подписали отмену всех пошлин для гонцов и посольских, и понемногу думали насчет торговлишки. Но тут, я так полагаю, особой нужды нет — если мы свалим Большую орду, то неизбежно начнем резаться, и все торговые дворы разнесем вдребезги пополам. Не спрячемся мы от набегов, хоть с торговлей, хоть без. Но можно попробовать подготовиться и одним броском, за четыре-пять лет, сдвинуть Берег с Оки на Быструю Сосну и Сейм.

Последний посланец от Великого князя Шемяки прискакал на Сырной седмице, то есть Масленице, с приглашением прибыть в Смоленск. Так-то мы друг друга старались видеть почаще, но зря не дергали. Значит, есть какое-то дело, требующее нашего обоюдного участия.

Четыреста километров до Смоленска в моем времени, да по Минской трассе — четыре-пять часов ходу. Даже если с водителем, то спокойно подумать все равно не выйдет, телефон не даст — жена, дети, Ольга, люди из правительства или Центробанка, которым никак нельзя сказать «Василий Васильевич просил не беспокоить». Может, из-за этой дерготни мы и не успеваем все обмыслить как следует, ошибаемся, принимаем решения, которые через год-два выглядят откровенно дурацкими…

То ли дело тут — пять дней скакать одвуконь, а если княжеским поездом, то все десять, а то и пятнадцать. Целое предприятие — подправить обивку возков изнутри, княжеский медвежьим мехом, свитские волчьим, а остальные обычным сукном. Проверить и при нужде починить жаровни. Вставить слюду в окошки, коли выпала или, на крайний случай, волоковые дощечки. Собрать ларцы, тулы, сундуки и туеса с одеждами, казной, необходимым снаряжением. Снедный припас упаковать, перевязать, уложить. Подарки соправителю прихватить, среди коих два десятка клеток с белыми кречетами и другими ловчими птицами. Парочку самому Диме, остальные на переговорах разойдутся: дипломатии без презентов не бывает. Для нежной птицы, чтобы в дороге не померзли, четверо сокольничих на санях построили нарочитую лубяную избушку, с обогревом. А еще меха, стекло, наливки, порох (это уже точно Шемяке), устюжское оружие, несколько пушек…

В самом деле, коли такая оказия, как не воспользоваться?

Княжеский поезд растянулся километра на два, порой ни головы, ни хвоста за увалами не видать. Едут бояре, рынды, послужильцы и слуги — ну ровно кавалерийская дивизия на марше, особенно две сотни конвоя. Они-то больше для солидности — вдоль дороги разбойный люд повычистили.

Зимняя поездка скучна и холодна.

Это летом хорошо путешествовать, особенно когда слабый дождик прибьет пыль — кругом зелень, свежесть, мужики в полях вдоль дороги пашут-сеют-косят-убирают, телеги снуют, дети боярские попадаются. Движуха, есть на что посмотреть.

А сейчас дураков нет в холодрыгу из дома выходить, оттого и скучно. Даже если ехать верхом, чтобы размяться, много ли увидишь? Кругом снег, все однообразно белое, порой на дальних опушках промелькнет волк или кабан, а уж из возка сквозь мутную слюду вообще ничего не разглядеть.

Можно бы стекло вставить, но оконца все равно маленькие, к тому же иней никто не отменял, а ехать, уткнувшись в узкую щелку с риском расшибить нос, когда возок подбросит на ухабе или в кривой колее — так себе идея. К тому же, стекло я предпочитал расходовать там, где оно давало больше пользы: в мастерских, в парадных палатах, чтобы пыль в глаза пустить (феодализм, без понтов никуда), просто на продажу, а княжеский возок и слюдой обойдется.

Во, тряхнуло так, что я чуть башкой о крышу кибитки не ударился, а служка вцепился в жаровню, чтоб не опрокинулась.

— Что там? — рискнул я приоткрыть окошко.

— Трупие замерзлое, — пробасил ехавший обочь возка всадник.

Видать, какой-то бедолага не дошел. Тяжелый выдался год, холодный и мокрый, ржи уродилось мало, кое-где голодали, жрали лебеду и кору. В городах и деревнях сразу по лицам видно — худые, сероватые, костистые. Только упрямый блеск в глазах: ничего, приметы добрые, снега много, лето обещается теплое, Бог даст, перебедуем, будем с хлебом!

Всех, кто стекался в города за пропитанием, я велел собирать и ставить на работы. И сделал несколько крупных втыков подручным князьям и наместникам, кто просто раздавал хлеб голодным. Потому что надо приучать людей искать не милостыню, а заработок.

Но как вернусь на Москву, надо будет собраться с Машей, Дионисием, Елагой и прочими, подумать, что можно предпринять на будущее. При нашем климате, когда недород через два года на третий, да еще голод раза два в десятилетие, надо иметь продуманную политику и ресурсы на такой случай.

Раздавать хлеб и тем более деньги — делать только хуже. Можно ввести монополию по образцу поташной и дегтярной — при голоде зерно скупают только государевы житницы, всем остальным запретить прямо под страхом смерти, чтобы даже мысли о наживе отбить. Хлеб тратить на оплату работ (во всех городах строить да строить, те же амбары) и продавать по твердой цене. Что еще? Запретить вывоз из пострадавших местностей? Не знаю, это хорошо, когда хлебородные места в разном климате лежат, а у нас пока все в одном. Хлебных торговцев пока одними увещеваниями церкви в узде держать можно, вот потом, когда моими трудами возникнет протокапитализм, будет хуже, расчухают те самые «триста процентов прибыли» и забьют на христианскую любовь к ближнему. Тогда придется принуждать внеэкономически. Что еще? Импортировать не получится, больно хреновая у нас скорость доставки… Хотя… Обычно наступающий неурожай виден еще до середины лета, так что можно успеть обернуться до Персии и обратно, там с хлебом обычно хорошо. Только наших могут в Хаджи-Тархане задержать, значит, нужно заранее с тезиками падишахскими договориться…