СССР: вернуться в детство 4 (СИ) - Войлошников Владимир

— В субботу приедут.

— Почему именно в субботу?

— Завтра: утро отдыхают, с обеда обязательно официальное мероприятие и экскурсия по городу, послезавтра — по-любому на Байкал повезут, в субботу — к нам.

Я покумекала и согласилась, что звучит логично. Значит, к субботе приготовимся особо.

6 июня 1985, четверг

Строители примчались с утреца с выпученными глазами, давай скорее колотить, в отчаянной попытке обогнать погоду. В десять утра набрякшие тучи разродились первым мелким и реденьким, но противненьким дождичком, и больше всего я опасалась, как бы кто с мокрой крыши не сверзился. Но, Бог миловал, всё обошлось. Однако, гениальный план разделить бригаду, не состоялся. Солнце так и не показалось. Дождь время от времени переставал накрапывать, а потом снова начинал. Ворочать по скользоте даже пятнадцатый брус ни у кого вдохновения не вызывало, и Петрович решительно распределил работников по-другому: двоих — окна вставлять, а остальных — черновые полы делать, благо, дом большой.

А я пошла вносить в новый журнал записи о прибывших зверюгах. Стратегический запас гроссбухов внезапно начал иссякать — надо бы ещё прикупить. Для каждой новой породы у меня своя книжица, иначе такая путаница получается, только пот утирай. К моему глубочайшему удивлению, братья-вьетнамцы (те, которые люди) отправили нам трёх девок (тех, которые свиньи) и трёх же парней. Чем они, интересно, руководствовались?

Перевод в сопроводительной документации был прикольный, как будто автоматическим переводчиком сделанный, я читала-читала его, пока у меня глаза не сузились по азиатскому типу. Так, думаю, возьмём за аксиому, что все эти свин о ты не родственны друг другу. Ну, предположим такое чудо. Тогда, возможно, отправителями был сделан расчёт именно на генетическое разнообразие? Вот приедет делегация (если приедет), надо будет у них точно спросить.

Е-Е-ЕДУТ!!!

8 июня, суббота

Честно говоря, погодка стояла промозглая, всё тот же мелкий противный дождик, то начинающийся, то прекращающийся. Утром, когда я шла к козам, термометр показывал девять градусов. Учитывая, что вчера было шесть — уже прогресс, но всё равно не айс. Всё это сильно напоминало старый анекдот про негра, который учится в СССР, и две зимы. Типа белая зима — это вообще пипец, а зелёная зима — ещё ничего, терпеть можно.

И вообще, скажите спасибо, что плюс девять, а не минус. Нет, с учётом нашей резко-континентальности, к обеду можно было ожидать плюс пятнадцать или даже плюс двадцать, такие вот у нас перепады. Но морось эта дурацкая…

Я вообще сомневалась, что кто-то приедет, но тётки сильно надеялись. Во-первых, всем хотелось поглазеть на иностранцев. Во-вторых, этим же потом можно будет хвастаться, рассказывать, как вместе сидели за одним столом и прочее. С самого утра что-то жарилось, парилось и строгалось — примерно как на новый год.

Мы (дети) чтоб не мешаться под ногами, забрали малышню и набились всем табором в одну из комнат. Время от времени снова всплывали гадания: явятся гости или нет? Я больше склонялась к тому, что нет, но держала своё мнение при себе, чтоб никого заранее не разочаровывать. Ирка с Наташкой, самые нетерпеливые, постоянно выбегали на крыльцо, а если дождь переставал — и на дорогу, и вглядывались в улицу в ожидании чуда. И вот в один прекрасный миг с улицы донёсся визг:

— Едут! Е-е-едут!!! — натурально как дочка Марка Захарова в «Формуле любви»*.

*Шикарный фильм

Марка Захарова

по сценарию Григория Горина,

1984 года.

Я представила, что сейчас выскочу к воротам с пирогом на полотенце и начну наподобие героини Татьяны Пельтцер судорожно бормотать: «Сильвупле, гости дорогие, сильвупле…» — и фыркнула:

— Да погодите, может, это вовсе и не к нам едут! — но лавину было уже не остановить.

А ехали реально к нам. Как в прошлый раз, когда коз встречали — несколько машин и автобус. Народу — человек двадцать, к чему столько техники, я не пойму? Вьетнамцы (которые люди) выглядели немножко растерянно, но стойко держались. Толпа детей выстроилась у калитки и дружно сказала:

— Син тяо!*

*По-вьетнамски «здравствуйте».

Даром, что ли, в прошлом будущем муж моей двоюродной сестры (не скажу какой) вьетнамцем был? Правда, это практически предел моих познаний во вьетнамском, но гостям, по-моему, было всё равно приятно, они тоже заулыбались и закивали:

— Син тяо! Син тяо!

Суровый молодой человек, которого мы уже видели в вагоне, оказался переводчиком (и заодно, я так поняла, представителем вьетнамского партийного комитета). Мы провели гостям обзорную экскурсию по хозяйству, особо уделили внимание их хрюнделям и курочкам, вовсю обживающим новые вольеры. Пал Евгеньич бегал вокруг, фотографировал. А вот меня сильнее интересовали вопросы свинского родства. Девушка-ветеринар слушала мои вопросы очень внимательно, со складочкой между бровями, а потом так же внимательно — переводчика. Потом они убедили меня, что все эти свинки «от разных мама и папа, из совсем другой семья, так сделает, чтоб детки-поросёнок был здоровый».

Ну и слава Богу! А на погрешности в склонениях и временах мне пофиг, парень молодец, за одну скорость перевода надо ему пятёрку поставить.

— А теперь мы приглашаем вас к нам в наш дачный дом, — снова выступил в роли председателя колхоза Вова, — наши родственники очень готовились, просим, по нашему обычаю.

Вьетнамцы переглянулись и кивнули. Не знаю, слишком ли они были утомлены за эти дни сибирским гостеприимством, но какой у них был выбор, скажите пожалуйста? Естественно, всю прочую комиссию мы пригласили тоже — не у ворот же им стоять?

ЗАСТОЛЬЕ

Большая комната набилась битком. Хорошо, в прошлом году товарищи партийцы нам столы и лавки подогнали, мы их и пользуем при случае.

Народ расселся, и смутно знакомый мне дяденька постучал ножичком по графину (да-да, графинчики и бутылочки-рюмочки были тоже, в скромном объёме, но всё же):

— Товарищи!..

Прозвучала небольшая речь, в которой было и про дружбу народов, и про мудрость коммунистических вождей, и про нас, юных ленинцев — и, конечно же, отдельное спасибо вьетнамским товарищам, которые откликнулись на призыв… Вдохновенная речь, короче, а самое главное — недлинная. Дети пили зелёный «Тархун» (чтобы прям сразу в глаза кидалось, что это лимонад, и советские дети не глушат винище под одобрительными взглядами взрослых).

Вторым тостом вьетнамские товарищи благодарили за приём и говорили, что им очень у нас понравилось, такое хозяйство, они даже не ожидали, и вообще, будут рады дальнейшему сотрудничеству. Все выпили, переводчик сел и спросил меня тихонько:

— Скажите, люди, которые нас встречали — это все ваши родственники? Или соседи?

— Родственники, и это ещё не все! — я начала хвастаться своей большой роднёй и рассказывать, кто у нас ещё есть.

— У вас очень большая семья, — уважительно покачали головами вьетнамцы, — и дружная.

— Спасибо!

— Горячее! — весело закричала за нашими спинами Даша, и перед нами появилась тарелка с горой котлет, выложенных поверх пюрешки, а рядом — с жареными свинскими рёбрышками. — Всё ребята вырастили, своими руками! Рёбрышки хрюкали. Котлетки трёхсложные, из свининки, кролика и курочки.

Даша — тоже мастер пиара.

Мы с Вовкой переглянулись, и он встал (с бокалом «Тархуна», естественно) — как раз под горячее, третий тост, самое то. Речь мы на всякий случай несколько раз прорепетировали, чтоб при иностранцах лишнего не ляпнуть. Про большую благодарность от пионеров города Иркутска — всей коммунистической партии Вьетнама и товарищам в частности. За дружбу между нашими народами. И что у нас тоже есть ответный подарок, но он пока немножко побудет сюрпризом, до чая, а то горячее остынет.

Ну, а когда собрали грязные тарелки и начали разливать чай, я попросила всеобщего внимания:

— А теперь разрешите нам. Мы начнём с младших членов нашего юннатского хозяйства…