Виталий Держапольский - Имперский пёс. «Власовец» XXI века
– Вот ты представь на секунду, Степаныч, – неожиданно произнес он, – что вы проиграли ту войну…
27.04.1962 г.
Рейхскомиссариат
«Уральский хребет».
Железнодорожный полустанок блока «Сычи».
Их везли в неизвестном направлении вот уже третьи сутки. Сквозь многочисленные щели в продуваемый всеми ветрами старый вагон залетали колючие снежинки. Петька поерзал, стараясь поглубже ввинтиться в тюк прессованной прелой соломы, заменяющий ему матрас. Старое, протертое практически до дыр одеяло, выданное Петьке на станции толстой рабыней-прачкой с изъеденными язвой руками, не спасало от холода. Оставалось уповать лишь на то, что морозы скоро кончатся и весна полноправной хозяйкой вступит в свои права. Помимо Петьки в вагоне находилось еще десятка два таких же замерзших, испуганных и голодных пацанов. На каждой остановке количество пассажиров старого вагона увеличивалось. Примерно раз в сутки на какой-нибудь станции молчаливый кухонный раб приносил большой бидон чуть теплой похлебки, похожей на помои. С непроницаемым обрюзгшим лицом он разливал баланду по мятым оловянным тарелкам, давал в одни руки по куску черного хлеба и удалялся восвояси. Мальчишки, словно голодные волчата, накидывались на еду, а затем вновь забивались каждый в свою щель в жалких попытках согреться. Они почти не разговаривали друг с другом – не было ни сил, ни желания. Правда, некоторые сбивались в стайки, человека по два-три, закапывались в солому с головой, укрывшись общими одеялами. Петька прекрасно их понимал – так было легче согреться. Но сам он до сих пор еще ни с кем не сошелся. Петька перевернулся на другой бок, засунул озябшие руки под мышки, закрыл глаза и попытался заснуть. Ослабленный организм быстро скользнул в спасительную дрему. Ему приснились мать с отцом, которых он не видел пять долгих лет и уже начал забывать их лица. Приснился добрый улыбающийся начхоз интерната, всегда угощавший Петьку леденцами, и престарелая рабыня-посудомойка баба Глаша, которая ночью шепотом рассказывала детям чудесные сказки о старых временах, когда никто не имел права забирать детей у их родителей. Паровоз, слегка сбросив ход, резко остановился. Тягуче запели тормоза. Вагон взбрыкнул, лязгнул железом и замер. Петькина голова дернулась на расслабленной шее, и он испуганно проснулся. Вытерев тыльной стороной ладони ниточку слюны, стекавшей по подбородку, мальчишка поднял голову и огляделся. Из-за беспорядочно сваленных на пол тюков сена то тут, то там выглядывали взъерошенные мальчишеские головы. Дверь мерзко скрипнула и отворилась. Яркий солнечный свет, ворвавшийся в темный вагон, заставил Петьку прикрыть глаза рукой.
– Давай, ублюдок, лезь в теплушку! – донесся до мальчишки хриплый мужской голос. – Наконец-то я от тебя избавлюсь!
– Да, повезло тебе, дяденька! – с издевкой ответил незнакомый мальчишка. – Я б тебя, падлу полицайскую…
– Ах ты, паскуда! – заревел мужик. – Я тебе сейчас уши оторву!
Петька, наконец проморгавшись, успел увидеть, как мужик в форме воспитателя-наставника интерната для унтерменшей попытался ухватить короткими волосатыми пальцам за ухо невысокого крепкого паренька. Паренек играючи увернулся от воспитателя, а затем неожиданно сам кинулся на него.
– А-а-а! – завопил мужик, размахивая в воздухе окровавленной кистью. – До самой кости прокусил! Убью!
Мальчишка стремительно метнулся в вагон. Воспитатель дернулся за ним, но его остановил грубый окрик конвоира-немца:
– Хальт! Назад!
Воспитатель униженно склонил голову и попятился от дверей.
– Яволь, герр… Яволь… – испуганно забормотал он.
Немец презрительно сплюнул на землю:
– Руссишьвайн! Проваливайт! Бистро-бистро!
Мальчишка в вагоне нарочито громко заржал, показал правой рукой кулак, а левой хлопнул себя по локтевому сгибу и обидно крикнул вдогонку мужику:
– Имел я тебя!
Дверь с лязгом закрылась, и вагон вновь погрузился в привычную темноту.
– Ну че, – развязно произнес мальчишка, – здорово, пацаны!
– Ловко ты его! – с трудом сдерживая восхищение, произнес Петька, вспоминая издевательства собственного наставника-воспитателя.
– А то! – отозвался новенький. – Не хрен руки распускать! Меня, кстати, Вовкой зовут. – Мальчишка подошел к Петьке и протянул ему руку.
Петька с удивлением смотрел на раскрытую ладонь новенького, не зная, что предпринять.
– Ты чего? – не понял Вовка. – Никогда за руку не здоровался?
Петька мотнул головой.
– Ну ты даешь! – мальчишка громко рассмеялся. – Это же… обычай такой… Ну, как тебе объяснить? Разве никто больше за руку не здоровался?
В вагоне воцарилась гробовая тишина.
– Ну вы, блин, даете! – вновь произнес мальчишка. – Откуда вы все такие взялись?
– Ты откуда такой взялся? – крикнул кто-то из темного угла. – Из леса, что ли?
– Точно, из леса! – неожиданно согласился мальчишка. – Я в интернате всего неделю…
– А в лесу чего делал? – крикнули из того же угла.
– Да так, жил, – уклончиво ответил Вовка. – Разве не ясно?
– Ты из Сопротивления? – чуть слышно прошептал Петька. – Партизан?
Весь вагон изумленно притих. За такие слова можно было легко поплатиться головой.
– Тихо ты, – прошипел мальчишка, приложив указательный палец к губам. – С ума сошел!
И нарочито громко, чтобы слышали остальные, произнес:
– Да не-е-е… Какой из меня партизан? Наша деревня в тайге, и найти ее не так просто… А я за солью пошел да и попался. А через неделю вышел указ, и от меня сразу избавились. Теперь вместе будем!
Паровоз басовито загудел, вагон дернулся и покатился по рельсам, постепенно набирая скорость. Мальчишки поспешили залезть в свои норы: как только паровоз разгонится, в вагоне резко похолодает.
– Ты не против, если я устроюсь рядом? – спросил Петьку мальчишка.
– Давай, – радостно согласился Петька, – вдвоем теплее будет!
Они зарылись в сено. Немного согревшись, мальчишка спросил шепотом нового приятеля:
– А ты действительно их видел?
– Кого? – зевнув, уточнил Вовка.
– Партизан.
– Видел, – сонно отозвался пацан. – Только ты никому…
– Могила, – прошептал Петька.
Авторитет нового приятеля взлетел до небес.
– А правда… – хотел спросить Петька, но согревшийся Вовка, убаюканный мерным перестуком колес, уже спал.
«Потом спрошу», – решил мальчишка и тоже постарался заснуть.
* * *Распоряжение Главного департамента оккупированных территорий.
В кратчайшие сроки создать детскую военизированную школу для неполноценных… Для этой цели отобрать из детских интернатов, расположенных на территориях рейхскомиссариатов (гау): «Остланд», «Украина», «Московия», «Уральский хребет», «Сибирь»… развитых физически и умственно детей десяти-двенадцати лет преимущественно славянской национальности… выпускники школы будут использоваться в карательных операциях на оккупированных территориях… выполнять функции подразделений полиции… Диверсионная деятельность на территории врага…
…назначить ответственным гауляйтера «Украина» Отто Розенбурга…[8]
…03 апреля 1962 г.
– Подписано рейхсляйтером{7} Карлом Брандтом{8}, одобрено лично фюрером, – в раздражении закончил читать Густав Кранц. – Послушайте, Отто, скажите честно, вы действительно считаете, что это хорошая идея? – обер-бургомистр Киевской области, как обычно, был прямолинеен.
– Густав, ты же знаешь, наше мнение никого не интересует, – безапелляционно заявил Отто Розенбург. – Директива утверждена лично фюрером. А нам остается только принять ее к исполнению. И смею тебя заверить, что рейхсляйтер спросит с нас по полной программе!
– Ну разве они не понимают, что мы собственными руками выроем себе яму! – Кранц нервно принялся ходить из угла в угол.
– Да не волнуйся ты так, Густав, – гауляйтер нацедил в стакан на два пальца хорошо выдержанного коньяка и протянул Кранцу, – выпей! Возможно, ничего путного из этого не получится, и рейхсминистерство свернет эту программу.
– Нет, Отто, ты не понимаешь – это тенденция! Неужели у нас не хватает солдат? На худой конец, те же власовцы, Бандера? Они хоть воюют осознанно, за идею! А эти…
– Ладно, хватит болтать! – остановил словоизлияния Кранца Розенбург. – Все готово для приема первой партии?
Густав хмуро кивнул.
Рейхскомиссариат «Украина».
«Псарня» – первый детский
военизированный интернат
для неполноценных.
– Итак, засранцы, прочистите уши и слушайте, что я вам скажу! Повторять не буду! – надрывал глотку Роберт Франц, старший мастер-наставник военизированного интерната для неполноценных. По-русски он говорил чисто, без малейшего акцента. – Вам, уроды, неслыханно повезло – вас вытащили из дерьма, которым вы по сути и являетесь! Но… – Он сделал многозначительную паузу, а затем продолжил: – Лично фюрер дает вам, скотам, уникальную возможность принести пользу Новой Германии. Служить Фатерлянду – большая честь даже для немецких солдат…
