Владимир Бабкин - Новый февраль семнадцатого
— Контроль, 23-я капсула в штатном режиме. Очевидно сбой в линиях связи. Понял. Окей.
Крышка вновь закрылась за техниками, а я пытался осмыслить услышанную информацию. 23-я капсула. Почему-то мне все время казалось, что капсула была только одна. Во всяком случае, показывали мне только одну установку. Похоже, что у меня было абсолютно неверное представление о размерах этого проекта или я чего-то не понимаю. Не может же быть в проекте целых две капсулы — первая и двадцать третья? И уж тем более одна и она же двадцать третья? И если их действительно минимум 23, то что из этого следует? Как-то не очень верится, что построили столько установок просто так, на вырост. А это значит, что говорят и показывают мне эти ребята далеко не все…
* * *Услышав мой вопрос во время очередной прогулки, Каррингтон был заметно раздосадован. Он несколько минут молчал, а затем нехотя проговорил:
— Вот что, Майкл, есть темы, которых лучше не касаться. Во всяком случае, пока. Могу лишь сказать, что мы работаем на оборудовании и на мощностях, которые были нам любезно предоставлены. И мы работаем в тех условиях, которые перед нами поставили.
Затем, криво усмехнувшись, Ллойд добавил:
— История знает массу примеров, когда из-за глупости или несдержанности отдельных болтунов разрушались великие начинания, рушились государства и случались другие катастрофы…
* * *Я отрешенно мял в своей тарелке салат и пытался собраться с мыслями. Было обеденное время и в небольшой кафешке при проекте было довольно многолюдно. Сотрудники входили и выходили, слышались шутки и приветственные возгласы, кто-то травил бородатый анекдот, в другом углу компания обсуждала предстоящий матч Премьер-Лиги и перипетии трансферной политики руководства футбольного клуба.
Мои же мысли крутились вокруг загадок проекта и моего участия в нем. Что называется, я печенкой чую какие-то подвохи в этой всей затее. Не так все было просто и очевидно, как могло показаться вначале.
Прав был Толик, затевается что-то очень и очень странное. Такое странное, что даже явно прорывная информация о попытках установить мысленные контакты с прошлым мне начинает представляться лишь верхушкой большого айсберга.
Да, действительно, есть какие-то люди, которые занимаются тем, что мне и было рассказано — готовились к установлению контакта с моим прадедом в 1917 году. Все верно, все так. Но что же не так? Что гложет мое сознание? Что кричит не своим голосом, сигнализируя о противоречиях и недосказанностях, которые словно грибы после дождя возникают на каждом шагу?
Каррингтон явно что-то недоговаривает и даже не пытается это скрывать. Беррингтон уделяет той части проекта, в которой я участвую времени и сил значительно меньше, чем можно было ожидать исходя из легенды о том, что это его любимое и прямо-таки выстраданное детище. Да и остальные сотрудники, а их мелькает в коридорах явно больше, чем нужно было бы для тех объемов задач, которые, по моему представлению, могут быть для установления одного или даже нескольких контактов с прошлым, все эти поисковые группы, аналитический отдел, капсула № 23 и прочее. Есть множество дверей, в том числе и перегораживающих коридоры, куда моя карта-пропуск не дает доступ. А это значит, что объемы работ по установлению контактов с прошлым куда больше чем мне сказали. Более того, мне кажется, что и каждая капсула рассчитана отнюдь не на один контакт. Тогда получается, что одновременно готовится несколько десятков контактов. Но в этом случае и таких операторов типа меня должно быть значительно больше чем я один. Почему же я тогда никого не замечаю? Или они все не здесь и разбросаны по Лондону или даже по всему миру? Или я вообще не о том думаю и суть совсем в другом?
— Простите, мистер Романов, у вас здесь свободно? Можно присесть?
Я поднял голову. Передо мной стоял тот самый техник, который проверял работу капсулы во время той неудавшейся настройки, когда он неосознанно проговорился с номером капсулы. Он с виноватой улыбкой смотрел на меня, а затем обвел рукой полный зал.
— Занято все.
— Да, конечно, садитесь!
Указываю на стул перед собой. Бывают же такие совпадения! Прям на ловца и зверь, как говорится.
— Златан Николич, — представился мой новый сотрапезник, после того, как сделал официантке заказ. — Я из Сербии, правда, в Англии живу уже пятнадцать лет.
— Михаил Романов, из России.
Я протянул ему руку.
— О, я вас знаю, — смеется серб, пожимая мою руку. — Операторов в проекте все-таки куда меньше чем технического персонала. Только не спрашивайте меня, сколько и кого, а то мистер Каррингтон меня уволит.
— Были проблемы? — внимательно смотрю на него.
— О, нет-нет, — замахал руками мой собеседник. — Но будут, если что-то подобное повторится. Так что если у вас есть вопросы, то я готов на них ответить только в рамках вашей миссии, не касаясь всего остального. Уж простите…
Николич виновато развел руки и принялся за принесенную официанткой еду.
— Ну, раз это такая тайна, то не будем мы вас подставлять и поговорим о погоде, — улыбнулся я. — В Лондоне значительно теплее, чем в России. В Москве сейчас мороз настоящий. И снег. А не этот противный дождь, который сейчас на улице.
Серб кивает.
— Да, в Москве зимой холодно. Мне приходилось бывать у вас в феврале. В этом плане мой родной Белград куда теплее. У нас среднегодовая температура вообще на два градуса выше, чем в Лондоне, так что…
Мой сотрапезник неопределенно машет в воздухе вилкой. Теперь моя очередь кивать.
— Да, я знаю. Среднегодовая температура в Лондоне такая же, как в нашем Симферополе. Это город в Крыму такой.
Николич пожимает плечами.
— Россия вообще очень холодная страна. Может это потому, что она такая огромная, и может поэтому ее еще не разорвали на куски, как Югославию.
В ответ на мою попытку вставить свои пять копеек, серб отрицательно качает головой и продолжает.
— Уверен, что вы хотите мне возразить, сообщив о том, Советский Союз тоже распался, но, нет, это совсем не то, что они хотели с вами сделать. Россия должна была распасться на множество мелких частей и быть разделена между соседями, а оставшиеся формально независимыми куски враждовали бы между собой, и попали бы под фактический протекторат Вашингтона, Лондона, Парижа, Берлина, Пекина и Токио. Я знаю, многие на Западе до сих пор жалеют о том, что не прикончили Россию в 90-е и дали ей возродиться.
Я пожимаю плечами:
— А что вы возразите на утверждение, что хотели бы разделить — разделили бы?
Николич кивает и продолжает:
— Да, конечно. Все так. Но не совсем. У вас было ядерное оружие, и задача усложнялась. Поэтому перед фактическим началом раздела России нужно было обеспечить, чтобы ни одна ракета и не один стратегический бомбардировщик не взлетел в воздух. Знаете, я хороший специалист и мне приходилось работать в весьма важных проектах, пусть и не таких грандиозных как этот. И мне приходилось слышать рассказы о том, что уже был подготовлен план для России — устроить какую-нибудь ядерную катастрофу и обвинить ваши власти в неспособности контролировать атомную энергетику в целом. А дальше вопрос техники — резолюция Совета Безопасности ООН и войска НАТО под флагом Организации Объединенных Наций входят в вашу страну, занимают все атомные станции, берут под контроль все объекты с оружием массового поражения. Затем новым решением ООН объявляют, что Россия не может монопольно владеть несметными природными богатствами, которые по праву принадлежат всему человечеству, а потому к российским месторождениям должны быть допущены все желающие. Понятно, что все желающие были бы очень ограниченного круга. И вот, все ваши месторождения передаются в концессию и аренду на 99 лет международным корпорациям. И вот все ваши национальные меньшинства «вдруг» вспоминают о том, что они уже «сотни лет борются за независимость от русских оккупантов». И вот жители российской глубинки «вдруг» вспоминают о том, как они ненавидят москвичей и сколько Москва «выпила народной крови» живя в роскоши и ничегонеделании, в то время как простой народ в глубинке жил в нищете. И тут вспомнят все желающие соседи и провозглашенные независимые образования о необходимости «компенсации за оккупацию и зверства». И все — России больше нет. США вывозит из бывшей России все ядерное оружие «на хранение». Территорию бывшей страны охватывают междоусобные войны и бунты. И лишь на узких зонах трубопроводов, месторождений и важных производств сохраняется относительный порядок, поддерживаемый войсками НАТО, которые охраняют вывоз на Запад нефти, газа, леса и всего остального.
Мы помолчали. Наконец, я возразил:
— Вы нарисовали просто чудовищную картину в стиле российских ура-патриотов, которые пугают обывателей и друг друга угрозой, которая якобы исходит от Запада. Повторю вопрос, который часто приходилось слышать от оппозиционно настроенных либералов у нас в стране — если у Запада были планы уничтожить Россию, то почему он это не сделал?
