Вадим Сухачевский - Злой октябрь
В пропыленном аэропорту монгольской столицы группу майора Зосимы уже встречали. Смертельно уставший от жары, мокрого белья, потных женщин и теплой водки, резидент КГБ в Улан-Баторе, полковник Шпингалетов окинул скучным взглядом опрятную фигуру Зосимы и хмуро сплюнул на раскаленный солнцем бетон посадочной полосы. Несколько секунд Шпингалетов с нарастающим интересом смотрел, как слюна, шкворча и потрескивая, испаряется под ярко-белыми лучами небесного светила. Затем внимание полковника привлекли бравые лейтенанты Елдаков и Бодунов, старательно тащившие за ноги бесчувственное тело прапорщика. Стриженый затылок Небуди-Наливайко весело пересчитал все ступеньки трапа и несколько стыков бетонных плит посадочной полосы.
– Аккуратнее, товарищи! – Брюзгливо сказал Зосима, отрешенно глядя в сторону догорающих двигателей самолета, – вы же ему фуражку помнете!
– Майор Зосима? – Буднично уточнил Шпингалетов, на всякий случай педантично записывая в свой блокнот слова разухабистой песни, доносящейся из пилотской кабины. – Эк выводят, шельмы!
– Ну, и где тут у вас обнаружили следы суперагентов? – безразлично спросил Зосима, после того как группа погрузилась в раздолбанный «уазик». – Это точно не снежный человек?
– Может быть он и снежный, гад проклятый, только с места посадки он уехал на вездеходе, – ответил Шпингалетов, сосредоточенно пытаясь объехать стоящего посреди узкой улицы меланхоличного верблюда. – А следы отсюда недалеко, всего триста километров к югу. Вот только транспортом я вас обеспечить не могу – посольские шоферюги вчера пропили последнюю машину. А списали, сволочи, на происки китайских диверсантов. Теперь до следующей поставки будем ездить верхом. На этот «уазик» уже с утра косились, да я у него колеса и руль отвинтил и в сейфе спрятал. Всё равно к вечеру, как похмелье прихватит, на руках со двора унесут!
– Ничего, транспорт у нас свой, – сказал майор, похлопывая по нагрудному карману, где у него лежала надувная «Волга». – Проводника дадите?
– Крутится тут один старичок, из местных, – ответил Шпингалетов, – почетный, блин, орат скотоводческого колхоза. Он и нашел эти следы, полуось от КАМАЗа ему во все дыры! Имечко у него, язык сломаешь – как его черта зовут? Бардыхан Поллитры! Нет! Пердыхан Толдыты! Нет! – Полковник резко затормозил, отчего свернувшийся калачиком под задним сиденьем прапорщик перекатился под ноги водителю. Раздраженно затолкав Небуди-Наливайко на старое место, Шпингалетов достал заветную книжечку, и прочитал по складам, – Тар-ды-хан Бал-бу-ты, мать его перемать! Я отвезу вас в Дом колхозника, где он остановился.
Девятизвездочная гостиница «Дом колхозника» оказалась низким глинобитным сарайчиком. Высадив оперативников возле покосившейся двери, Шпингалетов укатил, фальшиво насвистывая услышанную от летчиков песню. Майор решительно рванул дверь и шагнул внутрь. Из глубины помещения пахнуло невыносимым зловонием. Но, привыкший ко всему, Зосима мужественно продолжил движение. Солнце наконец-то закатилось за горизонт, и внутри помещения царила темнота. На утоптанном земляном полу спало вповалку человек двести. Тихо выругавшись сквозь зубы, майор задумался. Быстро приняв решение, Зосима подозвал Елдакова.
– Лейтенант, делай что хочешь, но чтобы через тридцать секунд этот Пердихан Поллитры стоял передо мной! – Прорычал майор и, подумав, добавил ещё несколько слов на русском-командном. Лейтенант, словно торпеда, умчался в глубину сарая. Там периодически стали вспыхивать перебранки, драки и короткие перестрелки. «Пропал парень!» – пустил слезу Зосима.
Но уже через полчаса закутанный в полушубок пастух предстал пред грозны очи майора. Поправив на голове мохнатую папаху, Тардыхан прошамкал что-то на своем языке. То ли ругался, то ли жаловался на жизнь, а может быть и то и другое одновременно. Орат совершенно не говорил на русском языке.
– Что там бормочет это чучело? – раздраженно спросил Зосима. – Бодунов, ты у нас полиглот, тебе и отвечать!
– Он говорит, что уже купил соль и спички, теперь хочет домой, – неожиданно перевел лейтенант. Он прекрасно владел монгольским, мордовским, румынским и бурятским.
– Скажи этому уроду, что сначала он должен отвести нас к следам! – Громким голосом приказал майор. Бодунов перевел. Старик в ответ прошамкал что-то энергичное.
– Ругается, говорит, что мы дерьмо верблюда, опять хочет домой, – монотонным голосом перевел лейтенант. Потом, не дожидаясь подсказки майора, сам сказал старику что-то энергичное. Старик оживился.
– Что ты ему сказал? – Заинтересовался Зосима.
– К сожалению, в их языке нет аналогов нашей ненормативной лексики, – ответил Бодунов, – все ругательства сводятся к слову «дерьмо». Пришлось обозвать старика дерьмом обезьяны. Он не знал, что есть такое животное. Согласен пойти с нами, если я расскажу ему об обезьянах более подробно.
– Он нам ещё будет условия ставить! – возмутился майор. – Да я его сейчас, без суда и следствия! Ставь его к стенке!!!
Зосима стал шарить по карманам в поисках наградного пистолета, но вовремя вспомнил, что «Макаров» доблестно погиб на Хреношире, при исполнении служебного долга. Вместо оружия майор достал из кармана миниатюрную «Волгу» и силой швырнул машинку на землю. Автомобиль стал быстро раздуваться и через несколько секунд достиг нормальных размеров.
– Грузите это чучело в багажник! – Устало скомандовал Зосима лейтенантам, – да не прапорщика! А этого почетного ората! Прапора положите под сиденье, да поаккуратней! Ему ведь завтра строевой подготовкой шесть часов заниматься! Чего этот хрен в полушубке опять лопочет?
– Говорит, что у него здесь конь, – перевел Бодунов, – отказывается ехать без коня!
– Черт с ними обоими! – Проревел взбешенный майор, – привяжите коня к фаркопу! Тронемся мы наконец сегодня в дорогу или нет?!!
8 ГЛАВА
Монголия, Предгорья Хингана
9 июля 1981 года, 4 ч. 30 мин.
Мобильный лагерь американских диверсантов
Несмотря на ранний час, солнце уже успело подняться над горизонтом и теперь щекотало веки, мирно спящего прямо на голой земле, человека. Недовольно пробурчав «Fuck», человек поднялся. Стало видно, что это очень высокий, болезненно худой юноша со светлыми волосами. Недавний ученик американской разведшколы по имени Майкл Фоли. Сполоснув из фляжки покрытое толстой коркой пыли лицо, Майкл водрузил на нос очки с толстыми стеклами, и с ненавистью оглядел окрестности. Ландшафт разнообразием не баловал. Каменистая земля, из которой с трудом росла выжженная трава, разбросанные то тут, то там валуны.
Человек ещё раз сказал «Fuck», хмуро плюнул себе на ботинок и силой ударил кулаком в борт стоящего рядом джипа. Из кузова три голоса дружно сказали «Shit», после небольшой возни в окне вездехода показалась перекошенная морда. Вооруженные бойцы за мир во всем мире с трудом бы узнали в этом индивидууме своего бывшего коллегу Джона Титскоу.
– Ботаник, ещё раз так сделаешь, будешь всюду ходить в трех ботинках! – прорычал доблестный суперагент. – Два будут у тебя на ногах, а третий торчать из задницы! Готовь завтрак, скотина!
Фоли обреченно кивнул и достал из заднего кармана штанов походную микроволновку. Распахнув дверцу, Майкл стал с такой силой бросать в нутро агрегата замороженные гамбургеры и чизбургеры, словно это были гранаты. А Титскоу тем временем повернулся к лежавшим в джипе остальным членам его отряда.
– Мурзини, встать! Дор, встать!
От зычного голоса бывшего капитана в автомобиле задрожали стекла. Смуглый, чернявый коротышка Джованни Мурзини не успев толком проснуться, подскочил вверх. Как воздушный шарик он отлетел в сторону на несколько метров и исчез из вида. Удовлетворенно хмыкнув, Титскоу опустил горящий взгляд на последнего бойца. Конопатая рыжеволосая девушка Кора Дор, не просыпаясь, перевернулась на другой бок и снова мирно засопела.
– Рядовая Дор, встать! Встать, солдат!!! – Проорал Титскоу.
– Я не солдат, я принцесса! – Не открывая глаз, пробормотала Кора. Побелевший от бешенства суперагент, схватил рыжую за воротник комбинезона, и вышвырнул её из джипа.
– Она, видите ли, принцесса! – Орал бывший капитан, – факинг бич, шит оф гот! Встать смирно! Руки по швам!
Дор медленно встала и с трудом приняла вертикальное положение. Только сейчас она поняла, что начальник изволит гневаться. «Будь проклят чертов феминизм, забросивший меня в эту дыру!» – подумала девушка и захныкала.
– Отставить разговорчики в строю! – Продолжал орать из кузова неугомонный Титскоу. – Смирно! Построиться в три шеренги!
Подчиненные бестолково пытались выполнить команды командира. Заставив троицу промаршировать вокруг автомобиля, Титскоу распорядился проверить снаряжение. Поток команд из уст младшего лейтенанта был остановлен звонком микроволновки. Под аккомпанемент урчания в желудке, 0000346 распахнул дверцу агрегата. Над стоянкой диверсантов поплыл аромат кетчупа. Прихватив десяток бутербродов, Титскоу отошел в сторонку и стал торопливо жевать, забывая снять с гамбургеров полиэтиленовую пленку. Насытившись, младший лейтенант громко и раскатисто рыгнул, изящно вытер испачканные соусом руки об штаны и легким кивком разрешил остальным завтракать. Подчиненные набросились на еду, как голодные волки. Во все стороны полетели брызги жира, крошки, ошметки упаковки. Титскоу покровительственно наблюдал за этой картиной, ковыряя в зубах лезвием мачете.
